Куда полетела «аннушка», никто так и не узнал, потому что пришлось делать еще одну пересадку и перегружаться на «Ан-12». Это был тот же самый борт, на котором они летели из-под Москвы. Таран даже уселся на ту же скамейку, где во время первого рейса выцарапал букву Т. Обратный рейс начинался уже днем, и еще до взлета сподобились увидеть, как садится на здешний аэродром очередной «С-130» «Геркулес» с надписью «US. AIR FORCE» на темно-сером боку. Потом, правда, уже издалека, как заходит еще более крупная, размером с «Руслан», машина. То ли «С-5А», то ли «С-17» — это даже Болт распознать не сумел. Почему-то от этого зрелища у всех, даже у Абу Рустема со товарищи, настроение несколько упало. Несмотря на то что «Ан-12» был уже в воздухе и вероятность того, что какие-нибудь товарищи поинтересуются ящиками с медицинским оборудованием, была равна нулю.
Потом «Ан-12» несколько часов надсадно урчал моторами и крутил винтами, добираясь до какой-то небольшой авиабазы поблизости от стольного града Москвы. Там никто ничего не досматривал и не просматривал. Подъехала санитарная «уазка»-«буханка», в кузов которой аккуратно перегрузили «медицинское оборудование», а также сумели втиснуть всех остальных. Потом «уазка», прокатившись по летному полю, подъехала к вертолетному кругу, где уже крутила винтами очередная «восьмуха». Именно она и привезла всю группу товарищей в ЦТМО.
Там уже все было готово к встрече. Какие-то крупные дяденьки быстренько забрали ящики с «медицинским оборудованием» и увезли их в неизвестном направлении, потому что там, где сел вертолет, вокруг стояли какие-то склады и строения неизвестного назначения, хорошо закрывавшие обзор для таких несведущих товарищей, как Таран.
Затем приехал «Гранд Чероки», на котором опять же неизвестно куда укатили Абу-Рустем, Механик, Сулейман и Абдулла. Наконец, появился «Соболь» с матовыми стеклами, куда уселись Болт, Богдан, Ваня, Валет и Таран.
Первым выгрузили Богдана, потом Ваню и Валета одновременно. Юрка даже мельком, через открытую дверь, ничего не успел приметить. Затем машина въехала во двор дома, откуда Юрка неделю назад уезжал на работу.
— Все, отдыхай, — сказал Болт. — Пару дней, как минимум. Ну а потом видно будет…
«Соболь» с Болтом уехал за ворота, а Юрка направился в дом. Странно, но почему-то, несмотря на то что все опять вроде бы хорошо кончилось, равно как и на обещанный Болтом отдых, настроение у Тарана было пасмурное и грустное. Может, погода такая противная повлияла — мелкий и холодный дождик с ветром, — а может, еще что-нибудь этакое.
Скорее всего, возможно, Юрке как-то исподволь передалась давняя и неизбывная боль и тоска, которую испытывали Болт и Механик. Все-таки не так-то просто на короткое время очутиться там, где все еще ржавеют подбитые наливники и «бээмпэшки», где все еще лежат мины, поставленные двадцать лет назад. Тарана только чуть-чуть обвеяло удушливым, гнойным ветерком той войны, на которой Болт и Механик долгие месяцы жили и почти каждый день могли помереть. А он что, только на экскурсию сходил…
ЯВИЛСЯ — НЕ ЗАПЫЛИЛСЯ
Войдя в дом, Юрка, конечно, не преминул поглядеться в зеркало. Да уж, отоварил его гражданин Сорокин, нечего сказать! Правый глаз капитально заплыл, и вокруг него образовалась некая лилово-фиолетовая область, будто в глазницу Тарану вмонтировали большую черносливину. Ссадина на скуле кое-как присохла и закоростилась, но тоже смотрелась весьма неприятно, особенно после того, как ее зеленкой намазали.
Конечно, Таран мог бы свое дискомфортное состояние преодолеть, если б был твердо убежден, что морду ему набили в бою за правое дело. Само собой, не за правое в смысле политического спектра, а просто за некое справедливое со всех точек зрения. Но в том-то и беда, что Юрка никакого такого твердого убеждения не имел, да и вообще толком не понимал, за кого он и против кого.
Чем проштрафился господин Сорокин и почему Полина велела о нем сообщить Болту, Таран был абсолютно не в курсе. То есть он узнал от Полины, что у Сорокина компакт с какой-то особо ценной информацией, а от Болта и Абу Рустема — то, что будет совсем хреново, если Сорокина отловят «джикеи» или «обычные янки». То есть вроде бы получалось, что этот самый Сорокин, враг и «джикеям», то есть некой частной банде, завязанной на наркотиках, и правительству США, которое вроде бы с наркотиками борется, а теперь еще и терроризм собирается ликвидировать. Опять же ясно, что господин Латиф тоже наркотой торгует и деньги моет через Абу Рустема, услугами которого и нехороший Гуль-Ахмад пользовался, до тех пор пока ему «джикеи» какую-то компенсацию не пообещали. Хрен проссышь такую систему! Ясно, что все они — по большому счету — дерьмо и гадье. Но у них есть бабки, на которые они себе покупают всяких там болтов, механиков и таранов — в общем, не самых плохих ребят, которые в других обстоятельствах могли бы считаться героями! — и заставляют их делать грязные делишки.
Вот от всего этого на душе у Тарана образовалась тошнятина, будто он какого-то самопала напился или вообще помоев. Тем более что он отчетливо сознавал — живым отсюда уже не вырваться. И если Юрка попробует выступать, то ни себе, ни Надьке с Лешкой ничего хорошего не обеспечит.
Тяжко вздохнув, Юрка отошел от зеркала и побрел в свое крыло, намереваясь придавить подушку до утра — шел уже десятый час вечера. Даже жрать особо не хотелось, но Таран все-таки пошел на кухню — пить хотелось. Сверху никаких громких звуков не доносилось, видать, Надька уже уложила Лешку.
Попив минеральной водички, которую он обнаружил в холодильнике, Таран выключил свет на кухне и стал подниматься на площадку. На левой двери, ведущей туда, где обитали Полина и Боренька, обнаружилась наклейка: «Жильцы на четвертом режиме». Дверь была заперта, и Юрка сразу догадался, что Полина, как видно, на время «работы» переехала, а раз она — значит, и ее говорящий вундеркиндик.
В общем, Таран повернул направо, в свои здешние апартаменты. Тут тоже дверь оказалась запертой, но у Юрки имелся ключ.
Первым делом он заглянул в Лешкину комнату. Лешка приятно посапывал в кроватке, картонный домик, который Юрка изготовил, стоял в целости и сохранности. Мир и тишина.
В спальне тоже было тихо, темно и ничего особенного не происходило. По крайней мере, в данный момент. Однако когда Таран уже скинул одежду и собрался улечься на законное место, то обнаружил, что на просторной супружеской постели уже спят два человека. Осторожно включив ночничок — его тусклый свет ничуть не побеспокоил спящих! — Таран увидел милую идиллию. Рядышком с голенькой Надькой, нежно обнимая ее под одеялом обеими руками и прижимаясь крупными грудками к ее гладкой спинке, спала рыжая Женя. Как видно, мамочка суперпослушных мулаток не побоялась оставить их до утра в одиночестве и приползла сюда утешать Надюху. Таран помнил, что у них какие-то шуры-муры начались еще до его командировки, но особой ревности не испытал. В конце концов, Надька тоже человек и понять ее можно. Мужа увезли куда-то и неизвестно насколько. Да и вовсе не ясно, вернется он или нет. Уж лучше пусть с соседкой развлекается, чем с соседом. Хотя соседей-мужиков тут, в этой коммуналке нового типа, еще вроде бы не появлялось.
