— Чувствуется, что война проходила мимо этого аула. — Синицын отвлек Стрелка от тяжелых воспоминаний. — Поэтому и кладбище небольшое.
— Ничего, завтра с утра пораньше они эту оплошность исправят, — буркнул Савченко, наблюдая, как два десятка бойцов «сил самообороны», разделившись на пары, усердно роют продолговатые ямы. Наконец Виктор отложил бинокль и обратился к напарнику: — Ночью нам здесь все равно делать нечего, Дядя Федор подаст сигнал только утром, поэтому давай темное время суток разобьем пополам. Пора бы уже сил поднабраться. — С этими словами диверсант с сожалением вспомнил массаж мозгов, такая подзарядка была бы в самый раз.
— Нужно, — согласился с диверсантом проводник. — Тогда давай ты первый покемарь, а через пару часов сменишь меня.
— Идет, — быстро согласился Савченко и, завалившись на бок, мгновенно уснул, подперев щеку полимерным цевьем автомата.
Летняя ночь на Кавказе короткая, диверсантам удалось поспать всего по нескольку часов, как небосвод стал стремительно светлеть, звезды меркнуть, а в ауле громко наперебой закричали петухи.
Вскоре весь населенный пункт ожил, по узким улочкам муравьями замельтешили человеческие фигурки, заканчивались последние приготовления к похоронной церемонии. Диверсанты по-быстрому подкрепились остатками га лет и сгущенным молоком, разделив последнюю банку по-братски.
— Ну, теперь главное, чтобы Дядя Федор вовремя подал сигнал, — стряхивая с подбородка крошки сухарей, покачал головой Савченко, снова поднимая бинокль.
В ауле пришла в движение похоронная процессия, мужчин, способных нести завернутые в саван трупы, было значительно меньше, чем самих покойных. Поэтому мертвецов складывали штабелями на несколько телег, каждая из которых была запряжена парой лошадей. Бородатые бойцы «отряда самообороны» сноровисто грузили на телеги завернутых в плотную ткань погибших, издалека похожих на больших тряпичных кукол, бережно укладывая одна на одну.
Наконец последний покойник был возложен на телегу, и траурная процессия двинулась в сторону кладбища. Сразу же за последней телегой шел мулла в атласном ярко-зелоном халате и белой чалме. Мулла шел, опустив голову, и, едва шевеля губами, читал молитву, а руки, сложенные на поясе, неспешно перебирали четки.
В небольшом отдалении вслед за служителем религиозного культа шли наиболее влиятельные люди тейпа, пятеро седобородых старцев в высоких папахах и черных национальных одеждах с серебряными газырями на груди и кинжалами в инкрустированных ножнах на поясе. Рядом со старейшинами медленно шли братья Максуровы, также в национальной одежде. Рядом со смуглолицыми братьями находились трое наемников. По описанию Дяди Федора Савченко узнал бывших десантников: Скока, Кухаря и Спотыкача. Последний шел чуть поодаль от остальных, его правая рука сжимала цевье автомата, висевшего на плече стволом вниз, а левая вольно лежала на подсумке с гранатами. Слова бывшего замка взвода разведки морской пехоты подтверждались: «Наемники не особо доверяют своим нынешним союзникам».
Потом шли бойцы «самообороны» в зеленокоричневом камуфляже, обвешанные подсумками с боеприпасами и оружием на изготовку. Лбы многих украшали зеленые повязки с белой вязью арабских иероглифов — эти причислили себя к разряду мстителей-смертников, собираясь мстить федеральным войскам.
За остатками отряда медленно следовал остальной люд, старухи во всем черном, женщины помоложе и дети были одеты более разнообразно. Над этой частью процессии одним надрывным звуком плыл всеобщий вой.
После наблюдения за похоронной процессией Савченко перевел свой взор в глубину аула в поисках своего однополчанина. Николай Федоров в расстегнутом камуфляжном френче, из-под которого выглядывала бело-черная флотская тельняшка, стоял на крыльце двухэтажного дома и, облокотившись на деревянные перила, безмятежно курил, глядя на небольшой сарайчик в глубине двора. Автомат он оставил у перил крыльца, скорее всего, это обозначало, что в доме никого нет. На самом деле все это было не так, в доме находились Цезарь и Клео. Но юноша был тяжело ранен, поэтому его сестра ни на секунду не отлучалась от раненого.
— У нас времени не больше часа, — сообщил Виктор. — Спрячемся в сарае, на который нам указал Дядя Федор, — добавил диверсант и, внимательно взглянув на проводника, спросил: — Как пойдем?
— А вон по тому откосу. — Синицын указал на насыпь, созданную природой после зимних камнепадов и весенних селей, которые упорно из года в год нагромождали защитный вал у подножья горы. — По нему мы незаметно обойдем посты и выйдем к арыку, по которому вода от родника течет в аул. Никто нас не заметит.
— Отлично, — кивнул Савченко, надевая на плечо ранец десантника, в котором находились все его нехитрые пожитки. — Тогда ходу.
К тому времени, как двое диверсантов добрались до откоса, похоронная процессия достигла деревенского кладбища. Внезапно навстречу воющей и причитающей толпой выехала арба, запряженная широкогрудым и толстоногим мулом. Телега была доверху нагружена тяжелыми деревянными ящиками, от этой тяжести бедное животное едва передвигало ноги.
Двое боевиков, сопровождающие мула с грузом, освободили разбитую дорогу, пропуская телеги с мертвецами.
Решение к Степану Корчинскому пришло мгновенно, едва он увидел арбу с массивными деревянными ящиками.
— Я согласен поделиться с тобой, — шепотом произнес Скок, обращаясь к среднему Максурову, — если ты нас вытащишь отсюда.
— Вытащу, — уверенно ответил Асламбек.
«Альфу», прибывшую из Москвы, Христофоров встречал лично на взлетно-посадочной полосе Моздокской военно-воздушной базы.
Из приземлившегося «Антея» неспешно, повзводно выгружались бойцы антитеррористического отряда. Подобно средневековым рыцарям, закованные в панцирь тяжелых бронежилетов, в титановых шлемах с прозрачными пулестойкими забралами. Все личное оружие, от крупнокалиберных снайперских винтовок «В-94» до бесшумных автоматов «вал», было уложено в индивидуальные чехлы, на манер дорогих скрипок маститых музыкантов. Ко всему еще каждый боец был оснащен индивидуальным норвежским спальником, в котором можно спать при любой погоде, германской маскировочной плащ-палаткой, укрывающей не только от сильного ветра и проливного дождя, но и в от всевидящего глаза врага. Много чего ценного находилось на вооружении отряда антитерров, но самым главным являлось то, что каждое командирское подразделение сопровождал полноценный штаб, имеющий свой оперативноплановый отдел, а также отделы спецсвязи, анализа и экспертизы. И подчинялся этот штаб непосредственно директору антитеррористического центра, а тот, в свою очередь, лишь директору ФСБ.
После того, как бойцов «Альфы» разместили в коттеджах летных экипажей, Владимир Христофоров пригласил командование отрядом на совместное совещание с руководством объединенной военной группировки.
В штаб прибыли два полковника — командир и начальник штаба. Один высокий, широкоплечий, с мощным квадратным подбородком, слегка приплюснутым носом и маленькими настороженным глазами. Второй был на голову ниже, но так же широкоплеч. Круглое лицо было отмечено рытвинами оспы, четко очерченный контур губ, нос картошкой, широкий лоб и большие серые вдумчивые глаза. Они являлись полной противоположностью друг друга, командир — решительный и стремительный человек действия, другой — стопроцентный аналитик, специалист по разработке сложных ребусов.
