Она не смогла удержаться от укола под прикрытием обсуждения десерта, чтобы сидевшие за столом ничего не поняли.
Джулиан удивленно посмотрел на нее и скривил губы в веселой улыбке:
– Только, чтобы ты знала, я не возражаю против первого кусочка. Просто чувствую себя виноватым из-за первого кусочка, зная, что не могу остаться, чтобы съесть все целиком.
– Уверяю, пирог не оскорбится и просто молит о том, чтобы его съели, пока он горячий и сочный. А если помедлить, он превратится в холодную, горькую, жесткую массу.
– Искренне в этом сомневаюсь. Я знаю, что вчерашний отказ от угощения был ошибкой. Зато прошлой ночью провел два часа в гостиничном тренажерном зале.
– Чувствуя себя виноватым?
Он кивнул.
– После твоего отъезда я ощутил в себе скопившуюся энергию. Две мили на беговой дорожке очень помогли, но, даже закончив, я чувствовал себя последним дерьмом.
– Можешь бегать сколько хочешь, но беговая дорожка не поможет тебе решить проблемы.
– Мудрые слова, – согласился он. – Зато тренировки помогают думать. У меня наступило просветление в голове.
Гретхен прищурилась. Сердце внезапно затрепетало.
– Что это означает?
– Это означает, что мы должны поговорить.
Она закатила глаза и вернулась к десерту. Поговорить? Сколько можно говорить? Если это все, чего он хочет, она спасет бедный пирог от такой же участи, как у нее.
Она подняла ложку, отломила кусочек, но остановилась, когда Джулиан наклонился к ней.
– Скоро, – прошептал он.
Ложка задрожала в ее руке, замерев в воздухе.
– Не знаю когда, но скоро. Не волнуйся, что десерт так и останется не съеденным.
Гретхен прерывисто вздохнула. Почему-то больше не хотелось пирога. Сама мысль о том, что она в ближайшем будущем может оказаться перед ним обнаженной, отбила аппетит.
– Итак, Джулиан, – крикнула одна из подружек невесты, – ты готов к сегодняшнему мальчишнику?!
Он выпрямился и ответил чарующей улыбкой:
– Еще бы! Я запланировал для мальчиков потрясающую ночь.
Другая женщина метнула на своего спутника предостерегающий взгляд.
– Попытайся ограничиться одним приватным танцем, пожалуйста.
– Почему? – рассмеялся тот. – Ведь не я же завтра женюсь. Боишься, что соблазнюсь вкусняшкой?
Брюнетка покачала головой:
– Нет, однако беспокоюсь, что сунешь ей в трусики чек на все наши деньги и вернешься ко мне разоренным.
– Ну, если так случится, может, Джулиан поможет мне выпутаться. Я слышал, ты за последний фильм получил пятнадцать миллионов. Это правда?
Гретхен почувствовала, как Джулиан напрягся. Первый раз за все время, когда они были вместе, занервничал. Несколько раз до этого он упоминал о том, как люди вечно приходят к нему с протянутой рукой. Этот парень даже не знает его. Не является другом. Все это подано как шутка, правда не смешная. Ей не нравилось, что Джулиан так отреагировал.
– А сколько денег ВЫ заработали в прошлом году? – вмешалась она, не дожидаясь ответа от него.
Тон был таким резким, что глаза мужчины широко раскрылись. Но он тут же поднял руки, словно сдаваясь:
– Простите. Это была шутка. Хотел сказать, что, если бы получил столько денег, кричал об этом со всех крыш.
– И все, включая налоговое управление и парня, которого вы даже не знали, просто видели на обеде по случаю репетиции свадьбы, стучались бы в вашу дверь, требуя своей доли.
Большой массивный дружка жениха словно съежился и усох.
– Пойду возьму в баре выпивку, – пробормотал он, вставая и пересекая комнату.
Сидящие за столом дружно заговорили, стараясь замять неловкость.
– Р-р-р-р-р! – прорычал Джулиан ей на ухо. – Вот уж не знал, что ты такая тигрица.
– Я тоже не знала, – хмыкнула Гретхен, – но не могла молчать. Если ты публичный человек, это еще не означает, что кому-то есть дело до того, сколько ты зарабатываешь.
– Это не так волнующе, как звучит, – улыбнулся Джулиан. – Не пойми меня неправильно, у меня много денег, но чем больше ты знаменит, тем больше расходы. Я только по кредиту за дом на Беверли-Хиллз плачу почти тридцать тысяч в месяц.
Гретхен едва не поперхнулась вином.
– Это безумие!
– Это калифорнийская недвижимость. Добавь абсурдные налоги на собственность, страховку, расходы на охрану и прислугу. Дядя Сэм тоже получает свой кусок пирога, потом Росс, потом мой бухгалтер.
– Мне отдать кулон?
– Нет, конечно нет. Я не жил бы в доме за пять миллионов долларов, если не мог себе этого позволить.
Гретхен покачала головой и потянулась к сумочке за телефоном. Уже поздно. Как бы она ни наслаждалась обедом, какое бы любопытство ее ни разбирало, как бы ни хотелось закончить прерванный разговор, нужно возвращаться и подготовить бальный зал к завтрашнему дню.
– Я лучше пойду.
Джулиан надулся, опустил уголки губ. Гретхен хотела утешить его поцелуями, но удержалась. Только чмокнула в щеку.
– Повеселись сегодня с мальчиками. Не позволяй Марри много пить. Натали терпеть не может, когда жених страдает от похмелья.
– Да, мэм. Я провожу тебя.
– Нет-нет, – запротестовала она, – я сама прекрасно дойду. Сегодня твой долг перед Марри.
Гретхен встала, он сжал ее руку, поднес к губам и обжег поцелуем. Жар распространился по руке, отчего она залилась краской.
– Скоро увидимся, – пообещал он, делая ударение на слове «скоро». Именно его он повторял раньше, когда они говорили о своих физических отношениях.
Она отняла руку и попыталась замаскировать реакцию улыбкой.
– О'кей. Спокойной ночи.
Она помахала Марри и Келли, прежде чем выскользнуть за дверь. И только выйдя наружу, вспомнила, что все, включая Бри, приехали сюда в лимузине. Покачав головой, она вызвала такси и терпеливо ожидала, пока оно прибудет. Все к лучшему. Ей нужен прохладный воздух, чтобы остыл огонь, который Джулиан так легко воспламенял в ней.
Ему до смерти надоел мальчишник. Он выполнил свой долг и устроил Марри классную вечеринку с алкоголем, полуодетыми женщинами и бильярдом, но вовсе не здесь хотел проводить время. Особенно после разговора с Гретхен за обедом.
Он снова и снова воскрешал в памяти тот момент у ее машины. Потому что ожидал услышать сотни других причин ее застенчивости, но только не того, что она никогда раньше не была с мужчиной. В наше время такое почти невозможно.
Да, он не слишком хорошо отреагировал на новости и из-за этого чувствовал себя ужасно. Рассказал ей о двухчасовой тренировке на беговой дорожке, но это еще не все. Он почти не спал этой ночью, думая о том, как плохо воспринял ее исповедь. И не потому, что с ней что-то не так и она странная, а потому, что почувствовал внезапную скованность, которой не ожидал.
