В машине было трое. Привычно камуфлированные, в балаклавах, они ждали и в ожидании говорили о своем. Аккомпанементом – уютно пел Вакарчук, украинский Орфей…
Ти моя остання любов,
Моя машина, моя машина,
Ти і я напилися знов, моя єдина,
На смак бензину й кави.
День і ніч дихає час,
А ми з тобою живемо двоє,
Автомобіль буде у нас,
Моє ти сонце.
Я не один,
І ти не одна.
Скільки людей,
Стільки машин.
Ти не одна,
І я не один,
Мій телефон —
– Лиса помнишь?
– Ага.
– Поднялся. На «Порше» его видел.
– На чем поднялся?
– Бис его знает…
– …
– Лео…
– …
– Ты чо, этому генералу веришь?
– …
– Не, ну скажи…
– Пасть закрой. Кишки простудишь.
Говоривший обиженно умолк.
Человек в балаклаве и черных шерстяных перчатках, сидящий за рулем, постучал пальцами по ободу руля и вдруг заговорил:
– Верю я ему или нет, разница небольшая. Знаешь, шо мне нравится?
– …
– То, что он готов своего замочить. Другой бы прогнулся. А этот заказал. Понимаешь разницу?
– Ну, понимаю.
– Без «ну». Вот когда они друг друга мочить начнут, вот тогда и получится что-то доброе зробить. А сейчас они все – единый фронт. Ворон ворону глаз не выклюет…
Зазвонил телефон:
– Три «Спарты», идут на Ягодное, цель во второй. Встречайте…
– Принял!
Водитель положил телефон:
– Макар, на позицию. Гестапо, за руль. Вторая машина…
Китайский ракетный комплекс чем-то напоминал ПЗРК. Он был сложнее «РПГ», хотя не так уж и сложен – как и все оружие, он был сделан так, чтобы мог пользоваться простой солдат. Проблема была в том, что все надписи были на китайском, но они нашли перевод. Перевод, кстати, был на русский – возможно, потому что переводчика с китайского на украинский в Китае просто не нашлось. Но все они владели русским.
Лео смотрел в бинокль… Хороший, кстати, бинокль, английский, с распродажи волонтеры привезли, а Макар со своей ракетной установкой пока не светился. Если верить инструкции по эксплуатации, на захват цели требовалось не более шести секунд.
Вот и они…
Колонна «Спартанов» перла по трассе, на головном под радиаторной решеткой перемигивались красные и синие огни. Гады.
– Макар, на позицию.
Макар пробежал на позицию, встал на колено.
– Вторая машина!
Все, теперь хода назад точно нет. Замочить генерала СБУ – за это не простят никогда. Просто потому, что сегодня замочили его, а завтра – тебя.
В голове бухает отсчет: шесть-пять-четыре-три-два-один-старт!
Глухой хлопок, дым. Сначала ему показалось, что устройство взорвалось на старте. Но нет – на высоте нескольких метров лисьим хвостом полоснул воздух ракетный двигатель, ракета пошла вверх, чтобы на высоте метров 50 развернуться и камнем упасть на выбранную жертву. Наведения не требовалось – система работала по принципу «выстрелил и забыл».
– Валим!
Он схватил что-то кричащего Макара и потащил за собой. За его спиной, на дороге, виляли, намертво сцепившись, два внедорожника – еще живой и второй, разорванный противотанковым снарядом…
Украина, Одесса
Здание полицейского управления
23 августа 2016 года
Правда всегда одна.
Это сказал фараон…
«Наутилус»
Если честно – возможностей в очередной раз выйти сухим из воды у нас было с гулькин… кхе-кхе… короче. Но они все же были.
Вернувшись вечером в управление полиции, мы первым делом очистили душу и написали по рапорту. На имя начальника полиции Одессы Салоида, кстати, бывшего эсбэушника. Сделав сие богоугодное дело, мы отправились в гостиницу спать.
Старое, как мир, правило: если драка неизбежна – бей первым.
В рапортах мы написали такое, что до обеда с нами решали, что делать и как вообще к этому относиться. После обеда нас вызвали в здание полиции. В кабинет начальника я заходил первым… Конечно, то, что я написал в рапорте, было из рук вон, но как говорил Йозеф Геббельс? Соври посильнее, глядишь, и поверят.
Полковник Салоид внешне выглядел спокойно. На столе перед ним лежала папка с моим рапортом.
– Александр Иванович, – доброжелательно начал он, – вас ведь так зовут?
– Просто Александр. В Швеции не приняты отчества, – пояснил я.
– Даже так. А то я думаю, а что это нашим людям в Швеции делать?
Я тоже улыбнулся – мол, не возьмешь.
– Пан полковник. Я длительное время жил в одной из прибалтийских стран, потом перебрался в Швецию, получил вид на жительство, а потом и полноценное подданство. При этом я остаюсь русским. Русским подданным Его Величества короля Швеции. Если у вас есть проблемы с моей национальностью…
Последние слова были совсем не безобидны, так ломались навсегда карьеры и более влиятельных людей, чем этот полковник.
– У меня проблемы не с национальностью, – моментально сменил тон Салоид, – а с вашими действиями, приведшими к гибели еще одного полицейского. Вашего коллеги, кстати. – Салоид потряс папкой. – Вы всерьез думаете, что я поверю.
– Здесь написана чистая правда.
Салоид нацепил очки, открыл папку:
– Такого-то числа такого-то года «в гостинице «Одесса», после того как мы помянули погибшего Бориса Валеского, ко мне и полицейскому Этинзону подошел полицейский Васыль Носович. Находясь в состоянии алкогольного опьянения, он сказал, что надо отойти и поговорить. Когда мы вышли на лестничную клетку, Носович в агрессивном тоне сказал, что убитый Казанский был его побратимом и он не позволит дальше раскручивать это дело в направлении версии об ином мотиве действий Казанского, нежели тот, что официально объявлен, так как это «бросает тень на ветеранов АТО». После того как я напомнил Носовичу о служебном долге сотрудника полиции, он взорвался и назвал меня «москалем», а Этинзона – «жидом» и сказал, что не позволит москальско-жидовской мафии лезть в дела, связанные с АТО…»
Генерал посмотрел на меня поверх очков, но я молча сидел и ждал продолжения.
– «…за то время, пока я и Этинзон пытались проводить собственное расследование гибели Бориса Валеского и убийства Курченко, полицейский Васыль Носович неоднократно звонил мне и Этинзону и высказывал угрозы, в том числе угрозы физической расправы. Первоначально я считал это не более чем нарушением субординации и служебной этики. Но, после того как в Ильичевске по нашей машине было сделано два выстрела из охотничьего ружья, я понял, что все это серьезно. Не желая создавать препятствий для будущей служебной деятельности полицейского Носовича, я предложил ему встретиться где-то в городе. Он назвал гаражный кооператив. Когда я прибыл туда, то попытался убедить Носовича в том, что его действия больше порочат честь участников АТО, чем уже произошедшее убийство. В ответ Носович повторно высказал угрозы убийством.
