Проскочили! Вдогонку прозвучало еще несколько разрозненных выстрелов, отозвавшихся глухими ударами по кузову. Но это уже ерунда. Пули, конечно, товар слегка подпортят, но до людей уже не доберутся. Да и до поворота реки осталось всего ничего. Поди догони их. От сердца отлегло, и вырвался облегченный вздох.
Очередной удар, и следом резкий свист, как у закипевшего чайника со свистком. Петр тут же высунулся в окно и посмотрел назад. Ч-черт! Из двигательного отсека вырывалась струя пара, которую тут же размолачивали лопасти винта. По рисунку описываемой им окружности видно, что обороты резко упали и продолжают падать. Похоже, пуля перебила главный паропровод.
Скорость саней начала резко снижаться. Однако инерции все же хватило, чтобы закатиться за поворот русла реки и выскочить из поля зрения нападавших. Сани повернули, с легким хрустом металла въехали на пологий берег и остановились. Петр нахлобучил на себя шапку и выскочил из кабины, надевая перчатки. Сейчас пойдет потеха.
– Иван Пантелеевич, чего сидишь? Уходить надо.
Что бы там ни говорил купец о слабом боевом духе бандитов, проверять это на себе не хотелось. Да и не верил Петр, что от них так сразу отстанут. Вот если парочку-другую подстрелить, еще туда-сюда. А так, за здорово живешь, после пары безрезультатных выстрелов со стороны добычи… Ой сомнительно.
– Петя, ты слышь… Уходи давай.
– С ума сошел? Да наживешь ты себе еще добра. Не стоит оно того.
– Не в том дело. Попало в меня. Сильно попало.
– Куда? – полез обратно в кабину Петр.
– В брюхо. Не уйти мне. А одному тебе не выстоять. Они же по руслу не побегут. Начнут буераками подбираться. Зажмут тебя одного.
Тем временем Петр добрался до кровоточащей раны. Пуля вошла в правый бок купца. Похоже, та самая, с которой разминулся сам Петр. Рана глухая, уже неплохо. В том смысле, что дырка одна. Хотя как оно лучше, бог весть. Достал из кармана перевязочный пакет и попытался наложить на рану. Но купец нервным движением оттолкнул его:
– Незачем мне им в руки живым даваться.
– Глупости не городи. Про Марфу, детей вспомни. Сына учить надо, дочерей замуж выдавать. Глядишь, еще кого народите. А ты помирать собрался, – опять полез перевязывать Петр.
– Ты дурной? Нельзя тебе здесь, – вновь встрепенулся купец.
– Знаю. Сейчас тебя перевяжу, а там придумаю что-нибудь. Займу позицию в сторонке и никого к тебе не подпущу. А там, глядишь, и ты из револьвера поможешь.
– Ладно, – вроде как сдаваясь, произнес Завьялов. – Я вот так вот зажму, и нормально будет. Давай беги.
– Только ты смотри, Пантелеевич, не отпускай. Я ведь не уйду далеко и тебя не брошу. Не хотелось бы за зря корячиться.
– Дурак ты, парень, – прижимая к ране тампон, вынес вердикт купец.
– Знаю. Не скучай. Я постараюсь быстренько.
– Да они же тебя как кутенка!
– А вот мы и посмотрим.
Вновь выпрыгнув из кабины, Петр вытащил свои лыжи и, забросив винчестер за спину, побежал вдоль русла, оставляя за собой хорошо видимый след. Какой-никакой, а шанс, что бандиты решат, будто он подался в бега. А он тем временем сделает волчью петлю. Конечно, не дело вот так оставлять раненого Завьялова. Но ничего более умного в голову не приходило.
Не воевал он никогда. А про петлю эту в тех же книжках вычитал. Правда, до недавнего времени не знал, как поведет себя, случись и впрямь в бою оказаться. Но, похоже, ничего. Держится, не трухает. Вот бы еще и дров не наломать, а тогда уж полный порядок.
Уйдя за поворот и пробежав еще с полсотни метров, Петр убедился, что вот так сразу из-за поворота не рассмотришь, куда тянется след. Потом по ложбинке начал подниматься на невысокую сопку, которую, собственно, и огибало речное русло. Все же великое дело лыжи, подбитые лосиной шкурой. Плевать, что высокую скорость на них не показать и двигаться можно только вперед. Зато и назад не скатишься. Жесткая шерсть держит получше шипов.
Итак. Пусть Петр и не великий стратег, но как бы поступил он? Ну, скорее всего перебрался бы на другой берег и, используя неровности местности, вышел к излучине. Конечно, для нападающих главное – это хабар, а не люди, так что если те побегут, то гоняться за ними не станут. Но сибиряки – народ ни разу не робкого десятка. Значит, постараются удостовериться, что они убежали. А значит, кто-то проскочит излучину по прямой. Это позволит убедиться в том, что купец с подручным дали деру. Или накрыть их. Вдоль русла вряд ли кто пойдет. Так что петлю Петр, пожалуй, зря закладывал. Ну и как тут быть?
Приняв решение, Петр преодолел примерно две трети подъема и начал огибать вершину. Если поднимется до конца, для его винчестера получится слишком большое расстояние. И вообще, тогда уж лучше иметь оптику. Наверное. Во всяком случае, он на дистанцию свыше двухсот метров не стрелял. В смысле из винтовки или карабина. Только один раз в армии из автомата. Но одно дело – поразить неподвижную грудную мишень в спокойной обстановке. И совсем другое – после вот такого забега, когда адреналин бушует в крови.
Остановился, выронил палки, упал на колено и потянул из-за спины карабин. Все же нужно будет придумать что-то с ружейным ремнем. Петр вроде читал об одноточечном тактическом ремне, это крепление такое. Читать-то читал, да только никогда особо в подробности не вдавался. Вот как ремень в распор брать, это да, и понял, и пробовал, но там однозначно две точки крепления.
Пока тянул винчестер, присел за торчащим камнем, который прикрывал его едва ли на треть. Но на нем светлый полушубок и светлая кроличья шапка, так что не очень-то и заметно. Да и вон тех двоих не больно-то разглядишь. Либо повоевать успели, либо подобной хитростью местных охотников не удивишь. Дело в том, что примерно в двухстах метрах от себя Петр наблюдал двух человек в белых маскхалатах, которые уже вышли к берегу реки, пройдя излучину насквозь. Здесь редколесье, а не тайга с ее непролазными буреломами, потому и видно далеко.
Если бы преследователи могли подумать, что вместо того, чтобы сбежать, он начнет забираться на склон сопки, или хрустни под ним хоть одна ветка, то Петру бы ни за что не остаться незамеченным. Но от него никак не ждали, что он сам начнет охотиться на нападавших, а потому даже не смотрели на склон холма.
Петр вскинул карабин. Поднял прицельную планку. Двое неизвестных стоят с ружьями в руках и, прячась за толстыми стволами сосен, всматриваются в замерзшее русло реки, о чем-то переговариваясь. А может, и помалкивают. Кто же их разберет.
Петр поудобнее устроился за камнем, чтобы стрелять с упора. Начал выцеливать того, что ближе к нему. Со стороны реки-то их прикрывают стволы, а вот с его позиции, направленной им, считай, в спину, они как на ладони. Ствол холодный, точность первого выстрела никакая, поэтому целиться нужно четко по центру фигуры. Пусть хоть заденет, и то хлеб. Раненый боец, можно сказать, уже и не боец.
Поймал себя на мысли, что оттягивает выстрел. Да пошло оно все! Задержал дыхание. Выстрел! Человек в маскхалате завертелся волчком и, оглашая окрестности криком, повалился в снег, бешено суча ногами. Петр рванул рычаг… И уперся им в камень. Хорошее дело скоба Генри, только требует простора для перезарядки. Чертыхнувшись, Петр повернул карабин набок и отвел-таки скобу до конца.
