Поднялись вверх метров на двадцать и упёрлись в стену, поросшую густым ворсом пластинок, отчего она походила на пластинчатую сторону сыроежки.
– Приплыли! – сердито сказал Пальковский.
– У нас есть парочка ВП, – деликатно сказал Лобанов из‑за спин своих подчинённых; он имел в виду взрывпакеты.
Вербов повернулся к спутнице.
– Будем взрывать?
– Подождите, – покачал головой Дрёмов. – Возможно, обойдёмся без взрывов.
Вербов помедлил, оценивая мимику девушки.
– У вас есть деловое предложение?
– Это явно перегородка, предназначенная для предотвращения попадания внутрь тоннеля воды. Она должна либо иметь люк, либо раздвигаться. Давайте поищем механизм открывания.
– Без ключа или чипа нам всё равно люк не открыть, – нервно заметил Пальковский. – Да и почему вы уверены, что перегородка имеет люк?
– Я пытаюсь рассуждать логично.
– Ну, если так. – Пальковский протиснулся мимо Вербова, погладил рукой в перчатке «грибные пластинки». – Жёсткие…
Дрёмов отстранил специалиста по НЛО, оглядел извилистые «грибные заросли».
– Товарищ полковник, видите выступы?
Вербов и Вершинина присмотрелись к пластинчатой поверхности перегородки.
Точно в её центре на высоте двух метров пластинки росли гуще, образуя узор наподобие китайского иероглифа.
– Здесь, – ткнул пальцем Вербов в этот узор.
– Верно, хотя и не очень заметно, конечно.
– Вижу, – обронила Инга. – Что‑то типа руны.
– Давайте постучим.
Инга подняла брови.
– Вы шутите, Виктор Степанович?
– На что‑то дверь ведь должна реагировать?
– На чип…
– Чипы и коды – наши изобретения, найденные в двадцатом веке, а Купол строили не люди и не меньше двенадцати тысячелетий назад.
– Можно подумать, вы при этом присутствовали, – хмыкнул Лобанов.
– Не я, но мои предки точно.
Вербов с интересом посмотрел на археолога. Взгляд Инги тоже был полон любопытства, но пополам с озабоченностью.
– Вы говорите загадками, Виктор Степанович.
– Всего лишь пытаюсь мыслить практично.
– Откуда вам известно, кто строил Купол? И кто были ваши предки?
– Предки – чистокровные гиперборейцы, – улыбнулся Дрёмов. – Думаю, и ваши тоже, все мы – люди севера. С Куполом проблема несколько посложнее, его скорее возводили антаркты, наши противники в прошлом.
Пальковский фыркнул.
– Вы случайно не пишете фантастику, Виктор Степанович? Легенды говорят, что в прошлом с гипербореями воевали атланты.
– Так то ж легенды.
– Вы хотите сказать…
– Подождите, Андрон Рифгатович, – остановил Вербов специалиста по аномальным явлениям. – Философскими вопросами – кто с кем воевал – займёмся позже, когда пройдём в Купол. Надеюсь, Виктор Степанович поделится с нами своими знаниями.
– Обязательно, – пообещал археолог. Пощупав «руну», он деликатно пошлёпал по ней ладонью.
Ничего не произошло.
Дрёмов сконфузился.
– И всё‑таки она должна открываться.
– Отойдите, – велел Вербов, уловив некий нервный «ветерок» под черепом. – Все.
Группа послушно отступила, осталась только Инга.
– Ты тоже, – твёрдо сказал он.
– Я останусь.
– Нет смысла рисковать обоим. К тому же ты теперь отвечаешь за исход всей операции, я всего лишь исполнитель.
– Не думала, что ты такой обидчивый.
– Дело не в обиде, тем более что я человек военный.
– Стучи, я стану сзади.
Вербов улыбнулся.
– Чего лыбишься? – нахмурилась девушка.
– Вспомнил юмор: идём мы, бывало, с другом по минному полю, то он впереди, то я сзади.
Инга улыбнулась ответно, сжала его локоть.
– За «друга» спасибо, стучи. – Она отошла к группе.
Уняв волнение, он поднял руку, собираясь стукнуть кулаком по «иероглифу», потом, повинуясь интуиции, направил на узор луч фонаря, помигал, метя точно в центр узора, и только после этого шлёпнул по «иероглифу» ладонью.
– Сим‑сим, откройся!
Скрипнуло.
Вербов инстинктивно отпрыгнул назад, едва удержался на ногах, поскользнувшись.
Стенка не шелохнулась.
– Попробуйте ещё раз, – посоветовал Дрёмов.
Денис проглотил горькую слюну, приблизился к перегородке, сделал серию подмигиваний лучом фонаря, шлёпнул по «иероглифу» сильней.
Скрип повторился. В стене образовалась щель, точнее, три щели, сливавшиеся в центре узора. С неохотой, то и дело останавливаясь, треугольные «осколки» перегородки начали расходиться лепестками диафрагмы. Проползли полметра и застыли окончательно, оставив звёздчатое отверстие, за которым стыла полная темнота.
– Я боялся, что механизм заест, – признался подбежавший Дрёмов. – Всё‑таки столько лет прошло.
– Я боялся другого, – пробормотал Вербов.
– Ловушек? – осклабился Лобанов.
– Ловушки – гораздо более позднее изобретение человечества, – уверенно сказал археолог. – Ими стали оборудовать греческие пирамиды, усыпальницы и храмы всего три тысячи лет назад, а десять тысяч лет назад люди жили проще.
– Это они вам лично рассказали? – съязвил Пальковский, жадно всматривающийся в глухой мрак подземелья за стеной.
– Генная память, – отшутился Дрёмов.
Вербов полез в отверстие, стараясь не зацепиться за острия лепестков, толщина которых оказалась не такой уж и большой – всего сантиметра три. Помог Инге.
Осмотрелись, направились дальше вверх по склону трубы‑тоннеля, считая шаги.
Секция тоннеля за перегородкой была не такой сырой, как следующая за тамбуром, и в воздухе появились иные запахи – прогорклой слежавшейся пыли и плесени.
Через минуту лучи фонарей высветили ещё одну перегородку, ничем не отличавшуюся от первой. Остановились, посовещались, и Вербов проделал тот же трюк, что и раньше: помигал фонарём и постучал в центр «иероглифа».
Диафрагма на сей раз открылась быстрей и без скрипа, полностью освободив проход.
Но и следующая секция тоннеля была заполнена тишиной и мраком, отличаясь от первых двух только относительной чистотой, температурой воздуха – в ней было значительно теплее – и новой волной запахов.
Запершило в горле. Кислорода в здешнем воздухе было маловато.
