Шелби перечитала эсэмэску, и на ее лице расплылась улыбка. Ее лучшая подруга сейчас тоже танцует со светлячками.
«Так за тебя рада! – написала она в ответ. – Безумно счастлива. Пусть тебе будет некогда и дальше, могу тебе только позавидовать, т. к. сама не знаю, когда теперь этим займусь. Завтра поговорим. Расскажешь все в подробностях. Я тебя люблю – и скажи Мэтту, что он самый везучий парень на свете!»
Она отправила ответ, потом вышла в сад, к светлячкам.
22
С Эммой-Кейт они встретились в парке – чтобы Кэлли с Джексоном могли поиграть и дали им спокойно поговорить.
– Твой папа, добрая душа, отпустил меня на целый час! Понимает, как мне надо с тобой поговорить. Смотри!
Эмма-Кейт выставила руку, и колечко с бриллиантом огранки «принцесса» засверкало на солнце.
– Красота какая! Бесподобно!
– Он выбрал глухую закрепку, видишь? Камень нигде не выступает.
– Вижу. Эмма-Кейт, мне очень нравится!
– Он сказал, что специально искал такое, чтобы я ненароком не зацепилась, когда вокруг пациентов хлопочу. Представляешь, какой молодец? И с размером угадал! Ходил покупать с трафаретом, который сделал по моим кольцам – это ему Грифф присоветовал.
– Грифф меня немного посвятил, когда я ему твою эсэмэску прочла. А то, представляешь, нем как рыба, а сам, выходит, даже за кольцом с Мэттом ездил!
– Мэтт говорит, когда Гриффа попросишь, он – могила.
– Ну, давай все по порядку. Ой, погоди-ка! – Шелби кинулась к растянувшемуся на земле Джексону. Отряхнув и поцеловав его в ушибленную коленку, она достала из сумки машинку и дала малышу покатать в песочнице.
– На какое-то время займет его. Кэлли любит им покомандовать, но так всегда бывает, когда один ребенок постарше.
– Мы с Мэттом и о детях говорили. Сколько их у нас будет. Не сразу, конечно, год-другой надо подождать, но потом! Боже, замужество, дети, – Эмма-Кейт со смехом прижала ладони к сердцу, подняла и опустила плечи. – Поверить не могу.
– Но ты этого хочешь?
– С Мэттом – хочу. Вчера было так. Он прислал эсэмэску, что немного задержится на работе, но заскочит куда-нибудь и возьмет еду навынос. Вина привез. И цветы. Наверное, я должна была сразу догадаться, что это не просто так, но было так приятно, что никому из нас не надо стоять у плиты, да еще и винца можно выпить, и букет на столе. Потом я что-то такое стала бормотать, что мне надо сходить в салон, привести в порядок волосы, а он говорит, какая я красивая. И что все во мне прекрасно. Я подумала, он просто хочет меня умаслить, чтобы потом…
– Эмма-Кейт!
– Нет, он, конечно, мне время от времени говорит всякое такое, но вчера то, как он это говорил! И вот я думаю: у меня был такой длинный день, я устала, но так приятно, что не надо ни о чем хлопотать, да еще два бокала вина меня совсем размягчили. Думаю, почему бы нам обоим не получить удовольствие.
Она опять прижала руку к сердцу и вздохнула.
– Это, конечно, произошло, но прежде он взял меня за руку и просто посмотрел мне в глаза. Честное слово, Шелби, мы вместе уже почти три года, но в тот момент у меня сердце замерло. А потом опять, когда он сказал, как сильно меня любит. И что во мне смысл всей его жизни. И что его единственное желание – быть со мной, прожить жизнь рядом со мной. Представляешь, он даже встал на одно колено!
– Романтично! Эмма-Кейт, все прямо как в сказке!
– Сейчас у меня именно такое ощущение. Никогда не думала. Не ожидала, что почувствую такое, когда он кольцо достал.
– А что он при этом говорил? Какими словами предложение делал?
– Он сказал: «Эмма-Кейт, выходи за меня замуж. Давай проживем жизнь вместе. – Глаза ее наполнились слезами. – Давай строить свою жизнь вместе!»
– О! – Шелби достала носовые платки – теперь они требовались уже обеим. – Этим все сказано.
– Да уж. Все. И я сказала «да». Да, я выйду за тебя. Да, я проживу с тобой всю жизнь. Да, мы будем строить жизнь вместе. А он надел мне кольцо, и оно оказалось как раз впору. Я от счастья заревела – вот как теперь.
Эмма-Кейт вздохнула и положила голову подруге на плечо. Подошла Кэлли и обеими ладошками погладила мокрые щеки Эммы-Кейт.
– Плачешь от радости?
– Да, малыш, от радости. От большой, большой радости. Я выхожу замуж за Мэтта, и от этого так радуюсь.
– А я выхожу замуж за Гриффа!
– Неужели?
– Угу. Я ведь его люблю!
– Тогда я знаю, что ты сейчас чувствуешь. – Эмма-Кейт взяла малышку на колени. – Точно знаю. А знаешь что, Кэлли? Попрошу-ка я тебя на моей свадьбе держать букет, а?
Глаза у девочки округлились. Она благоговейно прошептала:
– Мама!
Опасаясь, что снова разревется, Шелби посадила к себе Джексона с его машинкой.
– Кэлли, это же такая честь! Ты еще ни разу не держала на свадьбе букет!
– А я ни разу не была невестой, так что мы друг другу подходим, – решила Эмма-Кейт.
– И у меня будет новое платье и блестящие туфельки?
– У нас обеих будут новые платья и блестящие туфельки. И у мамы тоже. Будешь подружкой невесты, а, Шелби?
– Ты же знаешь, что буду. – Расчувствовавшись, Шелби обхватила обеими руками подругу, так что дети оказались зажаты между ними. – Ты знаешь, что буду. И еще я устрою тебе самый грандиозный девичник в истории штата Теннесси – как мы с тобой и мечтали, когда были девчонками. Вы уже решили, когда свадьба?
– Если бы это зависело от моей мамы, то было бы уже завтра. Или, наоборот, через два года, чтобы она окончательно свела меня с ума разговорами о том, как она организует нам свадьбу в резиденции губернатора, ни больше ни меньше.
– Ты же у нее единственная дочь! – Как и она у своей мамы, вдруг с болью подумала Шелби. – Матери положено волноваться из-за свадьбы единственной дочки.
– Моя мама вообще любит поволноваться. Она уже планирует, какого цвета и фасона будут платья, выбирает место для банкета и составляет списки гостей. Мы с Мэттом хотели сделать скромную, интеллигентную свадьбу где-нибудь осенью, но теперь, раз мама закусила удила, пришлось согласиться на большое торжество, но в апреле. Так что быть мне весенней невестой.
– Самое прелестное, что только может быть! Эмма-Кейт, а давай устроим праздник по случаю помолвки, а? Праздники все любят.
– Я хочу праздник! – подхватила Кэлли.
– Еще бы! А ты, Джексон, хочешь праздник?
– И подарки будут?
– Без подарков какой же праздник?
– Мама тебя уже опередила, – ответила Эмма-Кейт. – Мне не удалось уговорить ее на барбекю в саду. Ей надо, чтобы все было солидно, в нарядных платьях, так что она уже отспорила прием в каком-нибудь отеле. Я решила ей уступить, потому что во всем остальном все равно сделаю по-своему. Тут я твердо буду стоять на своем. И рассчитываю, что ты мне поможешь ее усмирить.
