– А, Жан-Люк. – Женщина чуть не прыгает от радости, увидев его, и я ее понимаю.
И она разражается потоком речи на французском, против которого, я уверена, Люк бессилен. Поэтому, когда она на мгновение умолкает, чтобы набрать воздуха, я говорю:
– Люк, нам не пора? Все уже, наверное, проснулись и ждут завтрака.
– Да, конечно, – тут же подхватывает Люк. – Нам пора, мадам. Рад был повидаться. Конечно, я передам отцу ваши наилучшие пожелания, не беспокойтесь.
И только когда мы немного отъезжаем, Люк с облегчением вздыхает:
– Спасибо, что выручила. Я думал, она весь день протараторит.
– Она – твоя большая поклонница, – говорю я, старательно изображая безразличие. – Она подумала, я твоя девушка, и у нее чуть инфаркт не случился из-за того, что я не француженка. Сказала, будет большой скандал, если ты женишься не на француженке. Как видно, такой скандал уже был, когда твой папа женился на маме.
Люк дергает рычаг передачи чуть сильнее, чем это требуется.
– Да уж, недовольна была только мадам Кастиль. Она бегает за моим отцом с тех пор, как они были детьми. И теперь, когда они с мамой на грани развода, ей не терпится вцепиться в него своими когтями.
– Но у нее ничего не выйдет, – говорю я, – потому что твой папа все еще любит маму, так?
– Так, – соглашается Люк. – Правда, я допускаю, что старик все же может жениться на этой старой карге, лишь бы она отстала. Ой, погоди. Вот. Я кое-что купил для тебя. – Он показывает на бумажный пакет между нами, откуда божественно пахнет свежей выпечкой.
– Круассан? – Я открываю пакет, круассаны еще горячие, только что из печи.
– Спасибо! – я решаю умолчать о своей безуглеводной диете. Все равно уже отступила от нее, если вспомнить те чудные булочки, что я ела в поезде.
– Не там, – говорит Люк, глядя на меня, как на сумасшедшую. – Посмотри в другом.
Я вижу еще один пакет поменьше, за пакетом с круассанами, и открываю его.
И у меня чуть глаза на лоб не лезут.
– Ой, – выдыхаю я и второй раз в жизни теряю дар речи. – Как… откуда ты узнал?
– Чаз как-то обмолвился.
Я вытаскиваю упаковку из шести баночек – блестящих от влаги – и смотрю на них, не веря своим глазам.
– Они… они еще холодные, – лепечу я.
– Нуда, – немного сухо отвечает Люк. – Понимаю, Сар-лат кажется допотопным, но и здесь знают, что такое холодильник.
Смешно, но на глазах у меня выступают слезы. Не хочу, чтобы он видел, как я плачу от радости, что он купил мне упаковку диет-колы. И дело тут не в напитке, а во внимании.
– С-спасибо, – говорю я, понимая, что надо говорить поменьше, иначе дрожь в голосе меня выдаст. – Хочешь?
– На здоровье, – отвечает он. – Нет, спасибо, я предпочитаю получать кофеин старым проверенным способом – с чашкой кофе. Так что ты решила?
Я достаю одну баночку из пластиковой упаковки и собираюсь открыть ее. – Решила?
– Ну, насчет того, что ты будешь делать, когда вернешься в Штаты, – уточняет Люк. – Останешься в Анн-Арборе? Или переедешь в Нью-Йорк?
– А… – Я открываю баночку. Шипение газа для меня такая же музыка, как журчание реки. – Не знаю. Мне хочется поехать в Нью-Йорк с Шери. Но что я там буду делать?
– В Нью-Йорке?
– Ну да. Надо быть реалисткой, с такой специальностью, как у меня, – история моды, – не так уж много возможностей. О чем я только думала, когда выбирала ее.
Люк загадочно улыбается.
– Уверен, ты что-нибудь придумаешь.
– Да уж конечно, – отвечаю я, как мне кажется, с иронией. – И потом, есть еще одна проблема – я до сих пор не закончила университет. Как я буду искать работу, если у меня нет степени бакалавра?
– Работа бывает разной, – говорит Люк.
– Ну не знаю, – отвечаю я и отхлебываю диет-колу. Пузырьки газа приятно щекочут язык. Господи, как же я по ней скучала! – Может, проще и правда еще на один семестр остаться в Анн-Арборе?
– Ну да, – отзывается Люк, – и посмотреть, не удастся ли наладить отношения с этим, как его?
Меня так поражают его слова, что я чуть не выплевываю колу, которую отхлебнула.
– ЧТО? Наладить отношения? Да о чем ты говоришь?
– Просто хотел уточнить, – говорит Люк. – Ты сказала, что хочешь остаться в Анн-Арборе. Он тоже там будет. Так?
– Ну да. Но я вовсе не из-за этого. Просто в Анн-Арборе у меня, по крайней мере, есть работа в магазине. Я могу жить дома и копить деньги, а потом, в январе, присоединиться к Шери. – Если, конечно, она за это время не подыщет себе другую соседку по квартире.
– Это, – говорит Люк, сворачивая на проселок, ведущий к шато Мирак, – не очень-то похоже на девушку, которую я встретил позавчера в поезде. Она направлялась во Францию, даже не зная, будет ли ей где ночевать.
– Я знала, где остановлюсь, – возражаю я. – Знала, что Шери где-то здесь и я не буду одна.
– В Нью-Йорке ты тоже не будешь одна, – говорит Люк.
– Ой, кто бы говорил. Ты-то сам почему не перебираешься в Нью-Йорк? Ты же говорил, что тебя приняли в Нью-Йоркский университет, – посмеиваюсь я в ответ.
– Да, но я не уверен, что это действительно то, что мне нужно, – отвечает Люк, пока мы трясемся по разбитой дороге. – Отказаться от шестизначной зарплаты и учиться еще пять лет?
– Лучше помогать богачам заработать еще больше, чем спасать жизни?
– Ух ты, – улыбается Люк.
Я пожимаю плечами. Во всяком случае, насколько мне это удается, когда меня кидает и швыряет в разные стороны, а я еще пытаюсь не расплескать драгоценный эликсир из баночки.
– Ничего не хочу сказать, управлять портфелем акций очень важно. Но если оказывается, что у тебя получается лечить людей, не расточительство ли это?
– Но в том-то и дело! – восклицает Люк. – Я не уверен, что у меня хорошо это получится. Я имею в виду лечить.
– Так же, как и я не уверена в том, умею ли я делать что-нибудь, за что в Нью-Йорке кто-нибудь согласится мне платить.
– Но, как не устает повторять мне одна моя знакомая, ты никогда не узнаешь, если не попытаешься.
Тут мы вырываемся из-под деревьев и влетаем на круглую подъездную площадку возле дома. При дневном свете все это впечатляет еще больше, чем ночью.
Вот только Люк это едва замечает. Наверное, уже привык к этим чудесным видам.
– Это совсем другое дело, – говорю я. – Вот ты уже знаешь, что умеешь делать хорошо, и кто-то платит тебе шестизначную зарплату за это. Знаешь, сколько я получаю в магазине? Восемь долларов в час. Далеко можно уехать в Нью-Йорке на восемь долларов в час? Думаю, что нет.
