— Чем? — усмехнулся Валерий и тут же крикнул: — Катеринчук, ко мне!
От группы спецназовцев отделился боец в черном спецкомбинезоне, титановом шлеме "Сфера". Висевший на плече пистолет-пулемет "кипарис" казался игрушкой.
— Товарищ капитан, — козырнул боец, подбежав к Новодворскому. При полковнике, да еще из другого ведомства, следовало соблюдать букву устава.
— Покажи "ананас", — скомандовал капитан.
Боец расстегнул поясной подсумок и вытащил "лимонку".
— "Ф-1"? Да вы с ума сошли, циркачи, — испуганно проговорил полковник.
Военный разведчик многое на своем веку повидал. Но использовать гранату с разлетом осколков двести метров возле ядерного боеприпаса — это уже не пижонство, иногда страдают сорвиголовы, привыкшие рисковать жизнью. Это было самое настоящее безумие.
— Граната не боевая, — пояснил Валерий, беря из рук бойца ребристый шар и поднося его к лицу полковника. — Спецсредство, разработанное в НИИ МВД. Корпус из жесткой резины при взрыве дает полсотни нелетальных осколков. А внешнее сходство для психологического воздействия.
Четверых милиционеров отправили в оцепление, чтобы не мешали работе разведчиков, которые выдавали себя за прокурорских следаков.
К раскуроченному автобусу направились двое саперов с дозиметрами. Радиационный фон соответствовал ядерному боеприпасу.
В полусотне метров разведчики допрашивали братков. Шестеро бандюков стояли на коленях. Тонкая прочная леска стягивала запястья заломленных за спину и привязанных к ступням рук. И от всей этой конструкции тянулась петля, обвивавшая шею.
Пока разведчики работали с бригадиром на глазах у других братков. Работали жестко, как должны работать фронтовые разведчики в боевых условиях.
— Где груз? — Мощный удар в брюхо. — На кого работаешь? — Звонкая затрещина. — Куда направлялся автобус?
Удары сыпались на Бугая со всех сторон, а он не мог ни вздохнуть, ни пошевелиться, леска, как отточенный клинок, врезалась в тело. Терпеть больше не было сил и, не обращая внимания на своих пацанов, как стадо баранов жавшихся друг к другу в десяти метрах от места допроса, Бугай, обливаясь слезами, заговорил.
Через десять минут саперы вскрыли пол в задней части автобуса.
— Матерь Божья, — негромко произнес молодой офицер, облаченный в блестящий защитный комбинезон.
— Это не то, — уверенно сказал напарник, зрелый мужчина с плоским, как тарелка, лицом.
Под полом лежала похожая на большую рыбину, выкрашенная в стальной цвет, пузатая авиабомба, обложенная квадратными кусками пластита, от которых тянулись разноцветные провода к черному экрану таймера, где пульсировали цифры электронных часов.
Возле милицейского "рафика" собрались военные разведчики и "альфовцы". Оперативники докладывали начальнику группы, антитерры молча курили.
— Это не автобус, это дорожная торпеда, — докладывал старший сапер. — Внутри заложена ФАБ-1500 и тридцать килограммов тротила, часовая мина установлена на неизвлечение.
— Почему мина фонила, как боеголовка? — что-то быстро записывая в свой рабочий блокнот, спросил Радимцев.
— Возле бомбы лежат несколько рабочих блоков от рентгеновской установки, они и давали фон.
— Куда направлялся автобус? — поинтересовался полковник.
— В Ульяновск — поставить на автостоянку, — ответил старший опер, потирая ушибленные косточки кулака. — Мы сверились с картой, это возле расположения тридцать первой отдельной десантно-штурмовой бригады.
Оперативник замолчал. Над разгоряченным степным воздухом повисла тишина. Все собравшиеся были профессионалами и прекрасно понимали, что могло произойти, взорвись поблизости полуторатонная чушка.
— Значит, это всего лишь отвлекающий маневр. Балбесов бросили на "мясо", — определившись в происходящем, произнес Сергей Николаевич Радимцев. — У нас остается один выход, плясать от стенки. Возвращаемся на Алтай.
АЗЕРБАЙДЖАН
Зияд Хашаба и его бойцы из отряда "бессмертных" прибыли в Баку по отдельности, чтобы не привлекать внимания. Они поселились в загородном санатории на берегу Каспийского моря.
Прошло два дня с момента сбора всего отряда, когда в санаторий приехали представители встречающей стороны Руслан Курбаев и Турпал Габилов.
"Торопятся, значит, время поджимает", — отметил про себя Зияд, наблюдая, как из невзрачной бледно-лимонной "Волги" к нему направились двое чеченцев.
— Салам аллейкам, — первым поздоровался Турпал, обнимая турка. Бывший комсомолец был весьма коммуникабельным молодым человеком, еще с советских времен привык при встрече рассыпать обаятельные улыбки.
— Салам, — ответил турок, похлопывая Турпала по спине.
С Русланом они обменялись лишь светским рукопожатием. Еще несколько лет назад они были потенциальными врагами, готовыми до последней капли крови сражаться за великие идеи социализма и капитализма. Одна из великих идей рухнула, но на ее место встала другая — национальная идея. Правда, теперь она приобрела многоликие оттенки, любой нацмен мог спорить, а то и воевать за величие своих исторических корней.
— Что произошло с Хусейном Байрамовым? — неожиданно спросил Руслан Курбаев, глядя в упор на Зияда.
— Его машина сорвалась в пропасть, когда он возвращался в Стамбул, — спокойно проговорил Хашаба. Сделав секундную паузу, он добавил: — По мнению дорожной полиции, по-видимому, у Хусейна случился сердечный приступ.
Для коммандос подали два туристических автобуса "Мерседес" с затемненными тонированными стеклами. Угрюмые крепко сбитые смуглолицые мужчины не спеша размещались в салонах автобусов. Несмотря на яркую летнюю одежду; на туристов они мало походили, больше смахивали на парашютистов во время посадки в десантный самолет.
"Волга" первой выехала за ворота санатория, следом двинулись плоскомордые "Мерседесы".
Зияд Хашаба, сидя на заднем сиденье допотопного (по нынешним временам) автомобиля, непринужденно смотрел в окошко. Несмотря на новую государственность, повсюду были видны следы недавней советской жизни, хотя часто мелькала иностранная реклама. Дальше дорога шла в горы. Легковушка, рыча, взбиралась по ухабам грунтовой дороги.
Ехать пришлось долго, лишь к вечеру кавалькада достигла небольшой усадьбы у подножия горы.
Двухэтажный особняк с плоской крышей притулился к самой горе, вокруг него раскинулся большой сад, который окружала высокая каменная ограда. Массивные стальные ворота распахнулись, пропуская колонну внутрь.
Автобусы замерли, едва въехав на территорию усадьбы, "Волга" остановилась у дверей особняка. Первым из салона выбрался Турпал Габилов; бывший комсомолец щебетал, довольный удачным окончанием рейда. Последнее время, осознав происходящее, гражданский по натуре человек, он испытывал животный страх, размышляя о возможных последствиях.
