Белый волхв ударил по струнам гуслей, послышались удары бубна, пронзительно завизжал гудок. Волхвы стали ходить по кругу. Быстрее и быстрее. Их глаза закатились белыми шарами.
Все присутствующие почувствовали, как у них по телу пробегает дрожь. Когда волхвы начали спотыкаться от усталости, неожиданно белый волхв подскочил к князю и сунул ему в руки плашки.
— Бросай князь! Бросай скорее! — закричал волхв. — Пусть боги скажут свою волю.
Князь Буревой тут же отбросил дощечки, точно они вдруг превратились в горящие угли.
Все окаменели. Плашки покатились по полу, затем застыли. Все увидели, что две упали белой стороной вверх и одна черной.
Князь Буревой сидел с белым, словно покрытым мелом, лицом. Три раза кинули гадальные плашки, и все три раза выпадало черное. Черное — знак беды.
Кто-то не удержался и охнул.
Белый волхв поднял руку, и снова стало тихо. Волхвы подошли к плашкам и сели на пол вокруг. Каждый из волхвов потрогал черную плашку пальцем, затем, пошептавшись, волхвы встали.
Белый волхв подошел к князю Буревому и, наклонившись к его уху, что-то шепнул.
Очевидно, это было страшное известие, так как по телу князя пробежала крупяная дрожь. Однако через мгновение он овладел собой и громко проговорил:
— Волхв, объявляй волю богов... какой бы она ни была.
Волхв поклонился ему, повернулся к боярам и тихим голосом объявил:
— Боги говорят, что победа в войне с разбойниками будет за словенами!
Словно прорвало плотину, послышались крики радости:
— Слава бесстрашному князю Буревому.
Князь Буревой поднял руку, требуя тишины. Когда крики радости утихли, князь холодно, — только по щекам пробегали желваки, — сказал:
— Однако это не вся воля богов! Говори дальше, волхв!
Снова в комнате воцарилась тишина.
Лицо волхва побледнело и слилось с его одеждой. Треснутым голосом он проговорил:
— Но за победу придется заплатить дорогой ценой. Самый лучший из воинов... умрет!
Еще с минуту в горнице была тишина, и каждый думал, что предсказание касается его, потому что каждый из них считал себя лучшим воином.
Тишину прервал князь Буревой. Он встал и торжественно объявил:
— Боги говорят, что будет победа в войне на стороне сло-вен. Это главное. А жизни наши, всего лишь искры в пламени костра. Умрем мы, но костер не погибнет, и наш род будет жить дальше. А мы пойдем по пути в рай. И наша жизнь только начнется.
Бояре закивали головами.
— Истинно — мы смерти не боимся. Игра со смертью — наша жизнь.
Лицо князя Буревого ослабло, и он сказал:
— Волхвы, передайте богам, что если мы победим, то когда вернемся с похода, я принесу им великую жертву. Ну а если не победим, то я накажу их.
Волхвы вздохнули: однако за плохое пророчество запросто можно и пострадать.
Боги суровы, но и словене их не балуют: неугодных богов секут и топят в реках. А уж того, кто передает плохие вести от богов, и накажут подавно. Бывало, неудачливых предсказателей и топили. Торжественно. Чтобы было не обидно.
Глядя на радость волхвов, князь Буревой едва заметно усмехнулся и добавил:
— А вы, волхвы, собирайтесь, пойдете с нами в поход.
На лицах волхвов отразилось недоумение. С губ невольно сорвался вопрос:
— Зачем?
Князь Буревой стер улыбку с губ.
— А для того, чтобы в случае чего было спросить с кого...
Глава 6
План похода составили простой, — день затратить на поиски разбойников, а как найти их, так сразу с ходу и громить.
Князь Буревой, привыкший к победам, был уверен, что на Нево-озере не найдется силы, которую он не смог бы побить.
Да и из дружинников никто не сомневался в быстрой победе.
И так как поход ожидался недолгим, то больших сборов не стали делать, и отплытие назначили по утренней заре.
С отплытием поторапливались, чтобы разбойники не успели сбежать в Западный океан.
Пока отец занимался делами, необходимыми для подготовки похода дружины, Гостомысл, не дожидаясь обеда, кинулся на причал, чтобы проследить за подготовкой княжеской ладьи. Заодно он надеялся встретить на причале Голубку. Эта девчонка, несмотря на дерзость, почему-то ему понравилась.
Правда, Гостомысла по пути перехватила мать:
— Гостомысл, ты бы поел, а то ведь пропадешь на весь день.
— Некогда, матушка! — отмахнулся Гостомысл и, словно озорной жеребенок, рванулся в сторону причалов.
Однако на причале обнаружилось, что послеобеденный отдых еще не закончился, и на причалах было пустынно.
С Нево-озера веял слабый ветерок: мокрый и пропахший рыбой.
Большие корабли и струги томно шевелились на малой волне, и с тихим скрипом терлись боками о дерево причалов.
На княжеской ладье, прислонившись спиной к мачте и уронив копье на плечо, мирно дремал сторож. Другой сторож дремал у борта над удочкой из длинной орешины.
Ничто не говорило о том, что княжеская дружина готовится в поход.
Разочарованный этим Гостомысл остановился около ладьи и стал наблюдать за поплавком: поплавок медленно двинулся по воде в сторону, однако сторож даже не пошевелился.
На крючок похоже попалась большая рыба, потому что вокруг поплавка начали появляться буруны, и жилка туго натянулась, грозя утащить удочку в воду.
— Эй, на ладье! — смеясь, крикнул Гостомысл. — Смотри, сом утащит, и тебя, и ладью.
Сторож встрепенулся, и спросонья уронил удочку на воду, и удилище поплыло по воде к камышам на противоположной стороне реки.
Сторож в расстройстве хлопнул себя по бокам.
— Ах, какое несчастье!
— А ты ширше разинь рот! — посоветовал Гостомысл.
— А вот я тебя! — зло пригрозил сторож, но, рассмотрев, кто перед ним, смягчился. — Ты почто, княжич, в такую рань пришел?
Гостомысл принял важный вид.
— Так проследить надо за сбором ладьи.
Тут к разговору присоединился и сторож, дремавший у мачты. Проснувшись, он подошел к борту и заговорил с Гостомыслом:
— Будь здрав, княжич! Ты чего ищешь?
— Я думал, что корабли уже готовят в поход, пришел посмотреть, — сказал Гостомысл.
— А-а! — зевнул сторож и сказал: — Ты погоди немного, скоро люди придут. А пока зайди на ладью, осмотрись.
— Позже! — махнул рукой Гостомысл.
Он уже увидел, как со стороны города появилась толпа людей с поклажей. Во главе толпы шел воевода Храбр. Рядом с ним кормчий Ерш.
