– Давай кровать к двери подвинем.
Они поднатужились. Кровать была тяжелой, прочной – из дуба сделана. Подвинув ее вплотную к двери, забаррикадировались.
Громкие шаги, шум и крики слышались все ближе. Кромешники решили наказать всех постояльцев за несуществующую вину.
Дошел черед и до комнаты Андрея. Один из опричников ударил в дверь ногой. Прочная дверь устояла, а деревянный запор – нет. Однако подпертая кроватью дверь не открывалась.
– Отпирай! – заорали из коридора.
Андрей с Леонтием спокойно ждали.
– Открывай, а то хуже будет! Все равно вам не удастся отсидеться!
К опричнику на помощь пришел другой, и оба стали бить в дверь плечами. После каждого удара кровать на пару пядей сдвигалась.
Когда щель стала пошире, в нее просунулась рука, пошарила, ища державшую дверь преграду. В коридоре было светло от светильников, а в комнате темно.
– Руку! – скомандовал Андрей.
Леонтий подбежал к двери и вонзил в кисть нож.
– А-а-а! – заорали за дверью и отдернули руку. – Он мне руку поранил!
К двум опричникам подбежал еще один.
– На государева слугу руку поднял, кровь пролил! Разбить ему башку!
– Заперлись они! – пожаловался раненый.
– Сейчас!
Несколько минут стояла тишина, ничего не происходило, но потом в дверь стали бить топором – только щепки в образовавшуюся щель летели. Вот уже лезвие топора насквозь проходит, а удары не прекращаются.
Через десяток минут в двери уже пробоина образовалась, и опричники по очереди остервенело били топором, расширяя ее.
Когда дыра стала достаточно велика, один из помощников сунул в нее руку с саблей и сделал несколько взмахов, потом просунул голову.
Мишень – лучше и не придумаешь.
Андрей поднял пистолет и выстрелил. Опричник рухнул, но зацепился подбородком за края пробоины и повис на ней.
– У него пищаль! – закричали в коридоре.
Можно подумать, другие выстрела не слышали.
– Саблю подбери, – посоветовал Андрей Леонтию, – все оружие будет.
Леонтий схватил с кровати саблю и встал сбоку от двери. Теперь он мог любому, кто неосторожно просунется в пробоину, снести башку. Сабля – не нож, она позволит врага на дистанции держать.
Андрей стал перезаряжать пистолет.
К их дверям собралась оставшаяся четверка. Кромешники стояли сбоку от двери, опасаясь нового выстрела – это они сообразили. Но рассуждали по-пьяному громко.
– Теперича обязательно стрелка убить надо, а лучше живым взять, помучить! – хрипло сказал один.
– Коли ты такой смелый, лезь в дыру.
Смелых не нашлось.
– Так и будем стоять? – спросил еще один кромешник.
– Думать надо.
– Может, утра подождем?
– Утром что, сил прибавится? Наши аж в Великих Луках, подмоги не жди.
– Да он один, неуж не одолеем?
– Обязаны просто!
Видно, головы кромешников после выпитого соображали плохо. Один стал топором расширять пробоину. Второй, раненный Леонтием в руку, подавал советы. Плохо, что других не было слышно.
– Леонтий, ты за дверью приглядывай.
Андрей приник лицом к слюдяному окну. Видно смутно, нет четкости – не стекло. Но он заметил рядом с избой шевеление. Про себя усмехнулся: «Тоже мне, умники, не придумали ничего лучшего, как штурмовать в окно. А рубка топором двери, выходит – отвлекающий маневр?»
Андрей взвел курок пистолета.
Через несколько минут за окном послышался шорох и возникла тень. Андрей выстрелил через слюду. Раздался вопль, и тело рухнуло вниз. Слюда от выстрела рассыпалась и выпала пластинками.
Андрей выглянул в окно. Вокруг тела, распростертого на снегу, хлопотал еще один кромешник, пытаясь перевернуть его на спину. Еще один готов!
Поняв, что замысел не удался, а внимание оборонявшегося в комнате занято окном, опричник из коридора попытался пролезть в расширившуюся дыру. Но здесь на страже был Леонтий. Едва показались руки и голова, как он ударил по руке саблей, отрубив ее по локоть. Опричник заорал благим матом и вырвался из двери назад в коридор. Из обрубка его руки хлестала кровь.
– Перетяни! – заорал он другому кромешнику.
– У меня рука не владеет, в крови.
Но они еще попытались поясным ремнем перетянуть руку, забыв об осторожности. Такой момент упустить было нельзя.
Андрей подскочил к двери, прицелился в того опричника, который был ранен ножом в кисть руки, и выстрелил из второго пистолета.
Коридор заполнился дымом, запахло порохом. Раздался звук упавшего на пол тела, потом он повторился.
Когда дым поднялся к потолку и частично рассеялся, стали видны три валявшихся на полу в коридоре тела.
Андрей кинулся к столу и стал заряжать пистолеты – ведь еще один кромешник жив. Он слышал выстрел и попытается узнать, что с его сотоварищами, а для этого ему придется подняться на второй этаж. Вот тут его и надо ущучить!
Но как Андрей ни торопился, десяток минут он все же потерял.
– Давай кровать отодвинем, надо последнего кромешника добить, – сказал он Леонтию.
Андрей сунул пистолеты за пояс. Взявшись за кровать, они отодвинули ее в сторону, освободив дверь.
– Я вниз пойду. Ты этих ножом или саблей добей, чтобы уж наверняка. Потом оружие их забери – и в конюшню, как бы последний кромешник ускакать не попытался.
– Понял.
У одного из лежащих было пулевое ранение в голову, полчерепа снесено, и он был мертв. А у двух других мог быть шок, и после того, как он пройдет, они вполне могут нож в спину всадить. Леонтий сам это понимал и потому ударил одного, а за ним и второго ножом в сердце.
Андрей же бежал по коридору к лестнице.
Скрипнула входная дверь, впустив последнего опричника и облако морозного пара. Они одновременно увидели друг друга. Андрей вскинул пистолет, нажал спуск. Черт! Оружие убогое, от момента, как на спуск нажмешь, и до выстрела едва ли не секунда проходит. Это в обычных условиях секунда – мелочь, ничто. А в бою секунда – едва ли не вечность, многое за нее произойти может.
Опричник успел юркнуть за входную дверь, и пуля только щепу от двери отколола.
Андрей ринулся вниз – надо было не дать врагу добежать до конюшни. Вскочит на любого коня, лошадиной грудью себе дорогу проложит.
Но кромешник побежал не вправо, к конюшне, а влево, где находились сараи и прочие хозяйственные постройки – баня, дровяник.
Андрей услышал скрип снега и рванул за врагом. На подмогу ему и Леонтий сейчас к конюшне спустится.
