Что же касается кухни…
Если не принимать во внимание две камеры слежения, установленные в углах, и тот факт, что ей приходилось пользоваться карточкой-ключом, то кухню можно было смело назвать пределом мечтаний любого повара.
Однако вход и выход из поместья обернулся сущим кошмаром. Грейс поняла это, когда сегодня утром отправилась за продуктами в ближайший магазин. Проверка при выходе, проверка при входе, включая сумки с продуктами. Дежурил тот же охранник, что и вчера. Родни, как неохотно представился он, когда Грейс спросила его имя.
Либо Наварро — законченный параноик, либо у него имеются серьезные враги. Грейс не нравилась ни одна из этих версий.
Коротко подстриженные светлые волосы и голубые глаза Кевина Мэддокса были для нее словно глоток свежего воздуха. А ведь она прожила здесь всего сорок восемь часов!
— Пахнет вкусно, — одобрительно сказал он.
Грейс кивнула. На ней была обычная униформа: накрахмаленная белая блузка и черная юбка-карандаш до колен. Длинные волосы были собраны в хвост.
— Морковный суп, за которым будет подан морской окунь на гриле, молодой картофель с овощами… — перечисляла она.
— Ох, — произнес Кевин и скорчил гримасу, взглянув на шоколадный мусс, который Грейс декорировала темным и белым шоколадом.
Увидев выражение его лица, девушка растерялась:
— Мистер Наварро не любит шоколад?
— Мистер Наварро не ест десерт.
Глаза ее расширились.
— Что, совсем?
— Совсем.
— Но я по специальности повар-кондитер!
— Я знаю. — Кевин пожал плечами. — Но вы также проходили обучение в парижской школе гостиничного сервиса и кулинарии.
— Но… — Грейс оборвала себя, решив, что спорить бесполезно. Тем более ей необходима эта работа. Если Цезарь Наварро не ест десерт, значит, он не ест десерт. — Что еще не любит мистер Наварро? — Она взяла стеклянную вазочку с шоколадным муссом и поставила ее в холодильник.
— Вы не поняли. Он не не любит десерт, а не ест его, — объяснил Кевин. — И раз уж мы говорим о том, чего он не любит, ему не нравятся цветы в холле. Хотя это моя ошибка. — Он вздохнул. — Миссис Дейвис начала работать здесь задолго до меня и знала все его предпочтения. Я должен был предупредить вас на втором собеседовании.
Грейс нахмурилась:
— Ему не нравятся лилии?
— Нет.
— Тогда какие цветы он любит?
— Он не любит цветы.
Грейс моргнула:
— У него аллергия? Сенная лихорадка, что-нибудь в этом роде? — Она знала, как это ужасно — зависеть от пыльцы. Ее сестра, Бет, ужасно страдала поздней весной и ранним летом, а затем осенью во время сбора урожая.
— Насколько мне известно, нет.
Грейс раздраженно тряхнула головой:
— Почему он не любит цветы в доме?
Розовые лилии на длинных стеблях были прекрасны и пахли замечательно.
Кевин пожал широкими плечами:
— Опыт показал мне, что лучше никогда не спрашивать, чем вызваны директивы мистера Наварро.
— Когда он велит прыгать, люди лишь спрашивают, как высоко, да? — проницательно поинтересовалась Грейс.
Кевин закашлялся:
— В общем, да.
— И в этом случае он хочет, чтобы я убрала цветы из холла?
— Да.
— Хорошо, — кивнула Грейс.
Кевин с облегчением выдохнул:
— Забудем эти маленькие трудности. Как вы разместились?
Пока никак. А сейчас, когда приехал Цезарь Наварро и немедленно выдвинул новые требования, Грейс уже не была уверена, что хочет получить эту работу.
Правила, которым надлежало следовать, и уровень безопасности в поместье и так были ей чужды, но сейчас Грейс, можно сказать, почувствовала, что приехал босс. Например, Кевин Мэддокс уже больше не был таким расслабленным и спокойным, каким Грейс видела его на двух собеседованиях. То же самое касалось Родни и его коллег, от которых буквально исходило напряжение.
Как люди могут жить в такой обстановке? Как Цезарь Наварро может жить, постоянно отгороженный от внешнего мира глухой стеной? Грейс не имела понятия. Сама она ни за что не хотела бы так жить. Хорошо, что ей не грозят ни богатство, ни известность. Значит, не стоит волноваться по этому поводу.
Грейс улыбнулась Кевину:
— Коттедж замечательный, а эта кухня — вообще чудо.
— Хорошо. — Кевин кивнул, явно довольный ее ответом. — Скоро спустится Рафаэль и проверит, готов ли ужин для мистера Наварро. — Он взглянул на часы и выпрямился. — Мне пора.
— Вы уезжаете, когда мистер Наварро здесь? — В голосе Грейс отчетливо слышалось разочарование.
Кевин пожал плечами:
— Никто не остается в главном доме, кроме мистера Наварро и Рафаэля.
Мистер Наварро и Рафаэль?
— Рафаэль… Он ростом выше шести футов, мускулистого телосложения, лет ему, наверное, около тридцати, темные волосы и голубые глаза? — спросила Грейс, вспоминая мужчину на одной из фотографий.
— Да, вы правильно его описали. Как вы… А вот и он.
Кевин повернулся, когда в кухню вошел еще один мужчина.
Это был тот самый человек, которого описала Грейс.
Мистер Наварро и Рафаэль…
Да, выводы напрашиваются очевидные. Хорошо, что девизом Грейс была фраза «Живи сама и дай жить другим». Например, две ее подруги в Париже составляли пару. Они до сих пор поддерживают контакт с Грейс, хотя она уже четыре года как вернулась в Англию.
Больше Грейс в этот день не представилась возможность узнать что-либо о Рафаэле или о ее работодателе, так как Кевин представил их друг другу и ушел.
В течение следующего часа Рафаэль сновал между кухней и столовой, лично обслуживая Цезаря Наварро. Грейс попыталась было пару раз с ним заговорить, но, услышав в ответ лишь невнятное бормотание, оставила свои попытки.
К тому времени, когда Грейс поставила на серебряный поднос кофейник с крепким черным кофе — разумеется, привезенным из Аргентины и сваренным специально для мистера Наварро, — она ощутила изнеможение. Слишком много было сделано сегодня. Так что девушка была рада, когда пришел Рафаэль и сказал, что на сегодня все и она может отправляться к себе.
Грейс едва держалась на ногах от усталости, поэтому она опустилась на один из четырех стульев, стоявших возле стойки для завтраков. Если этот вечер — пример того, как ей предстоит жить в течение следующего месяца, она может и не выдержать испытательный срок, и не важно, какой высокой будет зарплата. Да и изматывающие проверки службы безопасности оптимизма не добавляют.
