Тина отрицательно покачала головой:
— Я пыталась, но амбразура расположена под прямым углом, скрывая от меня стрелка. Либо он должен приподняться, либо следует разнести его из гранатомета.
Вариант с гранатометом не подходил, густо рассыпанные скалы не позволяли гранатометчику стрелять с положения «с колена», реактивная струя, отрикошетив от скалы, просто испепелила бы стрелка. А поднимись он в полный рост, времени на тщательное прицеливание пулеметчик ему не даст.
Неожиданно рация, висевшая с левой стороны груди полевого командира, захрипела, потом закаркала по-вороньи, наконец сквозь треск электрических помех прорвался голос одного из боевиков отряда:
— Капура вызывает Ястреб.
— Слушает Капур, — включив рацию, ответил полевой командир.
— Эмир, мы нашли обход, — сообщил невидимый Ястреб. — И сможем отрезать голову этому гяуру. Сколько стоит его поганая голова?
— Ты получаешь десять тысяч «зеленых», — ответил Капур.
— Через десять минут она будет у твоих ног.
Со стороны боевиков особой активности не наблюдалось. Потеряв больше десяти человек, они уже не спешили переть в лобовую атаку, либо искали пути обхода, либо перегруппировывали силы для нового штурма. Ни то ни другое не позволяло Сергею расслабиться. От передозировки обезболивающего перед глазами плясали разноцветные круги, но он продолжал держаться на силе духа и нервах.
Хлопок взрыва сработавшего «охотника» слился с воплями раненых и визгом разлетающихся осколков.
«Нашли обход…» — Москвитин понял, что через несколько минут боевики выйдут ему в тыл, и теперь следовало приготовиться к встрече. Дрожащей от напряжения рукой он взял лежащий рядом автомат, собираясь установить его стволом в сторону возможной атаки…
Тина была скрыта от глаз пулеметчика черной тенью нависшей скалы. Стоя на левом колене, она ловила в мощную оптику прицела любое движение со стороны противника. Неожиданно девушка заметила игру света в проеме амбразуры, что могло означать только одно — перемещение пулеметчика. Через оптический прицел она увидела коротко стриженный затылок. Затаив дыхание, бывшая спортсменка надавила на спусковой крючок…
— Шайтан недобитый, — глядя на перебинтованные ноги убитого пулеметчика, зло сплюнул полевой командир. Развороченная разрывной пулей голова была неестественно вывернута, левая рука лежала на пулемете, а правая сжимала рукоятку автомата.
— Капур, как насчет обещанных десяти тысяч? — с усмешкой спросила Тина, вешая на плечо винтовку.
— За калеку таких денег не даю, — выругался Капур и в бессильной злобе обрушил свой ботинок на грудную клетку убитого, отшвыривая труп на полметра в сторону.
Взведенная осколочная мина «ОЗМ-4», почувствовав свободу, тут же сработала, выбросив на метр в высоту боевую часть, которая, взорвавшись, разбросала на два десятка метров смертоносные чугунные осколки…
Характерный взрыв «лягушки» — прыгающей мины — донесся до бойцов зондеркоманды, когда те уже успели подняться на облюбованную высоту, раненых и боеприпасы укрыть в неглубокой пещере, а сами разместились «ромашкой», заняв круговую оборону на вершине.
— Вот и все, — тихо произнес Вадим. Расположившись возле большого валуна, он выкладывал на нагретый за день камень гранаты, запасные магазины. Рядом с его «СВД» лежал автомат с подствольником погибшего Космонавта.
Позицию для зондеркоманды покойный Сергей Москвитин выбрал идеальную, здесь их не обойдешь ни с какой из сторон и просто так не выбьешь. Позиция капитальная, по крайней мере до подхода спасателей они продержатся.
— Лабух, пакет в штаб, — приказал бывший снайпер ОМОНа.
— Есть, — коротко, по-военному ответил боец. Еще через минуту специальный передатчик выстрелил в эфир сжатое сообщение с сигналом 505.
Глава 6 Маньяки в штыковой атаке
Работы в ауле Таймаз-Хан шли ударными темпами. Целыми днями гремели взрывы, курочащие горную породу, солдаты и бойцы ОМОНа, свободные от дежурств, махая кирками и лопатами, рыли глубокие, в метр, но узкие траншеи, котлован под огневую точку и капонир (непонятно, зачем на самом просматриваемом и простреливаемом месте) особой техники связи.
К вечеру рабочий накал стихал, чтобы с рассветом работа снова закипела. Конечно, объяснение, что в ауле будет развернут резервный армейский узел связи, многими принималось на веру. Но не все были так наивны.
Ермак, бородатый верзила, командующий сибирским ОМОНом, любил захаживать в гости к «соседям» — мотострелкам с опорного пункта на въезде в аул. Командир роты мотострелков был тоже сибиряком, а землякам всегда есть о чем поговорить.
Разместившись под навесом из маскировочной сетки, двое офицеров молча курили, наблюдая за тем, как золотистое колесо солнца закатывается за остроконечные вершины гор.
— Сегодня еще одна семья выехала из аула, — наконец прервал молчание армейский офицер.
— Мирные чечены, они, как японские аквариумные рыбки, чувствуют приближение землетрясения, — поддержал разговор верзила омоновец. — Этот приезжий полковник, который сместил коменданта, что-то здесь готовит. Видал, какой ДОТ поставили? — Он кивнул в ту сторону, где на днях в свежевырытый котлован был установлен бронеколпак УОС — универсальное огневое сооружение «Горчак».
— Ну? — все еще не понимая, к чему клонит собеседник, спросил капитан.
— Я к тому, что такие бронеколпаки ставят для обороны сверхсекретных объектов, ядерных заводов или ракетных шахт. На Кавказе мне таких видеть не доводилось, ни в Чечне, ни в Ингушетии, ни в Дагестане.
— Мне тоже, — согласился мотострелок.
— А кабели для чего по селу растягивать, и так странно? Никуда они не идут, выходят посреди деревни «мамы», и все. Мои орлы спрашивали у полковника, зачем это надо. Отвечает: будем радиопередающие антенны устанавливать. Какие, к черту, антенны, на кой они там нужны?
— Да, действительно, — согласился с милиционером военный. — И спецы куда-то подевались. Раньше они хоть крутились в районе комендатуры, а теперь мои бойцы болтали, что те днем дрыхнут, а к ночи, как вурдалаки, куда-то исчезают. Не к добру все это.
Капитан даже не представлял, насколько он был близок к разгадке происходящего в ауле. Каждую ночь «спецы», они же снайперы, незаметно пробирались к заранее облюбованным местам, готовя огневые позиции, чтобы, когда наступит время действия, быть во всеоружии. Легче всего было тому, кому достались полуразрушенные дома и башня минарета. Сложнее было «кукушке», которой следовало занять свой пост среди веток дерева. Там снайперу приходилось свивать себе «гнездо», чтобы при необходимости «работать» на триста шестьдесят градусов. Потом защитить бронеплитами, подготовить место для оружейной пирамиды, винтовок все-таки две, и наконец при всем этом еще и остаться незамеченным. Но хуже всех было стрелку, которому пришлось осваивать наиболее защищенную позицию, а именно водонапорную башню.
