Вскоре он ощущал себя увереннее, и даже решился прилечь. Правда, тут же к горлу из желудка подкатил противный горький комок. Он снова сел и отпил из стакана новую порцию рассола.
Пока конунг боролся с последствиями буйного застолья, в комнату зашел Харальд.
Увидев конунга, ухмыльнулся, сел на лавку и начал отлеплять с усов засохшие комки какого-то серо-желтого вещества.
— Однако хорошо погуляли, — заметил Готлиб.
Харальд рассмеялся.
— Хорошо. Весь город стоял на ушах. Бабы визжали, как резаные поросята, — наши не дали им спуска.
Готлиб встал с кровати, но его сильно качнуло, пол пошел в сторону, точно палуба в шторм, и он рухнул в кресло.
— Надеюсь, дикари не воспользуются нашей слабостью, — сказал он.
— Куда там! — сказал Харальд. — Наши по пьянке вроде бы посекли с десяток дикарей. Мы их так перепугали, что они попрятались по погребам. А тот, кто не спрятался... сам виноват!
— Главное, что дух наших воинов приподнялся, и теперь доживем до прихода помощи, — сказал Готлиб.
Харальд поморщился:
— Дозорные доложили, что ночью по реке прошел корабль. Они не разглядели, кто в корабле.
— Купцы? — спросил Готлиб.
— Так рано им ходить по реке, — сказал Харальд.
— Тогда... — вслух подумал Готлиб. От накатывавшего в голову предположения его лицо из серого начало превращаться в пунцовое.
— Вот мне и чуется что-то нехорошее. Поэтому я пришел за тобой — надо сходить посмотреть, что происходит на реке, — сказал Харальд.
— Одеваться! — крикнул Готлиб и ухватился за голову, — проклятая голова точно хочет расколоться.
Через полчаса Готлиб и Харальд были на стене и рассматривали реку. Метель утихла, но поземка струилась по земле и извивалась, словно клубок змей.
Над горизонтом висело огромное солнце. Оно переливалось оттенками кроваво-красного цвета, отчего на сердце Готлиба появлялась странная тревога.
Готлиб показал рукой на черную полосу и сказал:
— А река полностью вскрылась.
— Река течет с юга, поэтому в ней вода теплее, чем в озере, — пояснил Харальд.
Готлиб вгляделся в белый туман на озере. Но там трудно было что-то разглядеть. Через некоторое время Готлиб проговорил:
— Знаешь, Харальд, у меня появилась какой-то страх на сердце. Чудится мне, что сегодня у нас будет беспокойный день. Как бы нам все не потерять в одночасье.
— И горожан не видно. Словно затаились перед тем, как напасть на нас, — многозначительно проговорил Харальд.
Готлиб бросил на него обеспокоенный взгляд.
— А если и в самом деле? — спросил он.
— Что — «в самом деле»? — спросил Харальд.
— А если они и в самом деле приготовились напасть на нас? — сказал Готлиб.
Харальд повернулся в сторону города и задумчиво промолвил:
— Горожан много. Хотя и отбирали мы у них оружие, однако все не отнимешь.
— Надо бы собрать воинов? — неуверенно сказал Готлиб.
— Боюсь, мы многих не досчитаемся. Уж слишком много вчера выпили, — сказал Харальд.
— Значит, надо собрать тех, кого сможем, — жестко распорядился Готлиб. Он посмотрел в сторону озера и добавил: — Вдоль берега идет темная полоса, значит, там тоже льда нет.
Харальд понял его мысль.
— Конунг, но словене не смогут прийти по воде — на середине озера лежит толстый лед. Не могут же они плавать по льду? — сказал он.
Готлиб покачал головой и сказал:
— Все равно — пошли лодку, пусть проверят, далеко ли отошел лед от берега...
Готлиб не договорил. Над городом потянулся тягучий грозный гул.
— Что это? — изумился Готлиб.
Красное лицо Харальда стало свинцовым.
— Это набат. Вечевой колокол! — срывающимся голосом крикнул он.
— И что это значит? Кто велел бить в колокол? — рассердился Готлиб.
Харальд бесцеремонно потянул его за край одежды.
— А это значит, что нам пришел конец! — сказал он. — Восстали горожане. Бежим скорее к стругам, Готлиб.
— Но наши воины... — начал возражать Готлиб.
— Наших воинов уже перебили, — сказал Харальд и торопливо спросил: — Ты идешь со мной или остаешься с трупами своих воинов?
Готлиб ничего не ответил, он без слов метнулся со стены по ступеням вниз.
Харальд оказался прав — внизу чернела толпа горожан. В руках у них были щиты, копья, топоры и даже мечи. На многих были доспехи.
В голове Готлиба мелькнул поразивший его вопрос, — откуда у горожан оружие и доспехи, хотя он давно велел воинам отобрать у горожан все оружие?
Но мелькнул вопрос только на доли секунды. Думать было некогда: толпа горожан бушевала, словно штормовое море: данов рубили и били всем, что имелось в руках людей.
Готлиб и Харальд врезались в толпу с обнаженными мечами, которые сверкали в их руках серебряными дисками.
От неожиданного яростного нападения толпа расступилась, и, воспользовавшись заминкой, конунг и его воевода выскочили за ворота.
Оценив происходящее со стороны, Готлиб понял, что им необычайно повезло — небольшая горстка данов, отбиваясь топорами и копьями, медленно отступала к причалу, еще минута, и выйти бы из города было невозможно.
У причала суетились гребцы, сталкивая усыпанные снегом корабли на воду. Два корабля, лихорадочно взбалтывая веслами тяжелую воду, уже уходили от берега.
Харальд крикнул Готлибу, что струги уйдут, бросив избиваемых в городе данов, и они бросились со всех ног к кораблю-стругу, который еще касался бортом причала.
Перевалившись через низкий борт корабля, Харальд яростно прорычал:
— Вперед!
Готлиб упал на заснеженное дно корабля, и его начало неудержимо рвать.
Когда Готлиб пришел в себя, берег в утреннем сумраке был не виден, но то, что он был еще опасно близок, свидетельствовали удары, впивающихся в корабль падающих стрел.
Несколько стрел с глухим стуком воткнулись в борт совсем рядом с конунгом, и он предусмотрительно укрылся за щитом.
Наконец всплески на воде стали отдаляться.
Готлиб отбросил щит в сторону и, тяжело вздохнув, сказал Харальду:
— А ведь мы всю добычу оставили в городе.
— Нет. Я вчера выполнил твое приказание: заставил снести добытое в этом городе добро на твой корабль. Поэтому тут и к удаче оказалась сильная охрана.
— Хорошо, — повеселел Готлиб.
— Мы многих людей потеряли, — сказал Харальд.
