И на эти слова Платов никак не отреагировал. Молодой пухлощекий следователь достал из-под стола черный кейс и, укладывая в него журнал, устало произнес:
– Ну что же, если вам, Захар Николаевич, больше нечего сказать и нет жалоб и просьб, то продолжать допрос не имеет смысла.
Захар кивнул и поднялся с привинченного к бетонному полу табурета, но следователь его остановил.
– Еще один вопрос за что вы отметелили соседа по камере, эту восходящую звезду демократической политики?
Тут Платов не удержался от широкой улыбки.
– Пацан сопливый, а решил меня научить, как можно устроить свою жизнь на продаже Родины. Пришлось немного надрать ему задницу, чтобы в будущем думал, о чем и с кем говорить.
– Я так и думал, – ухмыльнулся пухлощекий, нажимая кнопку вызова конвоя...
29
Высокий крепкий забор серым монолитом окружал правильной формы участок земли на окраине небольшого портового города Лиепая. Когда-то здесь располагалась одна из вспомогательных частей Дважды Краснознаменного Балтийского флота. С момента обретения независимости Латвии российские моряки вынуждены были покинуть место дислокации и эта территория долгие годы пустовала. Но в две тысячи третьем году все изменилось, бывшую советскую воинскую часть окружили высоким каменным забором и возвели технические сооружения по западным военным стандартам. И вскоре было объявлено об открытии учебного центра по подготовке водолазов и «чистильщиков» (водолазов-саперов) по классификации НАТО. На самом деле миролюбивые труженики моря оказались лишь вершиной грозного айсберга. Главной миссией учебного центра была подготовка подводных диверсантов для частей специального назначения Северо-Атлантического блока, чтобы при необходимости они могли эффективно действовать в акватории восточной Балтики.
Поэтому и система безопасности этого центра была сродни системам безопасноти ракетных баз стратегического назначения.
По периметру ограды были установлены несколько десятков камер слежения тепловизоров и различных охранных датчиков. Ворота охраняли двое часовых – высоченного роста парни с монументальными фигурами и лицами, будто высеченными из гранита. Облаченные в яркий натовский камуфляж и с американскими штурмовыми винтовками «М-16», они смотрелись весьма импозантно – местным властям нравилось демонстрировать западным журналистам этих «гренадеров», дескать, пусть республика и маленькая, зато какие у нее солдаты. Никому из иностранцев и в голову не могло прийти – для того чтобы выставить этот «почетный караул», кастинг проводили среди солдат всех республиканских вооруженных сил Латвии. Пиар в современном мире ужасная сила...
Шестерых боевиков из России привезли в учебный центр на армейском микроавтобусе «Мерседес». Через темные тонированные стекла скинхеды могли видеть устройство базы. Ровные полосы дорог, аккуратно подстриженные газоны, мрачные строения казарм и учебных корпусов.
– Прямо средневековый замок, – уважительно заметил качок Шварц, комментируя увиденное.
– Ты смотри повнимательней, может, скоро и крестоносцев недобитых увидишь, – неприязненно буркнул Райс, поглаживая своими короткими и толстыми, как у мясника, руками коротко остриженную макушку. Потом неприятно оскалился, сплюнул на пол и добавил: – Европейцы, твою мать, государством стали только после развала Российской империи, а до того были прокладкой между европейцами и славянами. Чухонцы, бля.
Никто из боевиков Райсу не возразил, за те несколько дней, что прошли с момента объединения их в одну группу, как-то сам собой бывший ветеран чеченской войны стал формальным лидером. И именно Райса курирующий их американец назначил старшим во время переезда из Риги в Лиепаю.
Микроавтобус миновал главные строения базы, проехав через плац, в центре которого возвышался флагшток с развевающимся стягом НАТО.
За плацем полукругом расположились здания развлекательного комплекса: офицерский клуб, казино, бар для курсантов.
– Лихо устроились, буржуи, с комфортом, – снова зло подметил Райс. – То-то они воевать ни хрена не могут.
Наконец «Мерседес» миновал ограду из металлической сетки и оказался в дальнем углу учебного центра. Здесь находилось несколько одноэтажных строений, уютно расположившихся возле моря. Бетонный мол отгораживал небольшую бухту, образовав водоем с естественным рельефом.
Как только микроавтобус остановился, дверь распахнулась и снаружи донесся грубый голос:
– Выходи строиться...
Арнис Крыкляс, сорокалетний долговязый латыш с вытянутым лицом и большими с поволокой глазами, в прошлом последний чемпион республики по подводному ориентированию, в начале девяностых выехал в Соединенные Штаты, где завербовался в элитное подразделение боевых пловцов SEAL. Пять лет он безропотно прослужил рядовым бойцом диверсионного отряда, затем окончил годичные офицерские курсы. После чего в составе отдельного отряда морских диверсантов выполнил несколько боевых операций в странах Ближнего Востока и Северной Африки. Во время последней акции Крыкляс получил под водой мощный гидроудар, после которого еле выжил. С карьерой морского диверсанта пришлось покончить, несколько лет он провел на вспомогательной службе на базе «морских котиков» в Литтл-Крик, теперь наконец получил новое предложение, непыльный и высокооплачиваемый контракт.
В Латвию Арнис Крыкляс прилетел как гражданин США, встречаться с многочисленной родней он не стал, никогда по отношению к ним не испытывал подобного желания, поэтому сразу же ограничил свое перемещение по стране территорией учебной базы.
Его задание заключалось в примитивном обучении наемников использовать подводные носители.
Свое поведение с новоиспеченными рекрутами Крыкляс построил на опыте обучения в учебных центрах SEAL, то есть на полном подчинении через унижение.
– Значит, так, – на жутком русском языке с сильным и неприятным акцентом заговорил Арнис, когда бритоголовые рекруты по его команде выстроились. – Я ваш инструктор, меня вы будете называть господин начальник. Вы – ничто, куча дерьма, из которой я должен сделать подобие боевого пловца. Поэтому с вами буду обращаться как со скотом, пока вы не докажете обратное. Это ясно?
Скинхеды угрюмо молчали, пять пар глаз одновременно косились на шестого, Райса, который до сих пор главенствовал в их команде и на корню прекращал всевозможные возмущения. Подобное обращение было ударом по его авторитету.
– Ясно, что ты – мудак чухонский, а никакой не начальник, – хрипло произнес Райс.
– Что? – мелово бледное лицо американского латыша налилось кровью. – Кто это сказал, шаг вперед!
– Я сказал, чухонец хренов, – широкоплечий крепыш бесстрашно вышел из строя и встал, широко расставив ноги. Райс быстро просчитал ситуацию – американцам они нужны для какого-то важного дела, а потому они «коней на переправе менять не станут». Нет времени. Вот потому-то он и шел без особого риска ва-банк.
– Так, – Арнис остановил испепеляющий взгляд на бунтаре, который хоть и был шире его в плечах, но на полторы головы ниже и лет на десять моложе, а значит, и опыта значительно меньше, рассудил лейтенант морского флота США. – Значит, ты хочешь доказать, что достоин назваться человеком. Что ж, давай посмотрим, на что ты годишься. Прошу.
