Вода пришла ночью.
Спящие очумело подскакивали, бегали бестолково, хлюпая по ледяной воде, не понимая, что произошло, а она всё прибывала и прибывала. Мужики, суматошно похватав вещи, бросились на улицу, где стремительный поток доходил уже до колена.
Успевшие проснуться, тоже выскакивали из других домов.
Суматоха, страх, крики, плач женщин, рёв детей…
Все в темноте куда-то бежали едва одетые, в мокрой одежде, кто-то падал, вовсе промокая насквозь. Морозные клубы пара валили от прибывающей воды…
Роману и здесь повезло. Он успел убраться подальше, куда вода пока не доставала, но сильно промок, чувствуя, как стылая одежда на морозе быстро схватывается, становится колом, а тело пронизывает ужасный холод.
Народу кругом скопилось много. Появившиеся ещё в самом начале паники военные сумели кое-как сбить её накал и занялись размещением и обогревом людей.
Наступило серое морозное утро.
Промокшие, измученные люди прятались в спешно поставленных больших палатках с установленными газовыми горелками для обогрева. Их мощности не хватало и все мёрзли, стараясь поближе протиснуться к теплу, вызывая раздражение у других, обосновавшихся там.
Сообща бригадой решили – ну её нахрен, работу эту. Как вкалывать в сырой одежде на морозе? Начальство тоже люди, должны понять.
Несколько мужиков, позабыв о мокрой одежде и холоде, ещё ночью рванули к своим домам, моля Бога, чтобы родные успели выбраться до того как всё затопило…
Остальные молча сочувствовали, втихую славя того же Бога за то, что их квартиры находятся достаточно далеко и высоко от реки. Но всё равно все боялись, что гидроэлектростанцию прорвёт по-настоящему. Тогда никому не спастись…
Об этом только и говорили. Настроение у всех было подавленное, люди чувствовали свою слабость и незащищённость перед суровыми обстоятельствами. Раздражение на власти – всё равно какие, зашкаливало. Казалось, появись сейчас хоть кто-нибудь из власти предержащих – живого на куски разорвали бы…
Роман был как на иголках, не зная, что в госпитале происходит, как там Ксения. Само здание достаточно высоко от реки стоит, и это немного успокаивало. А вот квартиру на первом этаже, где они до сих пор жили, затопить должно точно, причём полностью, судя по уровню быстро поднявшегося Енисея. Мнимая, а не настоящая свобода от огромной бетонной запруды разгневала сибирского богатыря, он хлынул мощным ревущим потоком в пролом, неся сильные стремительные воды далеко на север.
«Ксюха, поди, испереживалась вся, – думал Роман, – Она-то уверена, что я в квартире ночевал. Интересно, она за меня вправду беспокоится или мне так хочется думать?»
Такие мысли пришли впервые. До сих пор Ромка не задавался вопросом, останется ли девушка с ним, случись что серьёзное. Это неприятно кольнуло душу, и Роман после некоторого раздумья решил не спешить с возвращением, а появиться, когда полностью высохнет одежда, и по глазам подруги понять всё.
Он чувствовал, что поступает очень эгоистично, но так уж решилось само собой и с этим уже ничего не поделать. Роману не нравилось быть подкаблучником, его ущемлённое самолюбие ждало случая избавиться от столь унизительного положения. И вот, кажется, возможность представилась.
Одежду удалось просушить быстро: для рабочих военные предоставили такие условия в первую очередь. День ушёл на просушку, ночь отсыпались в тепле в своё удовольствие, а с утра на их участке продолжилась вынужденно прерванная тяжёлая монотонная работа по укреплению обороноспособности города.
Вечером Ромка поспешил в госпиталь. Он уже жалел о своём недавнем решении, но мысленно оправдывался тем, что одежда всё равно мокрая была, а днём никак не уйти. И дело не в начальстве: мужики в бригаде не поняли бы. У всех семьи, всем надо. Но и работать тоже надо.
Роман не знал, где и как Ксения провела это время, что с ней? Потому нёсся, не жалея сил, чувствуя, как морозный воздух покалывает лёгкие и обжигает лицо.
Темнота улиц и неосвещённые коробки домов угнетали, людей почти не встречалось за исключением частых вооружённых патрулей. Всякий раз останавливали, проверяли документы, спрашивали подозрительно, куда так летит, досматривали тщательно и лишь потом отпускали. Так что до места он добрался к полуночи.
Ещё и в госпитале нервы мотать начали: мурыжили, кто такой, что надо, к кому, с какой целью…
Пока на КПП оформили пропуск, пока то, пока сё… Замордовали совсем.
За своё терпение Роман получил вознаграждение сполна: Ксения со слезами бросилась ему на грудь, плача и говоря сбивчиво:
– Ромочка, миленький… я ведь думала, ты утонул… мы после дежурства сразу побежали домой, а там воды до второго этажа… я так ревела тогда… а ты живой… живой… нас теперь здесь, при госпитале поселили…
Она покрывала лицо Ромки поцелуями, он отвечал ей, а сердце как сумасшедшее стучало и одновременно сладостно пело: «Любит! Любит! Любит!»
Вдруг девушка замерла, пристально посмотрела на Романа и очень серьёзно сказала:
– Рома, мы должны расписаться.
Он почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Все невзгоды, проблемы и беды перестали существовать. Был только он и Ксюша. Его Ксюша, согласная выйти за него замуж.
– Что ты молчишь, Рома? – подозрительно спросила девушка.
– Ну, я подумаю, – картинно произнёс Роман.
– Ох, ничего себе! Подумает он! – шутливо возмутилась Ксения.
– Я люблю тебя, Ксюша. И буду любить всегда, – тихо произнёс Ромка.
– И я люблю тебя, Рома. Навсегда, – ответила девушка и тут же поинтересовалась: – Ты где сейчас живёшь?
– В палатке пока. Военные установили.
– Вот что, оставайся сегодня здесь, куда ты пойдёшь, ночь уже.
– А можно?
– Вообще-то нет. Но что-нибудь придумаем.
Утром Роман ушёл на работу.
Ксения разбудила его спозаранку. С ночного дежурства она выглядела уставшей. Перед расставанием договорились о новой встрече, чтобы уже пойти в ЗАГС.
Встретиться в назначенное время не получилось. Ромку мобилизовали. С огромным трудом он упросил командира роты дать пару часов, чтобы увидеться с девушкой, и примчался в госпиталь весь взмыленный.
В этот раз дальше КПП его не пропустили, но девушку вызвали. Она вышла, кутаясь зябко в шубку с виднеющимся из-под неё белым халатом.
Мороз немного отпустил, ему на смену пришёл холодный ветер, налетающий порывами, закручивающий маленькими смерчами колючую снежную пыль.
– Ты где был, Рома? – немного отчуждённо спросила девушка. – А почему ты в солдатской форме?
– Ксюша, прости, я не мог прийти, меня мобилизовали. Сегодня отправляют за город, в войсковую часть.
– Сегодня?.. – растерялась девушка.
