С броневиков посыпались морские пехотинцы, облаченные в камуфляж, каски, бронежилеты и разгрузочные жилеты, наполненные запасными магазинами и гранатами. После долгой езды на жесткой броне следовало размять кости и суставы.
— Франчук, за старшего, — бросил старшине Игорь Волин, направляясь к КПП штаба.
Появление командира отдельного батальона ГРУ в штабе объединенной военной группировки не было случайным. На то было специальное распоряжение московского куратора.
— Разрешите войти, товарищ полковник. — Волин остановился в дверях комнаты, где размещался разведотдел группировки.
Начальник разведки, широкоскулый полковник с красными слезящимися глазами и плохо выбритым лицом, взглянул на вошедшего и небрежным жестом руки указал на свободное место перед его рабочим столом.
— Проходите, подполковник, присаживайтесь.
Пройдя в комнату, Игорь сел на указанное место, снял с головы камуфлированный берет и положил его на колени в ожидании беседы.
— Так что же это происходит… — полковник взглянул в свой рабочий блокнот, — Игорь Александрович? Можно подумать, ваш батальон не боевая единица армии, а, так сказать, государство в государстве.
— По-моему, товарищ полковник, статус нашего батальона указан в его названии — отдельный батальон особого назначения. Из этого и круг задач, особых задач, которые выполняет личный состав вверенного мне подразделения. Кстати, о выполнении этих задач я не имею права распространяться.
— Возможно, — кивнул начальник разведки. Раскрыв папку, лежащую у него под правой рукой, он извлек оттуда лист с машинописным текстом и темно-фиолетовой печатью. — Так было раньше, — продолжал полковник, протягивая Волину лист, — теперь вашей вольнице пришел конец. Это приказ о переподчинении батальона "Камышовый кот" разведотделу группировки. То есть мне.
"Твою мать", — мысленно выругался Игорь, произошло то, чего он больше всего боялся. Теперь, как шутил Женя Ким, у пехотных генералов появится возможность послать спецов в лобовую атаку.
— Значит, Игорь Александрович, — продолжал полковник, почесывая небритую скулу, — в течение недели представьте письменный отчет по структуре батальона. Количество личного состава, наличие вооружения и техники, в том числе и специальной. И главное, специфика выполняемых задач. Вопросы есть?
— Никак нет. — Волин поднялся из-за стола и, надевая на голову берет, спросил: — Разрешите выполнять?
Начальник разведки скептически взглянул на подполковника, неопределенно хмыкнул и кивнул снисходительно:
— Выполняйте.
Уже когда Волин был в дверях, полковник окинул его взглядом и, демонстрируя свойственную разведчику осведомленность, сказал:
— До недавнего времени, Игорь Саныч, ваши люди занимались разработкой полевых командиров. Больше никакой самодеятельности.
Теперь наступила очередь Игоря ухмыльнуться, правда, усмешка получилась горькая. Плохо, когда ответственное дело государственной важности доверяют нерадивым карьеристам. В отличие от своего предшественника генерала Журавлева, который стремился проводить в зоне боевых действий хирургические операции, без особых технических и людских затрат убирать наиболее значительных руководителей сепаратистов, новый московский куратор полковник Анисимов пошел по другому пути. Написал рапорт-обоснование: отстранение особого батальона "Камышовый кот" от специальных операций и переподчинение разведотделу объединенной военной группировки. Как говорится, с глаз долой, из сердца вон.
МОСКВА
После получения видеокассеты и ее идентификации механизм расследования завертелся быстрее. Оперативная бригада подполковника Бородина плотно занялась просеиванием чеченской диаспоры.
Невод, заброшенный на Али Гадаева и Имрама Магамедова, захлестывал все больше народу, не давая никакой возможности разыскиваемым скрыться.
Бородин, взявший след, как легавая, рвался вперед, с каждым своим шагом сокращая дистанцию с разыскиваемыми. Сейчас для этого были хороши все способы. Теперь жесткая рука намертво схватила за горло штатных "барабанов", которые хоть что-то могли сказать о разыскиваемых чеченцах. На конспиративных квартирах, в безлюдных условленных местах стукачи рассказывали операм все, что знали.
— Что ты знаешь о Гадюке?
— О ком?
— О воре в законе Али Гадаеве.
— Ничего.
— А об Имраме Магамедове?
— Что-то слышал.
— Живо вспоминай, а то будем прочищать тебе мозги в нашем управлении.
Бывшего милиционера разыскали быстро, в Москве он жил официально, работал в Центре вайнахской культуры. Но по адресу, где был прописан Магамедов, никого не оказалось. Его семья уже год как жила в Турции, а Имрам уехал совсем недавно, как сообщили соседи. В квартире чекисты оставили засаду и еще интенсивней принялись искать напарника Магамедова Гадюку.
Все-таки жесткий прессинг "барабанов" тоже принес желаемый результат. Один из осведомителей неожиданно припомнил, что в Москве живет вдова покойного брата Али. Все остальное, как говорится, было делом техники. Сразу выяснили, кто был брат, где проживает вдова. Выяснилось, что к Лейле из Чечни приехала соплеменница Фатима с малолетним сыном, а также было установлено, какое отношение имеет молодая женщина к клану Гадаевых.
— Значит, так, Иван, — подполковник говорил с Филипенко, в то же время размышляя о чем-то своем. — Отправляешься к дому этой Лейлы и устраиваешь засаду. Надо будет там посидеть денька два-три. Мы пока подберем здесь все "хвосты", если что, конкретно возьмем их в оборот. А пока жди и смотри не засветись. Понял?
— Так точно, — кивнул старший лейтенант.
— Да, вот что еще, в усиление тебе будут предоставлены стажеры и спецтехника, экипировка и вооружение. Получай, что положено, и дуй на точку исполнения.
— Разрешите идти? — Бывший спецназовец все еще не мог избавиться от армейских привычек.
— Бегом.
Через час во двор, где жила Лейла Гадаева, въехал крытый, забрызганный комьями грязи грузовик "ЗИЛ". Из его кабины выбрался молодой человек в засаленной спецовке, Широко зевнув, парень достал сигарету и, присев на подножку, закурил. Выпуская через нос густые клубы дыма, он не спеша обвел взглядом двор. В несколько глубоких затяжек докурив сигарету, бросил окурок на асфальт, затоптал его и снова забрался в кабину.
Скрывшись от посторонних глаз, водитель достал из кармана портативную рацию.
— Старшего вызывает Наблюдатель.
— Старший слушает, — ответил Филипенко, он с двумя стажерами расположился на чердаке, рядом с квартирой Лейлы.
— Я на месте, — доложил Наблюдатель.
— Хорошо, начинаем работать.
И потекли долгие часы ожидания, засада — испытание терпения, и не всякому оперативнику оно по силам.
