Это, конечно, особо не утешило, потому что Галя прекрасно понимала, что убить ее могут и в городе. Но все же стало чуточку спокойнее: по крайней мере, этот самый Мурзаев пока не обманывает. Да и вообще, она почему-то очень боялась, что ее отвезут обратно на Север, куда-нибудь в Саватеево. Тут все-таки кое-какие приметы цивилизации заметны, а там — никаких. Закон — тайга, медведь — хозяин. Поговорку эту Галя еще в детдоме, от старшей сестры слышала.
Потом впереди появилось обширное лиловое зарево: Москва приближалась. И по обе стороны от дороги уже маячили и светились какие-то большие дома. Сперва нечастые, потом погуще, а дальше — вообще сплошняком. Они уже ехали по городу.
Наконец и «Волга», и вторая машина, которая шла следом, по «лепестку» въехали на МКАД. Вот тут капитан Мурзаев и сказал только одно короткое слово:
— Пора!
И в тот же момент верзила, сидевший слева, молниеносно обхватил Галю лапищами, намертво прижав ей руки к бокам. А второй, тот, что справа, выдернув из кармана что-то похожее на толстую авторучку, нажал кнопку, и мисс Твиггс ощутила укол в бедро. Сразу после этого ее охватила нарастающая слабость, и все поплыло перед глазами. Она попыталась вскрикнуть от ужаса, но язык уже не слушался ее. Последней в угасающем сознании промелькнула тоскливая мысль: «Вот тебе и Москва…» Потом все померкло, но Галя еще несколько секунд ощущала, будто падает в какую-то бездонную пропасть. Дальше и это ощущение пропало.
Само собой, что Галя уже не услышала фраз, которыми обменялся Мурзаев со своими подчиненными.
— Готова, — доложил тот, кто вколол иголку. — Обмякла.
— Крепко зарядили?
— Часов на десять, наверно.
— Не многовато?
— В самый раз, по-моему, девчонка крепенькая вроде бы.
— Но ты все-таки регулярно контролируй пульс. И если реже сорока — будь добр, тут же докладывай.
— Обязательно!
Через двадцать пять минут, промчавшись по Кольцевой и еще нескольким дорогам, машина въехала в проходную закрытого поселка ЦТМО.
СЮРПРИЗ ТАК СЮРПРИЗ!
Десять часов, которые усыпленной Гале отвели на сон, еще не истекли, когда в кабинет профессора Баринова, сопровождаемый начальником СБ ЦТМО, вошел малорослый, чисто выбритый немолодой господин в отлично пошитом костюме. Сплошная седина аккуратно подстриженных волос неплохо гармонировала со смуглым, почти креольским лицом этого гражданина, мистера или, может быть, сеньора. Даже при многочисленных морщинах и мелких шрамиках на лице этот джентльмен смотрелся весьма привлекательно и даже аристократично. Впрочем, иллюзий насчет того, что этот тип — итальянский принчипе, испанский гранд или какой-нибудь эмигрантский князь, говорящий по-русски с сильным акцентом, никто не питал. Ибо дон Алехо де Харама, как его называли по месту постоянного жительства, хоть и умел шпарить по-испански вовсе без акцента, ибо прошел трехмесячный курс обучения по методике профессора Баринова, все-таки являлся сугубо российским и даже, можно сказать, советским человеком.
— Рад вас видеть, Олег Федорович! — Баринов вышел из-за стола, почтительно склонившись — ибо макушка уважаемого, но невысокого гостя находилась намного ниже, чем уровень профессорской подмышки! — пожал своей огромной дланью маленькую, но крепкую руку «дона Алехо». Вообще-то фамилия его была Еремин, но в ЦТМО мужичка чаще называли Еремой, Механиком или просто Мехом.
— Взаимно! — улыбнулся Механик. — Давненько в столице не бывал, приятно было проехаться.
— В Большой театр сходить не хочешь? Или в Оружейную палату?! — с легкой иронией спросил Баринов.
— Нет, — мотнул головой Еремин, — как я понял, вы меня не отдыхать сюда пригласили? Ну и зачем вам я, скромный труженик-крокодиловод, понадобился? Взорвать небось что-нибудь требуется?!
— Все такой же! — порадовался Сергей Сергеевич. — Веселый, хохмистый, помолодевший. С юмором и оптимизмом.
— Так что взрывать будем? — уже почти всерьез спросил Механик. — Может, Белый дом? Это мы запросто.
— Ты какой имеешь в виду? — прищурившись, хмыкнул Баринов.
— Да оба, в принципе, — пожал плечами Еремин, — правда, на наш взрывчатки надо больше. Замучаешься гексоген подвозить!
— Ладно, — сказал профессор более серьезным тоном, — на сей раз мне Белый дом ничем не мешает. По крайней мере тот, что на Краснопресненской. И тот, что на Пенсильванской, тоже пока не трогай.
— Как скажете… — вздохнул Механик. — А так чего-нибудь шарахнуть хочется — жуть! Смотрел по телику, как «twins» грохнулись, и аж слеза наворачивалась… Ну почему это не я, а?
— Нет, брат, — покачал головой Баринов, — никак не пойму, отчего ты до сих пор еще не в цирке?
— Так отказали! — развел руками Еремин. — Говорят, в лилипуты набор закончен, а до великана мне еще расти и расти.
— Ты как смотришь, чтоб в родной Афганистан съездить? — в упор поглядев на Механика, произнес профессор.
— Интересное предложение! — Олег Федорович погладил подбородок большим и указательным пальцами. — Тоже давно не бывал, но честно сказать — сто лет бы туда не возвращаться! А там что, взорвать кого-нибудь требуется? Вроде, я слышал, туда вот-вот янки высадятся… Может, показать им, как «хаммеры» по воздуху летают? Могу ради этого даже в ислам перейти. Я уже готов морально, двух жен обслуживаю.
— Не боишься, что при обрезании лишнее отрежут? — ухмыльнулся Комаров, до того помалкивавший. — Например, язык или вообще голову?
— Насчет головы — не боюсь, — быстро ответил Механик, — а вот за головку — переживаю. Ну и за язык тоже. Иногда очень полезная штука при работе с женским полом…
— Все, — строго глянув на Олега Федоровича, произнес Баринов. — Приколы — отставить! Бывал в этом районе?
И положил на стол топографическую карту.
— Случалось, — кивнул Механик и привстал, чтоб получше разглядеть. — Гуль-Ахмад там раньше прятался. Его ребята мою БМР из гранатомета сожгли. Могли бы и меня, если б я вовремя до ветру не пошел. А потом наши отошли, а меня в «зеленке» забыли… Во смешно, а?
— И как же ты выкарабкался?
— Черт его знает! — поскреб затылок Мех. — Повезло, наверно. Несколько суток альпинизмом занимался, пока на хорошую сопку не вышел. В смысле, на ту, где наша застава была. Без воды маялся, ни одной слюнки во рту не осталось. А когда на горку вышел, мне пацан один, срочник, остаток из фляги отдал. Ни одно «Каберне» не пил, как эту водичку!
И сразу после этого лицо у Еремина резко помрачнело. Сергей Сергеевич быстро понял, отчего. Бывший старший прапорщик вспомнил, что с пареньком этим, много лет спустя после Афгана, ему пришлось сводить счеты… Такая нынче «се ля ви» в России!
— А в пещеры залезать не приходилось? — спросил Баринов.
— Я там от жары прятался. Змеи, правда, ползали, но зато прохладнее. Но глубоко я не забирался — фонаря-то не было. Опять же, там и «духи» поблизости прятались.
