Наконец обе лодки вошли в нужный район. Механики застопорили моторы и сбросили в воду небольшие якоря, привязанные толстыми канатами.
Мустафа отложил в сторону автомат и стал помогать Ангелову надевать акваланг. Шестнадцатилетний подросток с момента появления Виктора в деревне относился к нему с повышенным вниманием. Сперва он исподтишка наблюдал, как гость носился по волнам на доске, держась за трос «воздушного змея», как по утрам тренировался, выполняя приемы рукопашного боя. Мальчик знал: русский прячется в их деревне из-за того, что устроил хорошую взбучку нескольким египетским полицейским. Отец с самого начала не разделял восторгов своего сына и, как только закончились деньги «за постой», предложил гостю зарабатывать на проживание...
– Готово, – по-русски проговорил Ангел, прежде чем сунуть в рот загубник кислородного шланга. Потом, оттолкнувшись ногами от борта лодки, спиной ушел в воду. Следом за ним скрылся под водой второй аквалангист.
Вода казалась неестественно голубой и почти прозрачной. Едва Виктор опустился на несколько метров, как в разные стороны от него шарахнулась стайка разноцветных рыбешек, красивое зрелище никак на него не подействовало. Работая ластами, аквалангист продолжал погружаться.
Вскоре в толще воды он заметил ржавую громаду затопленного судна. Это был паром «Калиф Экспресс», полгода назад доставлявший паломников из Саудовской Аравии в Египет. В одну из ночей на верхней палубе теплохода возник пожар, и из-за паники среди пассажиров капитан допустил роковую ошибку. Паром, налетев на подводный риф, разломился пополам и в считанные минуты затонул, увлекая за собой на дно экипаж и пассажиров. По международному закону место гибели «Калиф Экспресс» было объявлено братской могилой, но этот факт ни коим образом не смущал мародеров...
Из года в год паломники, возвращаясь с хаджа из Саудовской Аравии, везли множество золотых украшений в качестве подарков близким и родственникам. Золото для паломников в Саудовской Аравии продавалось с большими скидками, поэтому в огромных количествах вывозилось из страны.
Вот за этими гостинцами и спускались аквалангисты.
Напарник Ангелова вырвался вперед и большим пальцем указал вниз, где темнел пролом в ржавом корпусе судна. Виктор понимающе кивнул и, интенсивно работая ластами, двинулся следом за аквалангистом, который здесь уже бывал неоднократно.
Ржавый остов парома обильно порос разноцветными водорослями, которые как живые существа колыхались, будто завлекая, но, как знал Ангелов, многие из них были агрессивны и способны нанести нешуточный ожог.
Внизу пловцов встретила плотная густая муть, чтобы хоть что-то разглядеть, пришлось включить фонарь. Мощные пучки света пробили мутное марево, и Виктор увидел множество чемоданов, лежащих огромной россыпью. Раздавленные, растерзанные, напоминающие изуродованные трупы.
«Да, мы здесь явно не первые», – при виде этой картины подумал Ангел и тут же получил весьма ощутимый тычок в плечо. Его напарник жестом показал на темный проем коридора.
Держась за поручни, они двинулись в глубь судна. Вскоре впереди показалась металлическая створка с колесным замком. Провернуть колесо с первого раза не получилось – замок заклинило намертво.
Египтянин несколько раз дернул колесо и жестом показал, что нужно двигаться дальше, на что Виктор отрицательно замотал головой и, взмахнув ластами, рыбкой ушел в обратном направлении. Вернулся он через несколько минут, таща за собой длинный обрезок стальной трубы.
Вставив один конец в колесо, он всем телом навалился, замок не дрогнул. Ангел стал дергать трубу из стороны в сторону, потом жестом попросил напарника присоединиться и помочь. Когда они вдвоем навалились, замок не выдержал и колесо провернулось, створка медленно отошла, пропуская аквалангистов во внутрь.
Это было небольшое, абсолютно темное помещение, также заваленное различными баулами, чемоданами, какими-то ящиками, на груде барахла в неестественных позах застыли скелеты погибших людей, над которыми вовсю потрудились маленькие золотистые рыбки, непрерывно вьющиеся неутомимым роем. Попав в яркий луч фонаря, они вспыхивали яркими разноцветными огоньками и буквально разлетались в разные стороны.
Виктор задержал взгляд на ближайшем скелете, он казался пористым, как отмерший коралл. Оскаленный череп с темно-желтыми зубами курильщика и черными пустыми глазницами смотрелся, как лик самой смерти. Виктор почувствовал, как по телу пробежали крупные мурашки. За время боевых действий он не раз видел смерть, часто это напоминало скотобойню. Но это им воспринималось как само собой разумеющаяся обыденность войны. Но вот этот оскаленный череп на глубине казался ему посланцем из ада.
Напарник вытащил из чехла свой нож и, ухватив первый попавшийся чемодан, вонзил клинок в бок. Распоров обшивку, стал вытаскивать содержимое. Виктору не оставалось ничего иного, как присоединиться. Вскоре в его сумку посыпались различные золотые безделушки...
Работа шла поистине стахановскими методами, и уже через час аквалангисты решили возвращаться. Они тащили за собой объемные мешки.
Вынырнув через пробоину в борту парома, Ангелов едва не зажмурился от проникших на глубину лучей солнечного света.
Неожиданно поток этого света заслонила серая тень – большая рифовая акула медленно патрулировала вокруг затонувшего судна.
С подобными тварями Ангел не раз встречался, и рука его метнулась к ножу, но тут же мозг отдал команду «Отбой». В это время года акулы не проявляли агрессии к людям.
Вот наконец и поверхность. Подплыв к лодке, Виктор широким взмахом забросил тяжелый мешок за борт. Мустафа отложил свой автомат и помог пловцу взобраться на лодку.
– Ну что скажешь, дружище, отработал я свой долг? – стащив маску, Ангел обратился к сыну главаря. Развязав горловину мешка, он продемонстрировал пареньку пригоршню украшений и золотым ручьем слил их обратно.
– Нет, – снова взяв в руки автомат, покачал головой Мустафа. – Сулейман тебя никогда не отпустит. Он никого не отпускает.
Ангел вспомнил двух болгар, которые болтались по деревне египетских гопников. Несколько лет назад они пробовали наладить собственный наркотрафик, но прогорели, им пришлось прятаться у Сулеймана, там-то они и попали в беспросветную и беспробудную кабалу через курение опия. Сперва они выполняли различную грязную работу в общине, потом их продавали в другие общины, но из-за бестолковости и лени их всегда возвращали обратно. Однажды, раздираемый желанием покурить опия, один из братушек украл из подводной добычи золотую флягу с арабской вязью. Кражу обнаружили довольно быстро, и в наказание одному из рабов отрубили кисть правой руки, а другому вырезали левый глаз. Потом обоим переломали ноги и когда те неправильно срослись, стали вывозить для попрошайничества в Шарм-эль-Шейх. По-видимому, такую судьбу или еще чего похлеще Сулейман уготовил и нынешнему «гостю».
– Когда-нибудь я твоего отца убью, – стягивая гидрокостюм, угрюмо пообещал Ангел.
– Когда не станет Сулеймана, вождем стану я, – ответил Мустафа, его голос звучал бесстрастно, даже буднично...
