Люди из хирдов Всеволода и Оттара даже без особой спешки успели проскользнуть в оставленные проходы, которые сомкнулись за ними. Теперь печенегам предоставлялась прелестная возможность расшибать лоб об укрепления гуляй-города. Правда, следовало заметить, что суть данного сооружения оставалась им неведома. Примеры использования схожих штуковин к этому времени уже имелись, но чтобы ханы печенегов читали воспоминания римских полководцев о войне с готами и их подвижных укреплениях или, пуще того, записи полководца Вэй Цина о китайско-хуннской войне, где он превратил в импровизированные крепости часть своих боевых колесниц… Помилуйте, мне уже смешно!
Нет, они явно не понимали, ЧЕМ могут обратиться подобные укрепления для атакующей кавалерии. Зато, начитавшись исторической литературы, особенно о средневековых воинах и особенно гуситских войнах в Чехии, я представлял себе тактику действий, которую и обрабатывал со своими воинами.
Форма гуляй-города — четырёхугольник, ибо сложность тут не приветствуется. Никаких явных укреплений вроде рвов или кольев, они лишь отпугнут противника, если ему не слишком хочется драться. Зато с правого фланга у нас оставалось солидное пространство для контратаки, как пешим, так и конным строем. Сама же конница была отведена к перелеску. Туда печенеги даже сдуру не сунутся, ведь им придется прорываться под обстрелом, а потом биться среди деревьев, что они сильно не любят.
Обстрел же врага тут ведется прямо с возов, за каждым из которых закреплено десяток арбалетчиков, половина из которых работают чисто на перезарядке, да пятерка воинов, вооруженных либо массивными кистенями, либо чеканами на удлиненных рукоятях. Пожалуй, это и впрямь были лучшие виды оружия для того, чтобы отбиваться, не особо высовываясь из-за ограды. Ну и сифонофоры, куда ж без них! Их было немного, но эффективность и эффектность у этого «вундерваффе» (чудо-оружия) Х-го века была серьезной. На случай же распространения пламени куда не надо, имелись емкости с песком, коим только и можно тушить эту горючую смесь.
Ну что, вот и испытание кровью! Восстановившие боевой дух и жажду крови печенеги рванули в новую атаку. Им наверняка казалось, что они разбили отступившие малые хирды, что противник скрылся за этими нелепыми возами и мечтает лишь отсидеться в обороне, которую они сейчас проломят… Ну идите же сюда, степные падальщики! Сегодня вы сами превратитесь в деликатесы для шакалов и коршунов. И приятного им аппетита!
Интерлюдия
Июнь (кресень), 988 год. Печенежская орда, поблизости от реки Южный Буг, юг Руси.
Хан Чегдан аж дрожал от предвкушения победы, кажущейся ему столь близкой. Не победы над войском русичей как таковым, насчет этого он не обольщался, понимая требуемые для этого большие жертвы. Нет, ему было достаточно заставить их отступить, бросив обоз. Хотя бы через тот перелесок, к которому с одной стороны было близко построение Киевского князя. Пусть потрепанные, измотанные войска руссов отступятЮ, давая возможность тысячам его горячих всадников всепожирающей лавиной пройтись по не успевшим разбежаться поселениям, взять выкупы с городов покрепче, а послабее просто спалить дотла, предварительно разграбив до последнего лоскутка.
Ликир, да и наиболее верные тысячники Чолга с Гелубом, тоже были воодушевлены ходом сражения. Потери от конных стрелков русичей оказались не столь большими, а выдвинутые ими два отряда удалось оттеснить. У одного и вовсе удалось стремительным ударом избранной тысячи прорвать плотный строй. В таких условиях русы вынуждены были отступить к обозу. И они отступили, правда перед этим забросав наседающих всадников каким-то жидким огнем, наподобие того, коим пользуются византийцы. Это было страшно, дети степенй на какое-то время отхлынули прочь. Но мгновения страха прошли, а ему на смену пришла ярость и желание воздать за недостойное воина чувство.
Да и не воспользовались русичи слабостью ханских воинов. Этого Чегдан с Ликиром понять не могли. Но спешили воспользоваться, приказывая вновь атаковать. На сей раз не ощетинившийся клинками и копьями строй пехоты, а всего лишь какие то там телеги. Правда их вид теперь был несколько странным. Но… воз и есть воз, укрепление из него никакое. По крайней мер, именно так думали военачальники печенегов.
Пробивать преграду массой лошадиных тех нападающие все же не захотели, вместо этого предпринимая попытку оттащить возы в разные стороны, зацепив их крюками.
Но попытка обернулась настоящей пыткой. Возы оказались сцеплены цепями и никак не хотели быть растащенными в разные стороны. А из бойниц летели болты самострелов, охлаждая пыл особо горячих воинов. Ответные же выстрелы из луков были не очень результативны — толстое прочное дерево пробить они не могли, а стрельба навесом… Тот же Ликир не был дураком, понимал, что щитоносцы Русов прикроются сами и других прикроют.
— Не растащить, повелитель, — помотал он головой. Выражая искреннюю скорбь по сему поводу. — Я отведу сотни от возов. Пусть спешатся и попробуют перебраться через эти куски дерева.
— Может их просто поджечь?
— Прочисти глаза, Чолга, — обрушился Ликир на тысячника. — Простая огненная стрела не подожжет мореный дуб или иное схожее по негорбчести дерево. Нет, мы можем или спешиться перед атакой, или пытаться пробить преграду с разгона, телами передних рядов коней и людей. Иначе — отступать, как посоветовал бы нашему хану его осторожный сын. Но тогда…
Окончание недосказанной мысли повисло в воздухе, всем важным фигурам в печенежском войске понятное. Если отступить, то тогда несломленное и мало убавившееся в числе войско русичей не даст порезвиться на своих землях. Следовательно, будет провалено поручение. За которое хорошо заплачено посланниками далекой и могучей страны. Ссориться же с ними хану и прочим было совсем не с руки. А поэтому…
— Пусть воины спешиваются. Частью, не все! Конница должна кружить рядом, беспокоить руссов, обстреливать, не давать их стрелкам безнаказанно стрелять по сынам степей. Ликир?
— Твоя воля будет исполнена, хан.
И вскоре последовала вторая атака, на сей раз более многолюдная. Печенеги рванулись вперед, сбившись плотным строем, выставив в передние ряды самых одоспешенных, чья броня мало-мальски защищала от обстрела с малых расстояний. И надеясь, что ливень стрел собратьев хоть немного помешает руссам выбирать себе цели и безжалостно сокращать число оных.
Расчет был прост. Преимущество в числе, оно на многое способно, то всем ведомо. Ну а про более тонкие способы получить желаемое можно будет подумать и потом, если наиболее простой и грубый вдруг не сработает.
Отчаянный рывок, минуя полосу обстрела, сближение со стеной из переделенных возов и… Пытающихся перемахнуть через не столь уж и высокую преграду встречают удары шипастых шаров кистеней и стальные клювы чеканов, пробивающих головы, броню, все, до чего дотянулся. Самих же защитников не видно, они бьют практически вслепую, ориентируясь на звук, собственное чутье. Не подвергая себе угрозам. Редко кого удается достать, да и то лишь в руку, опрометчиво высунутую дальше положенного.
