Лан вышел на Арену в чем был – те же штаны, та же кольчуга, надетая поверх рубахи. Ни шлема, ни щита, ни даже сапог. В правой руке – короткий меч-гладиус, которым раньше рубился непобедимый чемпион – киборг Титан. Лан сам выбрал этот клинок за прекрасную балансировку и отменное качество стали. К тому же гладиус напоминал ему о друге, прошедшем вместе с ним через пламя во время похода на Арбат. За Ланом шли четверо его учеников, вооруженные длинными мечами худшего качества и боевыми топорами. Зрители отреагировали на появление гладиаторов овациями.
– Лан! Лан! – скандировали они так рьяно и громко, что даже жук-медведь смутился и перестал реветь.
Лан осмотрелся – неспешно, пытаясь углядеть среди зрителей хотя бы одно знакомое лицо. Он все еще надеялся, что Хок смог выйти на связь с Вороном и изложить положение вещей. Быть может, кому-то из разведчиков удалось проникнуть на трибуны? Сквозняк трепал Лану спутанные волосы. Как всегда зрительские места были скрыты дрожащими тенями, сквозь которые едва просматривались фигуры непоседливых, охваченных азартом людишек.
Лан вонзил меч в песок, поплевал на ладони, затем снова перехватил рукоять. Теперь его взгляд был направлен на закрытые кованой решеткой ворота на противоположной стороне Арены.
Грянула и оборвалась в воцарившейся тишине барабанная дробь.
– Много… Много же вас сегодня собралось, – прозвучал сухой и ленивый голос Кудесника; Профессор, наверняка, рвал на себе остатки волос, понимая, насколько низко бывший помощник опустил планку некогда насыщенных драматизмом и театральными элементами шоу. – Сегодня нас ждет символичный бой… – Кудесник едва сдерживал зевоту. – Горстка людей, цепляющихся за чистоту своей крови, замшелые традиции и вовсе малопонятное мне качество, которое они именуют «духовностью», окажется лицом к лицу с новыми владыками мира. Пусть шоу начнется! А мы похрустим солеными орешками…
Кудесник причислил к людям и явного мута Собака, и не столь очевидного Ефима. В нюансы происходящего новый хозяин Арены не вникал, явно считая себя выше этого, и просто распорядился бросить в бой Лана, а также всех недавно появившихся сторонников дерзкого гладиатора.
– Собраться! – бросил, не оглядываясь, Лан. – Собак! Ефим! Левый фланг! Череп! Горелый! Правый фланг! – сам он отступил в центр получившегося каре.
Лязгнули цепи, решетка медленно поползла вверх. Послышался рык и гортанный ор. Не дожидаясь, пока проход откроется полностью, на Арену поперли нео всех мастей и размеров: от мелких стокилограммовых подростков до прожженных в Полях Смерти великанов, в каждом из которых было не меньше, чем полтонны веса.
– Дюжина, – мгновенно пересчитал противников Лан. – Где же мы будем их всех хоронить, пацаны?
В это время он старательно не думал о мрачном пророчестве Хока. Все шло и без того слишком плохо, чтобы позволять себе впадать в пораженческое настроение. Но сейчас пронизанные горькой безнадегой мысли шама обрели материальную форму. Наверное, Хок заглянул Кудеснику в голову и увидел там сценарий предстоящего шоу. Новый хозяин Арены решил разделаться с беспокойным рабом так, чтоб это было, во-первых – наверняка, во-вторых – на глазах у благосклонно расположенных к гладиатору зрителей. Чтоб комар носа не подточил, чтоб получилась убедительная жирная точка.
Нео разбрелись по своей половине Арены. Они размахивали увесистыми дубинами и цепями с грузилами на конце, они переругивались друг с другом, клацали зубами и брызгали слюной, они показывали зрителям непристойные жесты и откровенно бахвалились, по-обезьяньи стуча себя в грудь кулаками. Затем раздался раскатистый рык: огромный нео, чьи мышцы настолько переросли размеры шкуры, что порвали ее на кровоточащие лоскуты, двинул с царственной неторопливостью, опираясь при ходьбе на костяшки пальцев, в сторону людей. Альфа-самец был без оружия: просто кусок голых влажно блестящих мышц, и торчащие в несколько рядов клыки, каждый из которых был не меньше зубила. Остальные нео стали выстраиваться за спиной вожака широким фронтом.
– Они нас сметут, – заметил Горелый осипшим голосом.
– Сметут, век хабара не видать! – согласился Ефим.
– Стоим, ребята, – процедил Лан, не сводя глаз с вожака нео. – У каждого свой сектор, не расходимся, строй не ломаем, прикрываем друг другу спины. Запомните – мощная рубка, пять-шесть быстрых ударов по корпусу… А этого, – он указал гладиусом на альфа-самца, – я возьму на себя.
«Хок! Сейчас самое время для твоих фокусов! – мысленно воззвал он к шаму. – Если ты что-то можешь сделать – то делай. Если можешь позвать на помощь – то зови! Иначе мне придется признать, что ты был прав, и что все мы…»
– Сдохнем! – вдруг заорал Собак и замахнулся топором.
– Сдохнем – ну, и хрен с ним! – подхватил Череп.
Лану они напомнили Говорящих с Мечами. И в душе словно искорка зажглась: в компании с такими отчаянными сорвиголовами умирать не так тягостно. Впрочем, отставить мысли о гибели! Если он сольется в этом бою, то кто же выручит Светозара? Похоже, возлагать надежды на то, что Хок смог передать послание Ворону, не стоило.
Вожак нео остановился, не дойдя до людей метров восемь. Он поднял лапу, призывая собратьев придержать пыл. Даже с этого расстояния Лан чуял исходящий от альфа-самца запах сырого мяса и мочи.
– Легкая добыча, – проворчал огромный нео, сверкая ядовито-зелеными глазами. – Слишком легкая! – он поднял морду, нашел ложу Кудесника и зарычал во весь голос: – Это и все?! Нет, серьезно – все?! Мраг не доволен тобой, хозяин! Мраг хочет много-много хомо! Мраг хочет сложить гору из оторванных голов! Вот такую гору!.. – он принялся прыгать на месте, вытянув лапу вверх, очевидно, показывая высоту воображаемой горы.
– Вперед, ребята, – сказал Лан обыденным тоном, словно речь шла о погоде. Пока враг играет на публику, пока он уверен в собственном превосходстве – самое время нанести первый удар.
Каре врезалось в щербатую шеренгу новых людей. Лан опасался, что кто-то из четырех его «учеников» сдрейфит и сломает строй, но во время маневра никто не сплоховал. Все понимали, что единственный шанс выжить в этом бою – действовать сообща и выполнять команды дружинника.
На Мрага посыпался град ударов. Вожак нео, кажется, не успел понять, как такое могло произойти, а в его твердые, словно толстая резина, мышцы уже врезалась сталь. Собак бил слева, Череп – справа, Лан атаковал в лоб. Короткий, тяжелый гладиус рассек альфа-самцу грудину, но отскочил от ребер, точно от арматуры. Морда Мрага перекосилась, вожак уже почувствовал на выпяченных обезьяньих губах вкус собственной крови.
Остальные нео заорали в один голос, затем мгновенно заключили каре людей в кольцо и набросились со всех сторон одновременно.
– Держим строй! – закричал, надрывая горло, Лан. – По секторам! Рубка! – он снова шагнул на Мрага, увернулся от когтистой лапы, ладонь которой по ширине была сравнима со снегоочистительной лопатой, вонзил меч вожаку в бедро, но опять не смог нанести критический урон. Кое-как освободив лезвие, он снова увернулся, затем ударил, целя в коленное сухожилие, и почти сразу – по прикрытому набедренной повязкой причинному месту. Крайний удар оказался удачным. Кровь Мрага ударила Лану в лицо, вожак заревел так громко и высоко, что у дружинника едва не лопнули барабанные перепонки. Мраг потянулся к Лану, намереваясь схватить его двумя лапами, но это уже был жест отчаяния. Боль заставила его согнуться, не завершив движения, затем, опираясь на кулаки, вожак отступил. Но нео по-прежнему было слишком много на пятерых гладиаторов. Лану вспомнилось, как они вдвоем с братом удерживали наступающих нелюдей, когда те смогли прорвать оборону. Тогда ему и Светозару нужно было продержаться всего несколько минут до прибытия подкрепления, вот только сейчас… сейчас помощи ждать было не от кого, Лан и его подопечные могли рассчитывать только на себя.
