Во взводе Панчука Бекбаев выполнял обязанности переводчика и эксперта по вооружению. — Здорово, дружище. — Владимир сделал шаг навстречу и протянул широкую, как лопата, ладонь. — Салам, бача.
Вслед за Бекбаевым ввалился двухметровый гигант с квадратной челюстью, крупным славянским носом «картошкой», выбритым до блеска черепом. Отставной капитан морского спецназа, потомственный кубанский казак Григорий Пройдесвит, первый ротный Владимира, с которым впоследствии плечом к плечу воевал в горах Афганистана.
Обменявшись рукопожатиями с прибывшими, Владимир указал на вход в соседнее помещение:
— Проходите, ребята, и располагайтесь. Я подожду остальных.
Остальные тоже не заставили себя ждать, люди военные (пусть даже в прошлом) привыкли к пунктуальности.
Появился Виктор Ангелов, высокий, подтянутый мужчина в короткой кожаной куртке и потертом хипповском джинсовом костюме. Следом вошел дородный, с благородной сединой на коротко стриженных волосах, подполковник в запасе Николай Степанович Стадник, своей солидностью больше походивший на банкира.
Вошедший за ним Латышев смотрелся в давно вышедшем из моды костюме и до желтизны застиранной рубашке как алкоголик, вышедший за ворота ЛТП.
Захар Платов и Сергей Москвитин вошли в холл одновременно, они были хорошо знакомы еще с прежних времен, в роте Панчука служили взводными. В длинном черном пальто, с кожаным «дипломатом» Сергей походил на преуспевающего бизнесмена. Захар же в потертой кожанке и вязаной шапочке был похож на водителя-«кастрюльщика».
Впрочем, их вид никакой роли не играл, настоящи мужчины на внешнюю атрибутику не обращают внимания. Главное, их роднила служба, война, кровь и пот, пролитые на ней.
Без особой помпы все расселись за сервированным столом. Крепкие руки тут же ухватили водочные бутылки. Прозрачная жидкость разлилась по рюмкам.
Из-за стола поднялся Владимир Панчук с наполненной до самого верха рюмкой тонкого стекла и чуть сдавленным от волнения голосом произнес:
— Я не люблю пафосных слов, но не могу удержаться, чтобы не сказать: други мои, как я рад всех вас видеть. Как иногда не хватает рядом крепкого плеча и близкой души, которая тебя поймет и не продаст за тридцать зеленых сребреников. За вас, мужики.
Раздался звон, ветераны осушили рюмки до дна.
— А где тебя носило, Володька? — поинтересовался Григорий Пройдесвит. Он говорил с характерным южнорусским акцентом.
— Куда может податься беглый солдат, — усмехнулся Панчук, похрустывая миниатюрным каперсом. — Естественно, в Иностранный легион рванул. Проверили мою профпригодность. Взяли.
— И как там? — живо спросил Платов, хотя этот вопрос интересовал многих, Шатун это увидел по их любопытным взглядам.
— Армия — она и есть армия. Одно преимущество — наслужил французское гражданство. Так что теперь я ля Франсе.
— Ну, в таком случае за приезд. — На этот раз над столом могучим утесом навис Пройдесвит, сверкая, как нимбом, бритой лысиной. Снова зазвенело стекло рюмок.
Но едва мужчины стали закусывать, поднялся дородный Стадник и торжественным баритоном объявил: — Прошу еще раз наполнить рюмки. Что, между первой и второй перерывчик небольшой? — с кривой усмешкой произнес Платов. — Нет. Не в этом дело, — ответил Николай Степанович, держа перед собой наполненную рюмку. — Вторым тостом всегда поминают тех, кого с нами нет и уже никогда не будет. За наших павших друзей.
Разговоры вмиг прекратились, ветераны поднялись со своих мест. У каждого было кого вспомнить и помянуть. После поминального тоста разговоры между собравшимися стали более оживленными. Вскоре Владимир уже знал, что бывший подводный диверсант Григорий Иванович Пройдесвит, за лысую голову носивший прозвище Котовский, живет в центре Москвы, работает в нефтедобывающей фирме «Андерсен и К°» с окладом в три тысячи долларов, занимается проверкой боеспособности служб безопасности в филиалах компании.
Миша Бекбаев, подсевший на компьютерное программирование, работал с несколькими коммерческими фирмами и даже с Федеральным агентством по обычным вооружениям, участвуя в конкурсах по модернизации нынешних боевых систем. Тоже проживал в Москве, и довольно безбедно.
Виктор Ангелов, как и подобает человеку с прозвищем Ангел, занимался мотодельтапланами и бейсингом, новым экстремальным видом спорта — прыжками со сверх малой высоты. Даже хвастался, что как-то ему довелось с Останкинской телебашни прыгать. С деньгами у этого энтузиаста тоже был полный порядок, имел возможность часто выезжать за границу на отдых.
Николай Степанович, его еще в молодости называли уважительно Степаныч, закончил службу в Косово начальником штаба десантного батальона российских миротворцев. Сейчас преподавал начальную военную подготовку в коммерческом лицее. Имел дачу в Калужской области и жизнью на пенсии был вполне доволен.
Самыми неустроенными в этой лихой компании оказались двое бывших морпехов. Александр Латышев, прозванный за совпадение имени и отчества Суворовым. И Захар Платов, прозванный за фамилию Атаманом. Один, несмотря на прошлые заслуги, выглядел довольно спившимся. Второй… Владимир задумался.
С Захаром они вместе закончили училище и были направлены в Очаков в морской спецназ. Потом снова вместе воевали, глотая горячую пыль афганских гор. После войны «тушили» очаги межнациональной розни в Советском Союзе.
Захар был отличным бойцом, но обладал тяжелым характером, из-за которого выше взводного он подняться так и не смог. А после дезертирства ротного командиров взводов раскидали по другим подразделениям, и Платов попал в Чучковскую бригаду специального назначения, в составе которой был направлен на первую чеченскую. И с треском выдворен из армии, так и не поднявшись выше трех звездочек старшего лейтенанта. Жизнь на гражданке тоже не особо его обласкивала, и опять же из-за плохого характера. Захар все больше сидел без работы… хотя был и телохранителем «нового русского», и тренером в военно-спортивной секции, охранником на платной стоянке, спасателем на пляже. Но любая работа заканчивалась большой дракой и увольнением.
— Слышь, Бисквит, — неожиданно прервал свое повествование Платов и обратился к сидящему напротив лощеному, как фотомодель, Москвитину. — А чем ты занимаешься в цивильной жизни?
— Я? — перестав жевать, с полным ртом переспросил чекист и, не моргнув глазом, соврал: — Заместитель начальника службы безопасности финансово-промышленной группы «Фенист».
— Платят хорошо? — не унимался Атаман.
— На хлеб с маслом и икрой хватает, — ответил Москвитин, снова взявшись за вилку. Соврал гладко, иначе нельзя, не поверят.
— Слушай, Серега, возьми меня к себе. Ей-богу, не пожалеешь, — пользуясь случаем, Захар решил снова попытать счастья.
— Обязательно. Как только окажется вакансия.
— А теперь тост за Войска Дяди Васи, — захмелев, громко предложил Стадник.
— За ВДВ!!! — воскликнули нестройные мужские голоса. — И за морскую пехоту. Где мы, там победа!
