И второй знак, означающий возможного союзника, попавшего в беду. Ведь пленник пленнику рознь. Некоторыми можно пренебречь по причине относительной малозначимости. Другими же пренебречь при всем желании не получится. Случаются ситуации, когда один развязанный язык способен похоронить многие важные задумки, обернуться реками крови и ручьями пролитых слез. Всякое бывает. И тогда жизни нескольких прознатчиков малая плата в сравнении с возможными бедствиями. Да и сама Вельмира понимала, что рано или поздно может попасть в такую ситуацию. Хотя попадать туда ей совершенно не хотелось.
Успокоиться, вспомнить, что говорили о подобном сестры по храму Это немного помогло. Хотя скорее помогло немного. Шаги в неизвестность гулким эхом отдавались в душе жрицы, что просила богиню-покровительницу о том, чтобы все оказалось не так плохо, как она успела себе представить.
Зал, куда их привели, был довольно пустоват насчет обстановки. Никакой роскоши, разве что гобелены на стенах, да массивные подсвечники на стенах. Три двери, у каждой из которых замело по паре стражников при полном вооружении и броне. Большое деревянное кресло без обивки, жесткое и наверняка малоудобное, на котором восседал властный человек в епископском облачении. Рядом находился уже знакомый ей Бернард вкупе с еще четырьмя людьми. И все, больше взгляд ни на чем не задерживался, разве что на парочке распахнутых настежь окон, что впускали свежий воздух с улицы.
Пришли. Теперь следовало лишь ждать. Ей, Вельмире. Говорить же должен ее спутник. И говорить не только правильные слова, но и в нужное время, в нужном количестве.
Интерлюдия
Конец июля (червена), 988 год. Гнезно, княжеский дворец.
Архиепископ Гнезно Гауденций, ранее же Радим Славникович родом из Чехии. Принадлежа к древнему княжескому роду, он мог пойти по пути своих предков, но предпочел стать слугой пришедшего из Рима бога, равно как и его брат Войтех, ныне Адальберт. Впрочем, происхождение уже само по себе должно было обеспечить обоим братьям высокое положение в иерархии церкви. Все же не так много отпрысков древних родов шли по духовному пути, тем более по монашескому.
Несмотря на духовный сан, Гауденций не слишком ревностно относился к постам и прочему умерщвлению плоти. Разумно полагал, что от истощенного тела мало проку, да и разум от измывательств над телесной оболочкой лучше не станет. Вместе с тем его строгость в других вопросах веры была известна всем и каждому. Сложный человек, идущий к своей цели вот, пожалуй, самые точные слова о нем.
Сейчас же он внимательно смотрел на представляющихся ему мужчину и женщину, тех самых супругов Выгожских, которых рекомендовал отец Бернард. И впечатление от них было довольно благоприятное. Михаил типичный воин, хотя умеющий использовать не только меч, но и голову, а также немного и язык. Хорошая троица, редко сочетающаяся друг с другом. Его же супруга, Магдалена, та самая «живая книга», заставляла сильно задуматься. Мягкая красота, что ближе к библейской, чем к земной и грешной, склоняла его дух в определенную сторону, но что-то грызло изнутри, не давая принять представляемую картину как данность.
По словам отца Бернарда женщина была простовата, не отличалась остротой ума, а лишь невероятной памятью. В это можно было поверить, достаточно было посмотреть на облик женщины. Стоило же посмотреть более пристально, как в душе начинал шевелиться червячок сомнения. Гауденций счел это сомнение заслуживающим того, чтобы в дальнейшем поговорить с этой пани один на один. Если она умеет прикидываться простушкой это тоже может быть полезно. Святая матерь церковь умеет находить применения одаренности своих слуг. И вознаграждать их покорность.
Отзвучали слова, оба гостя приложились к руке архиепископа. Настало время для дел. Поудобнее устроившись в своем массивном кресле, Гауденций бросил мимолетный взгляд на стоящего слева и чуть сзади отца Бернарда, отдавая приказ:
— Приведите ту язычницу из Гданьска и оставшуюся пару ее прихвостней. Надеюсь, они еще в состоянии ходить?
— Конечно, архиепископ, — склонил голову Бернард, взмахом руки приказывая одному из своих передать повеление Гауденция стражам темницы… Повинуясь вашей воле, люди епископа Карла не слишком усердствовали, применяя лишь те пытки, что не калечат тело более допустимого. Нечестивцы могут не только говорить, но и ходить, и пользоваться всеми членами своих тел. Сейчас их приведут.
Одобрив объяснение отца Бернарда легким подобием улыбки, Гауденций счел нужным объяснить кое-что и двум своим гостям:
— Вы, Михаил, вместе с супругой, должны были повторить мне то, что уже высказали в присутствии отца Бернарда. Я счел излишним заново выслушивать то, то уже прочитал и что мне сказал сам Бернард. Само предложение может оказаться разумным, но прежде чем принять его, стоит кое-что уточнить. И в этом способны помочь пленники, захваченные людьми епископа Карла.
— Но кто они такие, отче? В чем их важность для церкви? Ведь простыми идолопоклонниками вы не стали бы заниматься сами, уделяя тем время, что могли бы занять куда более важными делами.
Оттенки лести, вежливость, правильно выстроенные слова Гауденций готов был поклясться, что этот юный поляк не понаслышке знаком с началами риторики. Значит не просто грамотен, но еще и склонен к чтению книг. Двоякое свойство. Много знающие нужны церкви, но и надзор за ними усиливать надо стократ. Или же Верность можно и покупать. Да, покупать! Не зря же Бернард особо заметил, что сей выходец из бедного рода алчет земного богатства и высокого положение в свете.
— Палачам пока не удалось узнать имена. Пытки были щадящими. Опасаемся, что пытаемые умрут раньше, чем развяжут язык. Зато их дела говорят за себя, — брезгливо поморщился архиепископ. Гданьск прибрежный город, туда заходит много торговых кораблей, в том числе из земель идолопоклонников. Мы не можем
— Позволить себе нести убытки, — заполнил возникшее молчание Гауденция Михаил-Станислав. Велик Святой Престол в разуме своем, давая верным рабам божьим получать выгоду с отвернувшихся от света веры христовой.
— Да. Ты понятлив, сын мой, это тоже пойдет на пользу. Но некоторые корабли привозили товары, но увозили нечто иное. Людей. Не простых, а тех, кто стекался в Гданьск из окрестных земель. Тех из числа венедских племен, кто, как мы полагаем, лишь на словах принял истинную веру. Большая часть этих кораблей шла в прусский город Труссо. Теперь понимаешь, сын мой?
Михаил-Станислав склонил голову, показывая полное понимания сказанного. Изложенные Бернарду задумки нападения на прусские земли и вот эти вот пленники. Неудивительно, что архиепископ Гауденций возжелал в свете полученных сведений кое-что уточнить, а то и узнать нечто совсем новое.
А вот Вельмира уже поняла все и почти все. Людям Епископа Карла удалось схватить еще одну из ее сестер по храму. Ту, которая, как и покойная Драгомира, занималась выкачкой из нынешних польских пределов полезных Руси людей. Только переправлялись они не по суше, а по морю. И не прямиков в пределы Руси, а через земли пруссов. Так было лучше, ибо терялся собственно росский след. И вот как оно в итоге сложилось. Нехорошо, совсем нехорошо.
