— Ой, какой хорошенький! — умилилась баньши при виде миниатюрного зверька, похожего на плюшевую игрушку. Но тут «хорошенький» раскрыл поистине огромный для своих размеров рот, полный острых, как иглы, зубов, и мерзко хихикнул. А секундой позже его лапка разжалась, и в остолбеневшую от неожиданности Ульку прилетел еще один невесомый комочек, умудрившись запутаться в ее всклокоченных волосах. — Вот же наглая тварь!
— Ти-и-ише, — умоляюще прошептала я, заметив, что на Улькин вопль из-за камней выскочили еще несколько зверьков, и каждый сжимал что-то в кулачке. — Уль, не вопи. Это просто гремлины. А кидаются они сушеными экскрементами.
— Что-о-о?!
Я торопливо зажала подруге рот, но среди зверьков уже пошло нехорошее волнение. Они радостно заухмылялись, запереглядывались. Их стало намного больше, словно оставшиеся в норах гремлины и гремлинши, славящиеся особенно мерзким характером, только ждали сигнала к действию. Почти сразу кто-то из них кинул комочком в стоящего рядом ангела. Тот, хвала Создателю, не стал поднимать крик, а просто уклонился, но за первым шариком полетел второй, третий… вот уже и в мехе мрачно сопящих оборотней начали застревать сушеные экскременты…
— Пусти меня, Хель! — возмущенно замычала Улька. — Пусти! Я им покажу, как кидаться сушеными какашками!
Я только крепче зажала ей рот и, увернувшись от летевшего прямо в лицо комочка, прошептала:
— Они живут в этих пещерах столетиями. Целыми стаями, в которых насчитывается до тысячи особей. Живых не едят — гремлины исключительно падальщики. Но при малейшей угрозе набрасываются все вместе, независимо от размеров и количества нападавших. Ты их зубы видела? Ими они выгрызают норы прямо в камне. Каждая такая нора может быть до сотни шагов в длину. Сколько там поместится этих тварей, представляешь? А сколько тут скал?
Притихшая Улька обвела испуганным взглядом громоздящиеся над нами пирамиды и, проникнувшись, нервно сглотнула.
— Уходим, — велела я. — На провокации не поддаемся. Экскременты аккуратно подбираем и прячем в мешок… Рисьяр, у тебя, случаем, нет запасного, а то мы свои уже использовали?
Вампир молча расстегнул куртку и размотал с торса широкую полосу ткани, оказавшейся сложенной в несколько слоев, разорванной пополам простыней. Ловко расстелил ее прямо на полу и, подмигнув изумленно отпрянувшему медведю, сделал пригласительный жест:
— Грузите.
— Во дает! — восхищенно прищелкнул языком фей, первым пнув валяющийся неподалеку «шарик». — Хеля, а зачем нам гремлинские какашки?
— Сухой помет неплохо горит, а в убежище холодно. Или вы надеетесь, что Мессир будет тратить магию, растапливая для нас камин?
— Понял, вопросов больше не имею, — крякнул невидимый Шмуль и вместе со всеми принялся подбирать валяющиеся на полу экскременты.
— А давайте попробуем по-другому? — предложил Мартин, когда вся группа принялась с азартом ползать по полу. После чего взял в руки первый попавшийся шарик, демонстративно покрутив его в ладонях. Под крайне заинтересованными взглядами гремлинов с важным видом прошелся туда-сюда, напрочь игнорируя прицельный обстрел, а затем одним легким и грациозным движением закинул точно в центр простыни.
Среди заполонивших верхушки скал зверьков послышалось недоверчивое перешептывание. Они засуетились, заволновались. Несколько крупных особей даже метнулись за камни, продолжая бурчать что-то себе под нос. Но потом самый смелый поднял лапку и неуверенно бросил свой катышек на простыню.
Увидев это, Мартин картинно всплеснул руками и, подхватив с пола второй, таким же ловким движением кинул сверху. Гремлин расстроенно зацокал, увидев, что шарик ангела лег точнее, и тут же бросил еще один. Затем еще и еще… а следом в игру втянулись и остальные. Да так активно, что всего через несколько минут мы стали счастливыми обладателями целой горы сушеного помета, который мог обеспечить нас теплом на целую ночь.
— Рисьяр, у тебя еще простыня есть? — деловито осведомилась я, когда на ткань просыпался настоящий коричневый дождь. Вампир поморщился, но все-таки размотал с себя вторую заначку и расстелил рядом.
— Все, а теперь идем, — скомандовала я, — на обратном пути подберем то, что они накидают. Надеюсь, этого хватит на готовку и на то, чтобы нагреть воды.
Нашего ухода увлеченно соревнующиеся в точности гремлины не заметили — новая игра поглотила их полностью, так что нам вслед прилетело лишь несколько комочков, на которые никто не обратил внимания. Несколько особо настойчивых тварей пытались нас преследовать, но вскоре и они отстали. А одновременно с их уходом до нас донесся долгий вибрирующий писк, похожий на звук крохотного сигнального рожка.
— Шмуль, как дела у наших конкурентов? — спросила я, навострив уши.
Фей без единого звука взмыл наверх и, покружив над окрестностями, доложил:
— Добивают какую-то змеюку. Потерь нет. Раненых нет. Зато есть хорошая новость — в ту сторону двинулась большая стая гремлинов. Так что, если наши друзья не поторопятся, останутся без трофея.
«А я еще двух крыс нашел, — похвастался Сар, бросив мне под ноги увесистые тушки. — И впереди несколько змеиных гнезд виднеется. Грабить будем?»
— Конечно! — с азартом воскликнула Улька, когда я озвучила заманчивое предложение, а Шмуль умчался проверять успехи второй группы. — У меня еще много свободных пробирок осталось. И вообще, змеи намного вкуснее крыс.
— Нам бы что-нибудь посущественнее, — задумчиво пробормотала я, двинувшись следом за волком и зорко присматривая за тем, чтобы подпрыгивающая от нетерпения баньши не сунулась вперед. — Хотелось бы поймать барашка… или зайчика… или хотя бы паучка…
— Вот этот подойдет? — дрогнувшим голосом спросил Мартин, тронув меня за рукав.
Я обернулась и замерла, обнаружив, что на одном из сталактитов сидит огромное восьмилапое чудовище с затейливым узором на пузе. Здоровущее, многоглазое, с раскрытыми жвалами… При виде них у меня тревожно екнуло сердце, а в голове мелькнула пугающая мысль, что эта тварь способна не только нас сожрать, но при этом, что самое обидное, даже не подавится.
— Са-а-а-ар… — протянула я, перекрыв собой коридор, чтобы застрявшая за поворотом Улька не увидела лишнего и не устроила истерику раньше времени. — Ты нам очень нужен! Сар!
«А? Чего? — тут же выскочил из-за поворота ушедший вперед оборотень. Но быстро заметил мое окаменевшее лицо. Кинул взгляд наверх и с досадой добавил: — Прости, забыл предупредить… это чучело, Хель. Оно не живое».
«Точно?» — беспокойно уточнила я, обшаривая настороженным взором неподвижного паука.
«Точнее не бывает. Вон, одна оболочка осталась».
В качестве доказательства Сар высоко подпрыгнул и, не дотянувшись до огромного насекомого каких-то двух десятков локтей, с шумом дунул. Паук невесомо качнулся, словно подвешенный на ниточках газовый пузырь, а меня неожиданно отпустило.
