Если рассмотреть пример из моего собственного прошлого, то когда я ходил в школу в 1940-х и начале 1950-х годов, мы пользовались четырьмя способами умножения чисел: запоминанием таблицы умножения, которой мы пользовались, имея дело с маленькими двузначными числами и получая точный ответ; умножением в столбик на бумаге, что тоже давало точный ответ, но было утомительным в случае, если числа были более чем четырехзначными; логарифмической линейкой, на которой можно было получить быстрый ответ с точностью примерно до трех десятичных знаков, и таблицами логарифмов, довольно быстро дававшими ответ с точностью до четырех или пяти десятичных знаков. Я умело пользовался всеми четырьмя способами, но теперь эти мои умения бесполезны, потому что поколение моих сыновей пользуется карманными калькуляторами, за несколько секунд дающими результат с точностью до семи десятичных знаков. Мои умения собирать ламповый радиоприемник или управлять автомобилем с механической коробкой передач теперь тоже бесполезны. Многое из того, чему я и мои современники научились в юности, устарело, а то, чему нас никогда не учили, сделалось незаменимым.
Что делать со стариками?
Статус пожилых людей в западных странах изменился радикально и парадоксально за последнее столетие. Мы все еще боремся с возникшими в связи с этим проблемами, настоящим бедствием современной жизни. С одной стороны, люди живут дольше, пожилые обладают лучшим физическим здоровьем, а общество в целом может позволить себе лучше заботиться о них, чем когда-либо в прошлом. С другой стороны, старики утратили большую часть традиционной полезности, которую они имели для общества, и часто испытывают социальные потери, хотя и стали физически здоровее. Большинство из читателей этой книги столкнется или уже столкнулось с этими проблемами — когда им придется решать, что делать с собственными престарелыми родителями, или когда они состарятся сами.
Что мы можем сделать? Я предложу кое-что, основываясь на собственных наблюдениях, не претендуя на то, что они смогут разрешить эту огромную проблему.
Одно из таких предложений касается нового понимания важности традиционной роли, которую играли бабушки и дедушки. До Второй мировой войны большинство женщин детородного возраста в Европе и в Америке оставались дома и заботились о детях. В последние десятилетия молодые женщины все больше включаются в работу вне дома, мотивируясь увлекательностью своей профессией или экономической необходимостью или и тем и другим. Возникает проблема присмотра и ухода за детьми, столь знакомая большинству молодых родителей. Хотя они пытаются справиться, прибегая к различным комбинациям нянек и детских садов, всегда остаются сомнения в надежности и качестве такого решения.
Бабушки и дедушки представляют собой качественное решение проблемы присмотра за детьми для современных работающих родителей. Они чрезвычайно мотивированы заботиться о внуках, обладают опытом воспитания собственных детей, способны посвятить все свое внимание ребенку, едва ли уволятся без предупреждения, если им предложат лучшее место, готовы работать без оплаты и не станут жаловаться на заработки или премиальные. Среди моих знакомых есть бабушки и дедушки, работавшие врачами, юристами, преподавателями, управляющими, инженерами и т.д., которые обожают заботиться о своих внуках, позволяя их родителям работать вне дома. Эти мои пожилые друзья взяли на себя роль бабушек и дедушек !кунг, присматривающих за внуками на кочевье, в то время как их собственные дети, родители внуков, охотятся на антилоп и собирают орехи мондонго. Это выигрышная ситуация для всех участников: стариков, родителей и детей. Однако я должен высказать и предостережение: сейчас, когда супружеские пары часто откладывают обзаведение детьми до 30, а то и 40 лет, бабушки и дедушки могут оказаться 70-летними, а то и старше, и утратить запас жизненных сил, необходимый для того, чтобы присматривать за маленьким ребенком на протяжении всего дня.
Другое предложение касается позитивного аспекта, связанного с быстрыми технологическими и социальными переменами. Если такие перемены делают умения пожилых устаревшими в узком смысле слова, они придают их опыту ценность в более широком смысле, поскольку этот опыт касается условий, отличающихся от тех, что существуют сегодня. Если прежняя ситуация возникнет в будущем, сегодняшние молодые взрослые не будут иметь личного опыта преодоления трудностей и людьми с наиболее востребованными знаниями могут оказаться как раз пожилые. Наши престарелые похожи на ту 80-летнюю старушку с острова Реннел, которая пережила хунги-кенги и знала, какие плоды можно есть, чтобы избежать голода; ее знания могут казаться бесполезными и странными — до тех пор, пока следующий хунги-кенги не нанесет удар, так что она одна будет знать, что делать.
Из бесчисленных возможных примеров, иллюстрирующих ценность воспоминаний пожилых, приведу два случая из моего собственного опыта. Первый касается профессора, который был моим учителем в колледже. Он родился в 1902 году, и я помню, как в 1956-м он рассказывал о своем детстве в маленьком американском городке, когда на смену конной тяге пришли автомобили. Мой учитель и его современники очень радовались такой перемене, потому что автомобили делали город гораздо чище (!) и тише (!!): с улиц исчез конский навоз и стук копыт по мостовой. Сегодня, когда автомобили ассоциируются с загрязнением окружающей среды и шумом, воспоминания моего учителя кажутся абсурдными, однако мы должны задуматься над ними в более широком смысле: технологические изменения обычно приносят непредвиденные проблемы наряду с ожидавшимися благами.
Другой случай имел место, когда мы с сыном (тогда 22-летним) однажды вечером оказались за одним столом в отеле с 86-летним бывшим морским пехотинцем, который участвовал (и охотно рассказывал об этом) в американской высадке атолл Тарава в юго-западной части Тихого океана в ноябре 43 года, несмотря на ожесточенное сопротивление японцев. Во время одной из самых тяжелых десантных операций Второй мировой войны, длившейся три дня и происходившей на площади менее половины квадратной мили, были убиты 1115 американцев и все 4600 оборонявшихся японцев, за исключением 19 человек. Мне никогда не приходилось слышать рассказа о кошмаре на Тараве от непосредственного участника, и я надеюсь, что моему сыну никогда не придется испытать чего-то подобного. Однако, может быть, он и его поколение выберут лучшее будущее для своей страны, если узнают от тех, кто пережил последнюю мировую войну 65 лет назад, как это было. Эти два примера показывают, почему существуют программы знакомства ветеранов со школьниками старших классов: так они получают живые впечатления о событиях, которые, возможно, окажутся для них полезными уроками.
Еще одно мое предложение — понимать и находить применение переменам, которые происходят с силами и слабостями человека по мере его старения. Рискуя излишним обобщением в огромном и сложном вопросе без подтверждающих данных, можно все же сказать, что к полезным качествам, убывающим с возрастом, можно отнести амбициозность, стремление к конкуренции, физическую силу и выносливость, способность к постоянной умственной концентрации, способность находить новый подход к сложным проблемам (таким как структура ДНК и многие чисто математические задачи, которые лучше оставить ученым моложе сорока). Напротив, полезные качества, имеющие тенденцию с возрастом усиливаться, — это профессиональный опыт, знание людей и человеческих взаимоотношений, способность помогать другим без препятствий со стороны собственного эго, синтетическое междисциплинарное мышление с использованием разнообразных баз данных (касающееся таких проблем, как происхождение видов, биогеографическое распределение, сравнительная история; это лучше дается ученым старше сорока).
