– Что? – с интересом спросила Арина.
– Две вещи, которые всегда охотно покупаются, – хлеб и зрелища. Я выбрал зрелища. И, кажется, не прогадал. Еще этим утром думал, глядя в окно: никто не придет, такой дождище… А пришли. Пришли!
– Может быть, потому, что сегодня были бесплатные билеты? – осторожно заметила она.
– Да про это никто не знал. Я не афишировал, и правильно сделал. Люди повалили на нечто новое, интересное, а тут оказалось, что и платить не надо… Они в восторге вдвойне, расскажут всем, конечно, упомянут, что халява только один день длилась, но их восторг, знаешь, важнее… Когда видишь, что твой собеседник рассказывает о чем-то увлеченно, сам туда захочешь пойти, даже если тебе придется заплатить. Москва – это город противоречий. Идут не на дешевое, идут на модное. Цена здесь не имеет значения, главное – престиж.
– Да, наверное.
– И вот еще что… Я понял, как важно иметь рядом надежного, верного, понимающего человека. За тебя, Ариша.
– Спасибо…
Они опять чокнулись.
– Ты думала о том, чтобы когда-нибудь найти себе пару? Нет, я не о браке даже, я… о родственной душе рядом. Это ведь важнее, чем официально оформленное сожительство. Сколько семей знаю, в которых живут вроде бы родные люди, тем не менее они друг другу – как чужие, как враги!
– О родной душе? Думала, – коротко ответила Арина. Она с удивлением смотрела на Глеба, пока еще не понимая, к чему тот подводит.
– Ты ведь ко мне давно неравнодушна, да?
Арина закашлялась, отставила бокал. Это что, получается, Глеб ей предлагает стать его… парой? Такого поворота событий молодая женщина совсем не ожидала. Тем не менее она, подумав, заставила себя произнести:
– Да.
– А, я понимаю, чего ты так смущаешься… Ты, верно, слышала о Зое. То-то ты о ней весь вечер спрашивала! Я с ней расстался. Не мой она человек.
У Арины теперь уже мурашки побежали по спине. Она окончательно смешалась, не зная, как реагировать на это признание. Значит, у Глеба действительно был роман с танцовщицей, Тим ничего не придумывал… И, скорее всего, именно поэтому Глеб никогда не переходил границ дружбы, общаясь с Ариной. Потому что любил Зою.
– Выходит, ты теперь – свободный человек… – пробормотала Арина задумчиво.
– Представь себе. Зои в моей жизни больше нет. И я хочу видеть рядом – тебя.
Кажется, мужчина не шутил. Но так трудно было Арине поверить в его слова… Она сходила с ума по Глебу, была буквально больна им уже давно и так же давно потеряла всякую надежду его заинтересовать. Но теперь, получается, она все-таки добилась своего? Вернее, не добилась, а счастье само плыло ей прямо в руки. Она «высидела», выждала этого мужчину – можно праздновать победу!
– Ну что с тобой, детка? – подняв ее лицо за подбородок, ласково спросил Глеб.
– Не могу поверить в свое счастье, – ответила она, глядя ему прямо в глаза.
– Ты смешная. Ты забавная. Выглядела сегодня просто замечательно. Немножко на цыганку даже похожа… – он засмеялся, тронул пальцем ряды бус на ее груди. Глеб, безусловно, шутил, но в каждой шутке всегда больше правды, чем чистого юмора. «Я так и знала… – растерянно подумала Арина. – Переборщила я с этими украшениями!» Тем не менее она подхватила шутливую интонацию:
– Скорей уж я на новогоднюю елку похожа! Сама об этом думала.
– Есть такое! Но это твой стиль, я понимаю… – Глеб сел рядом с Ариной, взял ее руку в свои, принялся рассматривать. – Какие нежные пальчики… и сколько колец на этих пальчиках!
Она сидела, замерев, прислушиваясь к своим ощущениям – ну как же, Глеб, ее обожаемый Глеб, прикасается к ней. Они вдвоем, они одни в его квартире. Они пьют шампанское, они празднуют.
Значит, сейчас произойдет… то самое.
– Ты любишь меня? – Глеб взял ее лицо в свои руки, повернул к себе. – Скажи это еще раз. Ты мне уже говорила, помнишь?
– Я люблю тебя, – тихо сказала Арина.
– Еще.
– Я люблю тебя. Я люблю тебя…
Глеб молчал, слушал, внимательно сведя свои светлые брови. Потом потянулся в Арине, поцеловал ее. У него оказались мелкие, довольно острые зубы. Колючие.
Глеб потянул молнию на ее комбинезоне, располагавшуюся спереди, вниз.
Верхняя часть комбинезона свалилась у Арины с плеч.
– Ты настоящая знойная женщина, мечта поэта, – опять, все в той же шутливо-ласкательной манере произнес Глеб.
Арина вдруг, совершенно некстати, вспомнила, что знойной женщиной, мечтой поэта называли мадам Грицацуеву в романе «12 стульев» – полную, не слишком молодую женщину с огромным бюстом, за которой ухаживал обаятельный жулик Остап Бендер. Скорее всего, Глеб просто произнес комплимент в шутливой, расхожей форме, не помня и о самой мадам Грицацуевой, и, возможно, даже забыв и о том, откуда вообще взялась эта фраза.
Но Арина-то прекрасно помнила о том, в каких случаях эта фраза произносилась! Получается, вольно или невольно, но Глеб видел ее, Арину (160 см роста, 56 кг веса, 3-й размер бюста), именно в этом образе – немолодой толстухи с арбузными грудями.
Нет, Арина никогда не считала себя красавицей с идеальными пропорциями, пару-тройку лишних килограммов у себя находила, насчет своего возраста иллюзий тоже не питала, но в первый раз она попыталась посмотреть на себя глазами Глеба. Мужчины, который, судя по всему, имел склонность к астеничным особам с не слишком развитыми формами. Девушкам а-ля гарсон вроде Зои…
«Возможно, у меня слишком разыгралось воображение и я сейчас придумываю то, чего нет, на пустом месте разыгрываю драму… Ну, ляпнул Глеб про «знойную женщину» без всякого умысла! Хотел сделать комплимент, как всегда… Да он и сделал мне комплимент, он считает меня роскошной женщиной, судя по всему…» – лихорадочно думала Арина, в то время как Глеб медленно, осторожно снимал с нее ряды бус, стараясь, чтобы они не запутались в ее длинных волосах.
«А ведь я его не люблю на самом деле. Я Глеба разлюбила. Он смотрит на меня, прикасается, а я ищу повод, чтобы обидеться на него, оттолкнуть. И он меня тоже не любит. Я совсем не его типаж, надо признать. Он старается меня во всем похвалить, словно сам себя пытается убедить, что я хорошая, что я ему подхожу, что я должна ему нравиться… А я ему неприятна совсем! И мне он неприятен, елки-палки!»
– Ой… Ты мне волосы зацепил!.. – Арина сморщилась, отвела руки Глеба. – Пожалуйста, не надо.
– Что я делаю не так? – испугался тот.
– Мне кажется, что… все не так! – выпалила она, быстро накинула верхнюю часть своего комбинезона на плечи, застегнула молнию. – Прости.
– Ты же сама сказала, что любишь меня! – изумленно спросил Глеб, глядя на нее круглыми глазами.
– Уже нет. А ты меня – еще нет. И, возможно, не сможешь меня полюбить… Мы, наверное, можем быть лишь друзьями. Ты мне только друг, понимаешь?
