– Значит, так, Григорий Иванович, приводи себя в порядок с дороги, отдохни, а вечером жду на уху.
– Уха или рыбий суп? – невинным тоном поинтересовался Котовский.
– Какая разница? – удивился хозяин усадьбы.
– Эх, Вова, давно ты не был в родных пенатах, все напрочь позабыл, – с ложным сожалением и укором проговорил бывший ротный. – С водкой – уха, а без – рыбий суп.
– Уха будет, Григорий Иванович, уха, – засмеялся Шатун, подхватывая с заднего сиденья сумку со снастями и небогатый улов.
– Вольдемар, кто этот мужчина? – едва Панчук вошел в дом, его окликнула супруга. Франсуаза стояла у окна, указывая в направлении домика садовника.
– Бог услышал твои молитвы, Фрося, – усмехнулся Панчук. – Это привет с далекой родины и уже сегодня вечером ты будешь иметь возможность пообщаться с человеком, который для меня почти что родственник...
26
Жизнь – это непостижимый карточный расклад, и ни один в мире шулер не сможет обыграть кон, что порой выпадает.
Шестеро молодых людей, устремившихся из России в теперь уже чужую Латвию, прежде между собой знакомы не были, и тем не менее их объединяла общая идея. Все они были выходцами из разных социальных слоев, кого-то бабушки в детстве водили в специализированные школы, а кто-то сшибал мелочь у младшеклассников. Теперь они все были объединены одной идеей – прославляющей превосходство белого человека, а конкретно – славянина.
Невысокий плотный Райс, в прошлом сержант внутренних войск, отвоевавший пять лет на Северном Кавказе, в мирной жизни приспособиться не смог, поэтому и присоединился к скинхедам, искренне считая, что «русская земля станет чище без нацменов». После попал в учебный центр, где готовили воинов дружины «Российские барсы». Забыв свое имя, фамилию, он стал Райсом. Изнурительные тренировки были делом привычным, но лекции о превосходстве белой расы и недочеловеках бесили его сознание. Со временем Райс свыкся со своей новой жизнью, втянулся в новый ритм. В конце концов это было почти то же самое, что и в армии. Физподготовка, марш-броски, полоса препятствий и стрельба. За прошедший год такая жизнь стала обыденной. Произошедший несколько месяцев назад случай, когда его напарник ради «стеба» застрелил двух африканцев и тем самым сделал из него подельника, неожиданно обернулся отъездом за границу. Райс воспринял эту «командировку» как очередное жизненное испытание. Сейчас, сидя в высоком кресле туристического автобуса, он неприязненно скосил глаза в сторону соседа. Рядом с ним дремал Понтий. Его злой гений.
В то же самое время в автобусе, следовавшем из Москвы в Латвию, ехали двое боевиков националистической организации «Славянский реванш» Шварц и Дитрих, в прошлом бывшие культуристы и боксеры. Их распирало чувство славянского превосходства над остальными народами и они обладали недюжинной силой. В сущности, они были биологическими роботами. Говоря о величии русских, сами не нюхавшие пороху, они были готовы ехать в любую точку земного шара, чтобы на деле доказать свое расовое превосходство.
Одновременно из Воронежа выехали двое мрачных крепышей – Зигфрид и Бухенвальд. Бывшие студенты, помешавшиеся на расовом превосходстве, именно они создавали под «чутким руководством» боевую дружину «Новая империя», боевики которой избивали и калечили иностранных студентов и приезжих из соседних республик гастарбайтеров. Когда молодняк не справлялся, на «тропу войны» выходили их учителя. В последний раз Бухенвальд и Зигфрид переборщили, уходя, оставили за собой четыре трупа. Пятый таджик-гастарбайтер выжил и даже помог милиционерам составить фоторобот нападавших...
Три автобуса из разных концов России в Ригу прибыли в разное время, но шестеро боевиков явились в кафе-кондитерскую «Ла Шене» одновременно. Они заказали по чашке черного кофе и взбитые сливки и расселись в разных концах небольшого уютного зала.
Пожилая сухопарая барменша с высокомерным выражением лица, обслужив клиентов, сняла передник и белоснежную наколку с золотистых волос и незаметно прошла к двери. Оказавшись на улице, быстро закрыла на ключ входную дверь.
Только сейчас молодые мужчины обратили внимание на то, что кроме них в полумраке кафе никого не было, но даже встревожиться не успели.
– Добрый день, джентльмены, – из подсобного помещения неожиданно для всех шестерых вышел незнакомый мужчина и встал посреди зала, чтобы его видели все собравшиеся. – Меня зовут Смок, как вас величают – я знаю, а вы сможете позже познакомиться между собой. Это, так сказать, детали, а теперь о главном. Все вы уголовные преступники и каждого из вас разыскивают правоохранительные органы России. Вашим шефам легче было бы зарыть ваши трупы, но, к счастью, потребовались специалисты особого профиля. И судьба сдала новую колоду карт, так что цените. Ваш шанс заключается в необходимости выполнить специальную миссию, ответственную и весьма сложную операцию. За успешно проведенную работу каждый из вас получит по сто тысяч долларов и возможность комфортно устроиться за рубежом. Конечно, если изъявите желание. Но сейчас главное – пройти курс специальной подготовки. Пройдете и, как у вас говорят, – «вы в шоколаде». Все ясно, вопросы будут?
Боевики молчали, не сводя со Смока подозрительных взглядов. Райс, сидевший в глубине зала, склонился к своему напарнику, шепнув тому на ухо:
– Слышь, Понтий, а ведь это тот урод, с которым мы едва не схлестнулись, когда ты мочканул тех двух черных.
– А ниггеров и не жалко, – буркнул Понтий.
– Жалко – не жалко, а я какого хера должен с тобой бегать? – неожиданно окрысился Райс.
27
Огромная черная рыбина подводной лодки, мягко рассекая волны, стремительно удалялась от испытательной базы. На капитанском мостике собрались четверо старших спецов из группы испытателей. Старший группы Владислав Викторович Кириенко, крупный широкоплечий мужчина с аккуратно подстриженной седой бородой, внешне смахивающий на американского писателя Эрнеста Хемингуэя, был человеком неуемной энергии. Даже сейчас, стоя на капитанском мостике, старший специалист нетерпеливо постукивал пальцами по висящему на груди биноклю.
Внимательно оглядев горизонт, он задрал голову и посмотрел высоко в небо, потом недовольно произнес:
– Вот времена пошли, раньше новую модель выводишь на ходовые испытания, так тебя оберегают, как яйцо Фаберже. Ну прямо как в песне «в небесах, под водой и на море», а особист, как заботливая наседка, следит за режимом секретности. На каждого из испытателей у него под рукой папка с личным досье, а на стене за шторкой листок с «расписанием электричек».
– А причем здесь расписание электричек? – с недоумением спросил стоящий рядом самый молодой из группы рулевых Гоша.
Владислав Викторович уставился на него, в глазах старшего промелькнуло удивление, быстро сменившееся искренним сожалением.
– Эх, молодо-зелено, ничего-то вам неизвестно из славного прошлого своей страны, – тяжело вздохнул Кириенко. – В годы, когда наше государство выпускало атомоходы, а наш общепит жарил пирожки с ливером, «расписанием электричек» называли график прохождения американских спутников-шпионов над зоной испытаний. А сейчас что? – Вячеслав Викторович снова тяжело вздохнул. – Новейший, я бы сказал – принципиально новый подводный корабль испытывают, как какую-то речную лоханку. Ни тебе всевидящего особистского ока, ни серьезного боевого обеспечения. – Кириенко при последних словах кивнул в сторону, где в туманной дымке виднелся расплывчатый силуэт «Буревестника», одного из двух тяжелых сторожевиков, выделенных для охранения зоны испытаний.
