– Круто, – прошептал Фин, но Мишка не слышал слов своего приятеля.
Его сердце сжимали ледяные тиски ужаса. Он думал, что никогда больше не увидит зловещий дом, не вдохнет пропитавшие его терпкие, ни на что не похожие запахи, не будет подниматься по скрипучим ступеням веранды, но кошмар вернулся и властно звал в свои объятия. Только Бальт, не ведая страха, отважно ринулся вперед, пронесся по мертвому саду, запрыгнул на террасу и громким лаем позвал замешкавшихся мальчишек.
Вблизи дом производил особенно жуткое впечатление. Он отсырел, оброс водорослями и покрылся отвратительной блестящей слизью. Пол веранды подгнил, доски угрожающе скрипели под ногами, из-под них выступали лужи черной, напоминавшей в темноте кровь, воды. Когда мальчишки поднялись на веранду, дверь дома протяжно заскрипела и открылась сама собой, будто приглашая зайти внутрь. Страх почти парализовал Мишку и Фина, но никто из парней не хотел выглядеть трусом, и потому они решительно шагнули в логово кошмара.
– Как ты думаешь, сколько дом продержится на поверхности? – Фин, которому никогда прежде не доводилось попадать в такие передряги, старался держаться молодцом, но охрипший голос все же выдавал его волнение. – Вдруг он поднялся всего на несколько минут?
– Скорее всего, крайний срок – рассвет. Но все может закончиться намного быстрее.
– Утешил.
– Вся надежда на Бальта. Он чувствует, куда надо идти. Верно, дружище? – Желтый луч фонарика скользнул по морде ротвейлера, блеснули жутковатым зеленым светом его глаза. – Однажды он уже выводил нас из этого лабиринта.
– Но теперь-то мы идем в самое пекло. Ты хотя бы представляешь, куда и зачем?
– Мне кажется, лучше всего это знает Бальт. Раз он считает, что мы должны сюда прийти, значит, так оно и есть.
– А ты оптимист.
Фин немного завидовал Мишке. Его приятель был уверен в себе, спокоен и решителен. Конечно, Мишке и раньше доводилось бродить по бесконечным коридорам проклятого дома, он мог привыкнуть к чудовищным сюрпризам этого «веселенького» местечка, и все же… Каждый шаг давался Фину с трудом, его пугала собственная тень, холодный пот ручейками стекал по спине, ежесекундно он ждал жестокой, кровавой развязки. Такое душевное состояние очень не нравилось самолюбивому парню, и он подумал, что надо срочно взять себя в руки. Немного замедлив шаг, он осмотрелся.
Бесконечно длинный коридор с обшарпанными дощатыми полами уходил во мрак. Слева и справа от Фина находилось множество высоких белых дверей, большинство из которых было приоткрыто. За ними мелькали чьи-то тени, слышались негромкие голоса. Один из голосов показался знакомым. Похоже, для Фина настало время проявить себя. Он пожалел, что у него нет фонарика, однако слабый зеленоватый свет плесени позволял различать контуры предметов.
– Инга!
– Фин! – донеслось издалека. – Я здесь, помоги мне.
Парень, не задумываясь, ринулся вперед. Он вошел в комнату, на миг увидел лицо любимой девушки, но потом в глазах потемнело, а когда он вновь обрел способность видеть, то обнаружил, что находится в весьма неприятном месте. Фин бывал здесь и раньше, в многочисленных снах, они, как правило, донимали его перед началом каждого учебного года. Это был школьный класс с большими распахнутыми настежь окнами и огромной угольно-черной доской на стене. За окнами блестела молодая листва, пели птицы, а в классе шла бесконечная контрольная по алгебре. В своих снах Фин брался за решение задач и с ужасом обнаруживал, что не может написать ни строчки. Алгебра полностью выветривалась из головы, и он с трепетом ждал окончания урока, когда придет время сдавать нерешенную контрольную. Так было в снах, но действительность оказалась намного хуже.
Закованные в тяжелые цепи ученики, чьи лица скрывали облачка тумана, сидели за партами, а над головой каждого тускло поблескивал острый нож гильотины. Несчастные что-то быстро строчили в тетрадях, а у доски, наблюдая за происходящим, сидело страшное существо без лица. Время от времени оно вызывало одного из учеников, тот не мог ответить на вопрос, монстр нажимал кнопку на своем столе, в воздухе свистел нож гильотины, и голова несчастного падала на пол, превращаясь в футбольный мяч. Таких мячей в классе было предостаточно…
– Но это просто бред! Я сплю.
– В чем-то могу с тобой согласиться, но этот нелепый сон вполне может окончиться самой настоящей смертью. – Туман, скрывавший лицо девчонки за соседней партой, рассеялся, и Фин узнал Катьку-разбойницу.
– Ты? Что происходит, Катька?
– Дом дает жизнь нашим кошмарам. Теоретически с этим можно бороться, но я пока не слишком преуспела. У тебя какой вариант?
– Первый, – машинально откликнулся Фин, посмотрев в лежавшую перед ним тетрадь.
– Черт! А у меня второй. И списать не у кого…
– Я не желаю участвовать в этой игре!
– Тебя никто не спрашивает.
Мальчишка хотел возразить, но в этот самый момент на пол упала еще одна голова-мяч, и он понял, что поблажек на страшной контрольной не будет. Фин попытался сконцентрироваться, заняться написанной на доске задачей и с ужасом почувствовал, что забыл даже таблицу умножения…
– Фин! Фин!
Мишка стоял посреди коридора и звал своего приятеля. Он отвлекся на одно мгновение, а когда посмотрел назад, то не обнаружил шагавшего позади Фина. Такова была излюбленная подстава дома, ее можно было избежать, если бы они шли, взявшись за руки, но Мишка забыл предупредить Фина об этом.
– Мы с тобой дали маху, Бальт. Будем надеяться, что он выпутается. Куда теперь?
Ротвейлер внимательно посмотрел на своего спутника, а потом побежал вперед. Мишка торопливо последовал за ним. Этот пес потрясающе ориентировался в запутанном лабиринте дома ночных кошмаров, ему был неведом страх, и он всегда находил верную дорогу. Похоже, Бальт взял след. Он уверенно продвигался вперед, проходя через вереницу залов и коридоров, а потом, по-щенячьи восторженно взвизгнув, метнулся в распахнутую дверь одной из комнат.
– Здравствуй, здравствуй, дружище… Ты молодец… Я очень рад тебя видеть, все время о тебе думал…
Радость переполняла собачью душу, и Бальт визжал от восторга, облизывая лицо прикованного к стене человека. Мишка подошел ближе:
– Это вы? – Он напряженно всматривался в лицо пленника. – Или не совсем вы?
Закованный в золотые цепи мужчина был очень похож на Странника, но выглядел лет на пятнадцать старше его.
– Это я. Мой облик может изменяться в зависимости от того, каким меня хотят видеть. Лора представила меня юношей немного старше ее, и я стал выглядеть, как двадцатилетний парень. А теперь я вновь стал самим собой.
– Ясненько… Похоже, у вас неприятности. Я могу чем-то помочь?
– Нет, спасибо. Мне предстоит самому решить эту проблему. Хорошо, что Бальт здесь. – Странник потрепал по холке сидевшего у его ног пса. – А что тебя сюда привело, Мишка? Ты ищешь сестер?
