– Да так, лекарь один, ничуть не хуже знаменитого Ависьена, – пояснил я, с сожалением отставляя кружку с недопитым кофе и тяжело поднимаясь на ноги. – Но специализируется исключительно на женских ушах. Он только их и лечит. Пойдемте и вправду его спасем. – Иначе мне потом житья от Клер не будет. «Человек погибает! – мысленно передразнил я ее. – А как хорошо начиналось утро! И кто Головешку за язык тянул?»
Барону действительно приходилось туго. Он метался на своем белом в яблоках коне и отчаянно рубил мечом‑бастардом направо и налево, пытаясь поразить хотя бы одного из наседавших на него разбойников. Что удивительно, барон был один, без свиты, с которой он и отправился за нами в погоню. В то же время никаких тел ни подле него, ни в отдалении не наблюдалось. То есть людей его не было вовсе, а не погибли они, защищая своего сюзерена.
– Надеюсь, лекарь он куда лучший, чем воин, – покривился Гаспар.
– Примерно такой же, – противореча своим же недавним словам, сказал я.
– Ну что, Лео, прикроешь нас – мы и вдвоем с Блезом справимся. Пошли, Блез! Покажем этому барону‑лекарю, как должны орудовать мечами настоящие воины!
Гаспар смотрел будто бы на схватку, но встал так, чтобы видеть реакцию девушки. И та ему улыбнулась, словно напутствуя на ратный подвиг.
Этой ночью, в повозке, в перерывах между порывами страсти, мы с Клер немножко даже поругались, когда я сказал ей, что она уделяет Гаспару слишком много внимания. Что у нее уже есть мужчина, и все ее внимание без всякого остатка должно уделяться именно ему. И знаете, что она мне ответила? Что положение женщины обязывает ее быть чуточку ветреной. Обязывает! И еще добавила, что мужчинам, у которых есть женщина, непозволительно пялиться на других, пусть даже грудь у них величиной с арбуз каждая… И вовсе я не пялился: так, глаза только скосил. Да и как их тут не скосить? Разве такое чудо встречается на каждом шагу?
– Прикрою, – кивнул я вслед Гаспару и Блезу, скрывавшимся в кустах.
Только как ты, Гаспар, будешь показывать владение мечом, если у тебя топор? По крайней мере мог бы взять мой кортелас. Все равно Клер меча от сабли не отличает.
Вообще‑то помочь барону можно было бы и скрытно. Расстояние небольшое, и потому даже из чужого оружия – арбалетов Блеза, Головешки и Клер – я послал бы в цель каждый болт.
В них шесть болтов плюс еще три в моем, итого получается девять. И оставалось бы всего два разбойника. Надеюсь, хотя бы с двумя барон сможет справиться?
Кстати, на родовом гербе барона, помимо всего прочего, имеется изображение двенадцати мечей. Двенадцати! И ему просто непозволительно владеть ими так, как он владеет. И каково приходится его предкам, если они сейчас на него смотрят, когда он еще ни по одному разбойнику умудрился не попасть… Но коль скоро мой старый боевой товарищ решил блеснуть воинским мастерством, как я могу ему помешать?
Меж тем Гаспар с Блезом, скрытно приблизившись к месту схватки, выскочили из кустов и с грозным ревом бросились в атаку.
– Сейчас Гаспар им всем покажет!.. – восторженно прошептала Клер.
Конечно же ее восторженность мне не понравилась совсем, и потому план у меня сложился мгновенно. Обдумав его, я пришел к выводу: отбрехаюсь как‑нибудь. Скажу, например, что навыки совсем растерял.
Дальше было вот что.
В моем распоряжении имелось три арбалета: собственный, Головешкин и Блеза. Клер сжимала свой с таким грозным видом, что, имей возможность разбойники ее лицезреть, разбежались бы сразу. Так что на него рассчитывать никак нельзя было. И потому я приказал Теодору:
– Будешь перезаряжать.
– Хорошо, Лео! – с готовностью кивнул тот.
Что для меня было главным? Не дать Гаспару продемонстрировать свое воинское искусство во всей красе, заставив восхищаться им Клер еще больше. Вернее, почти главным, ведь предстояло сделать и так, чтобы все трое – барон, Блез и сам Гаспар остались живыми и желательно вышли из боя без единой царапины.
– Держи, – протянул Головешка свой арбалет. С ним‑то я и начал осуществлять свой замысел.
Неожиданное появление двух вооруженных людей на разбойников особенного впечатления не произвело. Главарь этой шатии отдал команду, и наперерез Блезу с Гаспаром бросились сразу четыре человека. Парни смели первых двоих так быстро, что я даже глазом моргнуть не успел. Ну а затем у меня все пошло как по маслу. Стоило только Гаспару сблизиться с очередным своим противником и даже замахнуться на него топором, как тот сразу же получал арбалетный болт. Душа радовалась, глядя на то, как удачно все у меня получалось. Только тот с кем‑нибудь сблизится – раз! И разбойник валится наземь с болтом, выпущенным в него умелой и твердой рукой Счастливчика Леонарда. С другим – и происходит та же самая история.
И все же Гаспар исхитрился меня обмануть. Он сделал выпад в сторону одного, причем все было настолько убедительно не только для разбойника, но и для меня самого, что я, не раздумывая, послал в того болт. Попал конечно же и он завалился.
Но в этот самый миг Гаспар, приблизившись сильным длинным прыжком к другому, находившемуся от него в нескольких шагах, поразил его мощным ударом. И тут я уже ничего поделать не смог.
Не надо и говорить, что Блез остался практически без прикрытия. Справедливости ради, ни тому ни другому оно понадобиться и не могло, настолько разительно отличалась их техника от неуклюжих попыток разбойников изобразить приемы фехтования.
Вскоре с нападавшими было покончено. Головешка вопросительно взглянул на меня, и я ему кивнул. Барон так и не удосужился попасть ни по кому из своих врагов, и потому все ценное, что могло при них оказаться, полностью должно быть наше. Барон Эльхасио спешился, подошел к Гаспару и Блезу, после чего, благодаря, крепко пожал им руки. Настала пора появиться на сцене и остальным его спасителям.
– Клер, в платье переодеться не желаешь?
Желательно то, которое я приобрел тебе самым последним. Оно обошлось мне в цену навьюченного экзотическими пряностями верблюда, ведь у него, по твоим словам, такой интересный фасончик! Ты его еще ни разу не надевала, приберегая для какого‑то особого случая. Может, встреча с бароном этот особый случай и есть?
На девушке было одеяние охотника за сокровищами. Удобное, прочное, со множеством карманов и массой других достоинств, но – мужское. Хотя такую фигурку, как у нее, ни в какой хламиде скрыть невозможно.
– Еще чего! Много для него чести.
– Ну тогда пошли. Кстати, мести его не боишься?
– Нет, не боюсь. У меня письмо есть. Вернее, записка.
– Какая еще записка? – И видя, что девушка замялась, начал настаивать: – Говори, Клер!
– Получилось так, что я рассказала все Хельге.
– И она написала записку?
– Не она.
– А кто же тогда?
