Одно в ней было плохо – повозка скрипела! Причем настолько, что стоило в ней слегка пошевелиться, скрип раздавался такой, что мертвый из могилы поднимется. На ходу ничего страшного – они все без исключения скрипят, но не на стоянке. Головешка – парень сообразительный, и хотя я ему ни словом, ни взглядом не намекал, тот, едва немного оправился, заявил вдруг, что внутри ее спать ему душновато. И вообще он обожает видеть небо. Это он‑то заговорил вдруг о небе, когда ему до сих пор в нем турпаны мерещатся!..
В воровской общине Ганта, передавая свой опыт, старые тати учили молодежь бесшумно ходить по скрипучим лестницам и половицам. Я всегда был талантливым учеником, и любое искусство дается мне легко. Но беззвучно пробраться в повозку к Клер мне весь мой опыт не смог помочь.
Тогда я попытался ее убедить, что спать в повозке неудобно и на свободе ей будет куда лучше. И знаете, что ответила мне Клер? Она не из «этих», чтобы отдаваться на земле какому‑то там малознакомому мужчине. А поскольку у меня не хватает ума повозку починить, значит, и вовсе не судьба. К тому же одна старушка нагадала ей стать женой графа. И чего это ради она будет растрачивать на меня свой пыл, когда, возможно, до счастья ей осталось всего‑то несколько дней? Недаром же говорят: каждая женщина – загадка. Еще не так давно ее вполне устраивали мой плащ и звездное небо над головой.
А затем мы попали в гости – в замок к барону Эльхасио.
Как раз перед этим пошел дождь. Сильный такой, настоящий ливень.
– Это надолго! – глядя на низкое хмурое небо, заявил Головешка. – Может и до завтра не закончиться. А то и на целую неделю зарядить.
– Вряд ли, – засомневался Блез. – Видишь пузыри от капель на лужах? Значит, скоро пройдет. Примета верная.
Бедная наша лошадка Пегги, которой от дождя доставалось больше всех, поскольку остальные спрятались в повозку под тент, то и дело оглядывалась назад. Вероятно, размышляя: не найдется ли там места и для нее?
Но и под тентом было не слишком уютно: несмотря на клятвенные обещания продавца, он протекал сразу в нескольких местах. Благо что Блез оказался прав, и ливень вскоре закончился. Но дело он свое сделать успел: дорога, и без того колеистая, превратилась в нечто. Размокшая глина стала скользкой, как мыло, и повозка то и дело норовила угодить в глубокую колею. Что вскоре и произошло.
– Ничего не поделаешь, придется вылезать и вытаскивать, – заключил я, видя, как Пегги безуспешно пытается ее оттуда выдернуть. – Клер, садись вместо Теда. А ты, – мои слова предназначались Головешке, – просто вылезь наружу. И даже не пытайся нам с Блезом помочь – только рану разбередишь.
– Но, лошадка! Поехали! – усевшись на облучок, звонко крикнула Клер, едва мы трое выбрались из повозки. И зачем‑то дернула обе вожжи на себя.
Пегги приняла команду буквально, как знак того, что нужно вставать на дыбы, и потому она на них встала. Вернее, попыталась встать, но задние ноги у нее заскользили, и Пегги поспешила опуститься обратно.
Заодно дернув повозку так, что та едва не опрокинулась набок, благо мы с Блезом успели ее поддержать.
– Поосторожней, Клер! – недовольно сказал Головешка девушке, гладя Пегги по морде и едва ее не целуя. – Пожалей лошадку! Так бы и сказала, что не умеешь.
– И откуда бы у меня такие умения? – ответила ему девушка. – Что, страшно стало, что повозка вас придавит?
«Мы‑то успели бы отскочить: тебе самой такая опасность грозила. Ну да, зачем тебе лошади, когда ты привыкла на шее ездить?» – размышлял я, отчасти разочарованный неумением Клер управлять лошадьми. Хотя, с другой стороны, редко кто из женщин умеет ими управлять, так что из общей массы Клер не выбивается нисколько.
Высадив из осторожности девушку на обочину, где росла трава и не было так скользко, мы с Блезом безрезультатно принялись толкать повозку, в то время как Головешка, ухватив лошадь под уздцы, тянул ее на себя.
Тогда‑то и объявился наш спаситель – барон Эльхасио со свитой. Они подъехали к нам откуда‑то из‑за спины, поступь их коней по размокшей земле была не слышна, и потому я узнал об их появлении, только когда они приблизились вплотную.
– Здравствуйте, господа. – Он первым поприветствовал нас, прикоснувшись двумя пальцами к тулье шляпы. – Я – хозяин здешних земель барон Эльхасио.
И он посмотрел на нас, дожидаясь ответного представления.
Барон сидел на белом, в редких яблоках, коне, был строен, худощав и изящен в движениях. Из‑под шляпы выбивались длинные белокурые локоны, а большие темные глаза его на породистом красивом лице смотрели на мир с какой‑то вселенской печалью. Не подумайте ничего лишнего: в тот миг я всего лишь попытался представить его глазами Клер, и сравнение между мной и бароном явно говорило не в мою пользу.
Сам же я видел его так. Типичный захудалый барончик, которому только и остается, что кичиться своими славными или не очень предками. И по недоразумению уповать на неприступность стен родового замка. Хотя, помнится, мальчишками мы через такие стены кур воровать лазили. Потому что внутри замка у него и курятник, и коровник, и свинарник. А возможно, и сам его замок – один большой свинарник, случается и такое.
Свита его тоже ничего интересного собой не представляла. Четверо мужиков, сидевших на лошадях так, как сидят собаки на заборе. Но все до единого вооружены. У самого барона на боку болтался полутораручный бастард.
– Мы – охотники за сокровищами Прежних, – чтобы хоть как‑то придать нам вес, представил всех сразу Головешка.
В глазах барона не отразилось ничего, а губы его не тронула насмешливая улыбка. Хотя следовало бы: трудно признать в нас, на ком потертая, с ног до головы заляпанная брызгами глиняной жижи одежда, счастливых обладателей сокровищ Прежних.
Возможно, барон повел себя столь сдержанно потому, что в этот момент из‑за повозки появилась Клер. Которая, скромно потупив глазки и на всякий случай придерживаясь за повозку, сделала книксен. На нашем фоне девушка выгодно отличалась чистым, без единого пятнышка платьем и конечно же своими женскими прелестями.
– О, среди вас и прелестная леди! – с чувством произнес барон, заставив сердце бедной девушки затрепетать, а мое – застучать от злости с удвоенной скоростью: какого хрена он вообще здесь объявился? – Сочту за смелость пригласить вас всех в гости в мой замок, – добавил он, глядя при этом на одну Клер.
Вообще‑то приглашению барона я не удивился. Что у них тут происходит? Кобыла ожеребилась, овес градом побило да неделю назад кого‑то где‑то ограбили. Вот и все новости. Причем годами так. Нам же есть что рассказать, причем о таком, что дух будет захватывать. О том, что было и даже чего не было, но это уже к Головешке. Тот, когда в настроении, часами может соловьем заливаться. Разве что мне не понравились брошенные бароном на Клер взгляды. Но они все, брошенные на нее мужские, мне не нравятся.
