Мистер Тейлор – это папа Шамики.
После этого я сунула микрофон его владельцу и прыгнула в машину.
Мы чуть не опоздали. Во-первых, из-за карнавала. Движение на улицах было просто криминальное. А во-вторых, очередь в «Виллидж Синема» чуть ли не оборачивалась вокруг кинотеатра!!! Я попросила шофера ехать медленно вдоль очереди, а мы с Ларсом во все глаза высматривали наших. Это было очень сложно, потому что все были в костюмах.
Обращала на себя внимание группа людей, одетых израненными солдатами армии США времен Второй мировой войны. Они были залиты кровью, форма свисала клочьями. Рядом с ними стояла девочка с наклеенной бородой, одетая в длинную черную мантию. А рядом с девочкой я заметила еще одну фигуру в костюме мафиози и с футляром для скрипки в руке.
– Остановите! – заорала я не своим голосом.
Машина остановилась, мы с Ларсом выскочили, и девочка в бороде закричала:
– УРА!! Ты смогла! Ты пришла!!!
Это была Лилли. Майкл был тут же, весь в кровоподтеках.
– Быстро вы, – сказал он нам с Ларсом, – становитесь в очередь. Я взял на вас билеты, на всякий случай, вдруг придете.
Кто-то сзади попытался выразить недовольство. Но Ларсу стоило лишь оглянуться и оглядеть очередь позади нас, как недовольные голоса мгновенно стихли. Ларс может так посмотреть, что… мало не покажется.
– А где Хэнк? – спросила Лилли.
– Он не смог прийти, – сказала я.
Мне не хотелось вдаваться в подробности. Когда я его видела последний раз, он танцевал с какой-то великосветской фифой. Не хотелось, чтобы Лилли подумала, будто нам Хэнк предпочитает супермоделей.
– Ох, как хорошо, что Хэнк не смог прийти, – с довольным видом пробормотал Борис.
Лилли метнула на него предостерегающий взгляд и снова уставилась на меня:
– Ты кем это представляешься?
– Да так, – сказала я, – Глинда…
– Я так и знал, – сказал Майкл, – ты выглядишь так… так…
Ему трудно было выразить свою мысль. Вдруг я с замиранием сердца поняла, что выгляжу действительно глупо в своем розовом.
– Ты слишком блестящая для Хэллоуина, – заявила Лилли.
Да ладно. Блестящая куда лучше, чем глупая. Но почему Майкл не смог этого произнести?
Лилли оттянула бороду на резинке и с сарказмом в голосе произнесла:
– Смотри! Я потомок Зигмунда Фрейда!
– А я – Аль Капоне. Чикагский гангстер, – сообщил Борис, потрясая скрипкой. То есть футляром.
– Молодец, Борис, – сказала я.
Посмотрела на него – и точно, свитер заправлен в штаны.
Кто-то дернул меня сзади за юбку. Я оглянулась, а это Кенни, мой партнер по биологии. Он тоже – окровавленный солдат. У него не хватает одной руки.
– Успела! – заорал он.
– Ага! – ору в ответ.
Все были какие-то сумасшедшие. Даже воздух казался наэлектризованным.
И тут очередь двинулась вперед. Друзья Майкла и Кенни из компьютерного клуба маршировали с криком: «Ать-два, левой! Ать-два, левой!» Ну, что тут скажешь. Компьютерщики… Программисты чокнутые.
Еще до начала фильма я стала замечать какие-то странности. Я старательно лавировала между рядами окровавленных солдат, чтобы оказаться в результате рядом с Майклом. Ларс должен был сесть с другой стороны от меня.
Но Ларс вдруг очутился позади, и рядом со мной возник Кенни. Но не это показалось мне странным…
Ларс сел позади. Я едва слышала Кенни, который постоянно о чем-то болтал. По большей части о биологии. Я что-то отвечала ему, но думать могла только о Майкле. Когда я должна сказать ему, что знаю, что он – Джос Ирокс? Я тысячу раз отрепетировала в уме свою речь. Начать надо так: «Эй, смотрел недавно мультфильмы?»
Глупо, конечно, но как еще?
Я с трудом дождалась конца фильма, чтобы приступить к выполнению задуманного.
«Леденящий ужас» оказался довольно забавным. Народ отрывался как мог. Швыряли чем-то в экран, орали, открывали зонты, когда на экране шел дождь. Кто-то даже вскакивал и плясал в проходе.
Потрясающий фильм, да, мне понравился. Пожалуй, даже больше, чем «Грязные танцы». Разве что в этом фильме нет Патрика Суэйзи.
Да, и не было там такого уж ужаса, чтоб прямо цепенеть. Так что у меня не было возможности броситься Майклу на шею, или у него – обнять меня, чтобы я не боялась.
Но вот что интересно. Я сидела рядом с ним около двух часов подряд. В кромешной тьме. Это уже что-то. И он смеялся и одновременно поглядывал на меня, чтобы удостовериться, смеюсь ли я в тех же местах. Это тоже что-то значит. Если кто-то все время проверяет, смеешься ли ты в тех же местах, что и он, то выходит, что ты ему не безразлична. Это определенно что-то значит!!!
Единственной проблемой было то, что Кенни, который сидел по другую сторону от меня, делал то же самое. В смысле, смеялся, и одновременно смотрел, смеюсь ли я.
Самое интересное, что это тоже должно что-то означать.
После кино мы пошли в кафе «Под часами». И там все стало совсем странно.
Я и раньше, разумеется, бывала в «Под часами» – а то где же еще на Манхэттене можно съесть блинчик за два доллара? – но так поздно пока не доводилось. И с телохранителем я здесь тоже впервые.
Бедный Ларс страшно устал и заказывал кофе чашку за чашкой. Я оказалась за столом, сжатая между Майклом и Кенни (становится традицией). Нас была целая толпа: Лилли, Борис, мы втроем и весь компьютерный клуб. Все говорили одновременно и громко, я соображала, как бы мне обратиться к Майклу с вопросом о мультфильмах, и тут слышу, как Кенни шепчет мне в ухо:
– Не получала интересных мейлов на днях?
И тут до меня дошло. Только сейчас. Всплыла, значит, истина.
Я должна была догадываться.
Это был не Майкл. Майкл – не Джос Ирокс!!!
Думаю, какая-то часть меня знала об этом с самого начала. Майклу несвойственно посылать анонимки. И вообще делать что-нибудь втихаря. Не в его стиле не подписывать своих писем.
Хуже другое. НАМНОГО хуже.
Джос Ирокс – Кенни.
Не то чтобы Кенни был какой-то плохой парень. Нет, вовсе нет. Он очень, очень хороший.
Единственный его недостаток – он не Майкл Московитц.
Я посмотрела на Кенни… Попыталась улыбнуться. Не знаю, что вышло.
– Кенни, – сказала я, – так это ты – Джос Ирокс?
– Ага, – Кенни кивнул и расцвел, – ты только сейчас догадалась?
Вот именно, что только сейчас. Все потому, что я полная идиотка, меня надо изолировать от общества.
