Особенно доволен подготовительным этапом остался Николай. Делясь с Костей впечатлениями, он не переставал восторгаться:
— Вот это, Кость, я понимаю, служба. Это тебе не «равняйсь-отставить» или «дежурный по роте на выход», здесь так, как надо. Когда нас минометчики накрыли, видел, как Гольдин чайником треснулся в бруствер, нет? Он из блиндажа вылетел и каску на ходу, чудик, напяливает. Видно, не успел натянуть как надо, а все ведь бегом, поворота не усмотрел, как долбанется в бревно. А тут ему еще сзади поддал кто-то, так он встал раком и ни гуту, башка от удара, наверное, не соображала, так и стоял в позе «мама мыла пол». Пацанам через него, как через «козла» в спортзале, пришлось прыгать.
— А ты не струхнул?
— Струхнул, конечно, поначалу. Ничего себе! Ни с того ни с сего такой шухер. Но въехал я быстро и махом в свою ячейку. Только там, признаюсь, в землю и вжался. Как эта гадина, мина, воет, а? Кажется, прямо на тебя летит. Одна совсем рядом рванула, честное слово, я еще рот открыл, так земли и нажрался.
— Не заливай, Коль, смотрели же потом — воронки от позиций далеко были.
— Значит, так рванула, что вся земля на меня по летела.
— А чего ты рот-то раскрыл? От удивления?
— А черт его знает, только плевался потом полчаса, не меньше. А вообще — нормалек. Такая служба как раз по мне. Я только тут, между прочим, за все время и выспался как следует. Не знаю, как ты, а я до волен.
— Это же учения, Коль. В Чечне по-другому будет. Там мины если полетят, то в цель.
— Все ты норовишь настроение испортить. Паникер ты, Кость. А мины… Ты батарею, с которой по нам стреляли, видел?
— Нет.
— Вот и то-то, что нет, а я, когда они били, высунулся, интересно было — откуда по нам лупят?
— И хочешь сказать, увидел?
— В натуре увидел. Они с края рощи по нам огонь вели. Это метров пятьсот-семьсот, и, будь у нас оружие посерьезней, враз достали бы их. Даже я, со своего РПК, мог бы попытаться. А в Чечне у нас обязательно какая-никакая артиллерия, да будет. Или, может, че с воздуха прикроет. Так что это все фуфло. И мины. Видел, как падают? Одна от другой? Я, конечно, не спец, но видел эти трубы и как прыгают они, когда стреляют, хер они точно по траншее попадут. Ну, может, и залетит какая, но это уже кому как на роду написано. А от судьбы не уйдешь. Так и Глоба наша деревенская говорила. Слышь, Кость? Был у нас в деревне Булдыхай, Митяем звали, ну че его так прозвали, я не знаю, электриком пахал. Ну, значит, один раз Глобе этой свет он во двор проводил. Выжрал, понятно, ну и тряхануло его малость. Ему эта плесень и говорит — бросай, Мить, работу, к смерти она тебя приведет. Судьба, говорит, у тебя такая. Ну Булдыхай матернул ее по пьянке как следует и домой на полусогнутых. А через год примерно, прикинь, Кость, решил он дома дрелью чей-то просверлить. В розетку дрель воткнул, и кранты. Дрель замкнула, и накрылся Булдыхай крышкой. Точно как Глоба предсказывала. Вот и не верь в судьбу. Ты можешь хоть три войны провоевать, а придешь домой и утопнешь, раз на роду тебе написано утопленником быть. Это я тебе сто пудов говорю. Проверено. Вот так-то.
— Не пойму, Коль, к чему ты все это гонишь?
— Че с тобой базарить? Ты, Кость, иногда пацан как пацан, а иногда — не поймешь че. Витаешь где-то в облаках, все думаешь, думаешь. О невесте, что ли? Куда она от тебя денется, коль любовь у вас такая? Ты жизни радуйся. А то с думами этими чердак сорвет, кому ты тогда нужен будешь?.. Меньше думай — лучше будет. Короче, пора кончать базар, сейчас «парашки похаваем» и на боковую — готовиться в наряд. Нет, ты как хочешь, а мне такая служба в самый раз.
На финальной стадии рота в присутствии генерала из округа, командира части и большой группы старших офицеров провела показательные занятия с использованием всех ранее отработанных тем. Произвела благоприятное впечатление и была признана по итогам подготовки годной к непосредственному выполнению боевой задачи.
Через три дня отдыха и укомплектования по полному боевому расчету подразделение перебросили на один из военных аэродромов на территории республики, сопредельной с Чечней, тем самым начав новый отсчет времени в жизни этих молодых ребят.
Пройдя длительный марш, автоколонна с ротой Доронина прибыла в пункт назначения. Отдав распоряжения на разгрузку, Александр направился к штабной палатке батальона, в распоряжение которого согласно предписанию было прикомандировано его подразделение.
Доронина встретил сухощавый подполковник. Офицер, судя по орденским планкам на груди, заслуженный, прошедший не одну «горячую точку», а орден Красного Знамени говорил о том, что бравому комбату пришлось проявить себя еще в Афганистане. Кроме него, в штабе находились общевойсковой майор и капитан-десантник.
— Доронин? Я не ошибся? — спросил подполковник.
— Так точно, командир пятой роты N-ской части старший лейтенант Доронин, докладываю…
— Да чего там докладывать? И так все ясно. Как зовут-величают?
— Александр… Александр Владимирович.
— Ну а я — Галкин Пал Палыч, или Палыч, как тут все меня зовут, за глаза, конечно. Давай проходи, присаживайся. Добрались нормально? Больных нет?
— Все в порядке, товарищ подполковник.
— Личный состав чем занят?
— Разгружаются.
— Хорошо. Сережа, пройди распорядись, как да где разместиться роте, — скорее попросил, нежели приказал командир майору и, когда тот вышел, объяснил Доронину: — Начальник штаба майор Гаврилов Сергей Ефимович, толковый офицер. Вернется — по знакомитесь. А это, — комбат указал на десантника, — твое усиление. Капитан Егоров Валерий… Как тебя там по батюшке?
— Да просто Валера, товарищ подполковник.
— Значит, просто Валера, командир взвода спецназа. Твоя рота получает статус сводного подразделения специального назначения. До солдат об этом до веди, дух поднимешь. Ребята у Егорова отборные, контрактники, в бою не раз проверенные. Хлебают эту кровавую кашу не первый год.
Офицеры пожали друг другу руки. Между тем комбат продолжил:
— Задача у Егорова двоякая. С одной стороны, и это основное, он усиливает тебя, Доронин. С другой — выполняет собственные, специфические задания. В тесном взаимодействии и при согласовании с тобой. Понятно?
— В общих чертах.
— А большего и не требуется, подробности будут завтра.
Вернулся начальник штаба.
— Все, командир. С твоими, — обратился Гаврилов к Доронину, — ПНШ — помощник начальника штаба — занимается. Будем знакомы, командир нас уже представил, — протянул майор руку. Познакомились.
— Ну что, господа офицеры? Для начала, пожалуй, и все! — командир посмотрел на подчиненных.
— Все ли, Пал Палыч? А как же традиция? — прищурив глаза, спросил начальник штаба.
— Сколько сейчас времени? — комбат взглянул на свои командирские часы. — Так, почти восемнадцать. Ну что ж, традиция есть традиция — наливай, Сергей.
