Я с тяжелым вздохом полелеял его в руках, прощаясь навечно. Даже если удастся его отыскать, что вряд ли, он станет куда хуже обычного. Находись рядом со мной Клер, она непременно бы заявила: «Лео, ты его еще поцелуй!»
Наконец болт оказался в желобе уже взведенного арбалета.
– Готовы? – взглянул на меня дон Франциско.
Сам он тоже сжимал в руках арбалет. Работы того же мастера, что и мой. С тем лишь отличием, что тот двухзарядный и богато отделан тщательно выполненной золотом инкрустацией, изображающей сцены из военной и охотничьей жизни.
– Готов.
– Целься! – Это он уже всем, громко.
На лодках не могли не видеть наших приготовлений. Чувствуя себя в безопасности, разбойники открыто насмехались. А один из них даже выставил голый зад. Нисколько не сомневаюсь: большинство стрелков взяли на прицел именно его ягодицы, я и сам испытал сильнейший соблазн проделать там ему еще одну дырку. Или увеличить в диаметре ту, что дана ему от рождения.
– Стреляй! – дал команду маркиз.
Нажав на спуск и полностью уверенный в том, что мой болт найдет свою цель обязательно, я перевел взгляд на Якобса. Чтобы окончательно убедиться: он обладает таким же даром. Сомнений теперь не оставалось: Якобс смотрел не на «Ласточку» и даже не на меня – на лодку, в которой находился граф Канижио. Мало того, даже что‑то крикнул ему, явно предупреждая об опасности. Поздно! Граф, резко выпрямившись во весь рост, вывалился за борт.
«Это тебе за страхи Клер!..» – прошептал я. Кто бы видел, какое у нее было испуганное лицо, когда она со мною ими делилась!
– Ну как? – живо поинтересовался де ла Сантисима.
– Вошло в один висок и вышло из другого. Шансов выжить практически нет, разве что чудо его спасет, – ответил я.
Именно в висок я и метил, предполагая, что под одеждой графа прячется кираса или кольчуга.
– Чудес не бывает… – пробормотал маркиз, рассматривая реку в подзорную трубу. – Леонард, это не он там всплыл?
– Он, – кивнул я. – Спиной вверх, так что вы правы: чудес не бывает.
Дон Франциско выглядел таким довольным, будто в жизнь воплотилась его давняя мечта. А может, все так и было.
На смерть графа Канижио внимания не обратил никто. Все разбойники были заняты тем, что строили нам рожи или делали неприличные жесты: мол, как же вы нас боитесь, если стреляете с такого расстояния?! Кроме тех, кто находился с графом в одной лодке. Они, испуганно косясь в сторону «Ласточки», развернули лодку, чтобы подобрать его пока еще не совсем хладный, но уже труп.
Ну и, естественно, Якобс. Вот тут мне не удалось удержаться от того, чтобы его не унизить. Для этого я снова вскинул арбалет, направив тот в нужную сторону. Но уже с обычным болтом, чего он знать не мог. Да и знал ли он вообще об особенных и не принял ли он за таковой сам арбалет в моих руках?
Но как бы там ни было, выдержка главаря покинула, и он не придумал ничего лучшего, как заслониться телом ближайшего к нему разбойника, дернув его на себя.
Естественно, тот удивленно на него воззрился: что это было? А когда Якобс из‑за него выглянул, я ему подмигнул, улыбнулся и еще сделал ручкой. Подумав при этом, что буквально на пустом месте нажил себе смертельного врага. Ничуть не худшего, чем для маркиза был граф. К тому же знающего, чьих именно рук дело – смерть последнего. А значит, следовало сделать так, чтобы Якобс ненадолго его пережил.
«Лео, ты сначала выживи сам!» – наблюдал я за тем, как лодки, достигшие нужной им точки, разворачиваются перед атакой.
– Лавост! – окликнул де ла Сантисима капитана «Ласточки». – Не пора ли нам поднять якорь?
Все верно: самое время, развернувшись, подставить им корму, где у нас находится так похожая на башню надстройка. До протоки, где под водой натянут канат, еще приличное расстояние, и мы вполне успеем пару раз повторить наш маневр, если нападавшие будут придерживаться прежней тактики. Вот только…
– Дон Франциско, – обратился я к маркизу, – в зарослях возле развалин форта прячутся стрелки. Точное их количество назвать не могу, но их не меньше десятка.
До них еще далековато, но ведь стоит учитывать и то, что, когда стреляешь с высоты, увеличивается дальнобойность твоего оружия. Мало того, при следующей постановке на якорь мы окажемся как раз напротив стрелков, упростив им задачу: все‑таки попасть в движущуюся цель куда сложнее.
После недавнего события сомневаться в моих словах маркиз категорически не стал, безоговорочно приняв их на веру.
– Хотелось бы мне иметь такое же зрение, как и у вас, Леонард – только и сказал он. И неожиданно добавил: – Утверждают, что легендарный король древности Адриан обладал таким же. Именно этот дар и помог ему выиграть множество сражений. Еще бы, благодаря уникальному зрению он отлично видел поле боя. Так что, возможно, в вас течет капля его крови – женщин он любил безумно.
Его последние слова, несомненно, были шуткой. Ведь в этом случае людей, видящих как я, было бы куда больше. И это что же получается: по словам маркиза, главарь разбойников Якобс в какой‑то мере является мне родственником? На всякий случай я ему помахал. Арбалетом. Тот, вероятно, приняв мои действия за очередную попытку лишить его жизни, на этот раз прикрылся щитом.
«Эх, – тяжело вздохнул я. – Будь у меня еще один такой же болт, тебе бы никакой щит не помог: тот пронзил бы его с легкостью!»
Капитан «Ласточки» к тому времени успел отдать приказ о подъеме якоря и усадить гребцов за весла, отчего галера стремительно начала разворачиваться.
– Дон Франциско, – обратился он к маркизу, – наши действия?
Де ла Сантисима взглянул на приближающиеся лодки, на протоку, на берег, на острова, снова на протоку… И для себя я решил: если он сейчас скажет: «Будем прорываться вниз по течению» – плюну на все и отправлюсь вниз, к Клер, чтобы было время ее спасти. Но нет, движением подбородка маркиз указал на середину реки:
– Правь туда и вставай на якорь. Будем принимать бой! – Причем произнес он это с таким выражением, будто мы – последний оплот государства и именно от нас зависит, существовать таковому дальше или нет.
Принимать бой не хотелось безумно. На свете существует множество куда более увлекательных занятий, чем крушить друг другу ребра, пронзать сердца и выбивать мозги. В этом я убедился давным‑давно. Но и выбора не было. Решив, что несколько минут у меня есть, я собрался проведать Клер и хоть немного ее утешить. Отказавшись в очередной раз от предложения Гаспара надеть кирасу, спустился в столовую маркиза, носящую громкое имя кают‑компании, в который и был устроен походный лазарет.
К своему удивлению, я застал всех четырех девушек азартно режущимися в карты.
– Что, Лео, всех уже перебил? – не отрываясь от карт, встретила меня вопросом Клер.
– Нет еще, только одного.
