Последующие события показывают, как новогвинейцы, подобно многим другим традиционным сообществам, живущим по большей части вне эффективного контроля системы правосудия, установленной правительством государства, тем не менее добиваются справедливости и мирно разрешают споры с помощью собственных традиционных механизмов. Такие механизмы разрешения споров, возможно, действовали на протяжении всей предыстории человечества до возникновения государств с их кодифицированными законами, судами, судьями и полицией, что началось примерно 5,400 лет назад. Случай Билли и Мало контрастирует с конфликтом, о котором я расскажу в следующей главе, — конфликтом, также разрешенным традиционным способом, но противоположными средствами — убийством из мести и войной. В зависимости от обстоятельств и участников споры в традиционных сообществах могут разрешаться или мирно, или войной, если мирный процесс не удался или не был испробован.
Мирный процесс предусматривает то, что обычно именуется компенсацией. (Как мы увидим, этот перевод новогвинейского термина обманчив: невозможно было бы компенсировать смерть ребенка; это и не является целью. Дословный перевод этого термина с новогвинейского ток-писин — “деньги сожаления”, и такой перевод более точен, потому что правильно описывает суть дела: деньги выплачиваются как свидетельство разделенной печали и как извинение за случившееся.) Ситуацию с традиционной компенсацией, связанной со смертью Билли, описал мне человек по имени Гидеон — управляющий компании, в которой работал водителем Мало, и участник последующих событий. Как выяснилось, традиционный новогвинейский механизм правосудия имеет цели, радикально отличающиеся от тех, которые преследует государственная правоохранительная система. Я согласен с тем, что государственное правосудие обладает большими преимуществами и абсолютно необходимо для разрешения многих споров между гражданами государства, особенно конфликтов между незнакомыми людьми. Но я чувствую также, что и традиционные механизмы могут многому нас научить — особенно в тех случаях, когда противостоят друг другу не чужие люди, а те, кто так или иначе сохранят какие-то отношения друг с другом и после разрешения спора: соседи, партнеры по бизнесу, разводящиеся родители ребенка, братья и сестры, оспаривающие друг у друга наследство.
Церемония
Поскольку был велик риск того, что представители клана Билли захотят отплатить Мало, Гидеону и другим служащим компании, Гидеон велел персоналу не приходить на работу на следующий день после несчастного случая. Сам Гидеон оставался в офисе на огороженной охраняемой территории всего в сотне ярдов от того дома, где он жил с семьей. Он предупредил охранников, чтобы те были бдительны, особенно если появятся жители долины. И все же утром этого дня, подняв глаза, Гидеон, к своему ужасу, увидел троих крупных мужчин, явно жителей долины, стоявших у окна его кабинета.
Первой мыслью Гидеона было обратиться в бегство. Но потом он подумал о том, что его жена и малолетние дети находятся рядом и бегство может спасти только его собственную жизнь. Ему удалось выдавить улыбку, и трое гостей сумели улыбнуться ему в ответ. Гидеон подошел к окну и открыл его, понимая, что это смертельно опасно, но делать нечего. Один из троих пришельцев — им оказался Пети, отец погибшего мальчика, — спросил Гидеона: “Можно мне войти и поговорить с тобой?” (Этот и большая часть других разговоров, которые я перескажу, велись не по-английски, а на ток-писин; на этом языке фраза Пети звучала как “Inap mi kam insait long opis bilong yu nayumi tok-tok?”)
Гидеон кивнул, прошел к двери своего кабинета, открыл ее и предложил Пети одному войти и сесть. Поведение Пети — человека, сын которого только что был убит и который теперь оказался лицом к лицу с работодателем убийцы, — производило большое впечатление: явно все еще находясь в состоянии шока, он тем не менее был спокоен, говорил уважительно и прямо. Пети некоторое время сидел молча, а потом сказал Гидеону: “Мы понимаем, что это был несчастный случай и что вы не делали этого намеренно. Мы не хотим создавать проблем. Мы только хотим, чтобы вы помогли с похоронами. Мы просим у вас немного денег и еды, чтобы накормить наших родственников на церемонии”. Гидеон в ответ выразил соболезнование от имени компании и ее персонала и дал неопределенные обещания. В тот же день он отправился в местный супермаркет и начал закупать стандартный набор продуктов: рис, мясные консервы, сахар и кофе. Делая покупки, он снова повстречал Пети, и снова все обошлось мирно.
Уже на второй день после несчастного случая Гидеон поговорил со старшим сотрудником своей фирмы, пожилым новогвинейцем по имени Ягин, который был уроженцем другого района, но имел опыт в переговорах о компенсации. Ягин предложил, что он возьмет дело на себя. На следующий (третий) день Гидеон собрал весь персонал, чтобы обсудить дальнейшие действия. Главным опасением было возможное насилие со стороны родственников погибшего мальчика — не его семьи, а более отдаленной родни и членов клана — несмотря на то, что отец Билли заверил Гидеона, что неприятностей со стороны семьи не будет. Гидеона обнадежило спокойное поведение Пети во время их двух встреч, и он выразил намерение просто отправиться в поселение жителей долины, еще раз встретиться с родителями Билли, “сказать о сожалении” (то есть принести формальные извинения) и постараться развеять угрозу со стороны расширенной семьи. Однако Ягин настоял, чтобы Гидеон этого не делал: “Если ты, Гидеон, отправишься туда слишком быстро, боюсь, что дальние родственники и вся община жителей долины все еще будут в ярости. Вместо этого нам следует проделать то, что полагается делать в подобных Случаях. Мы отправим посланника — меня. Я поговорю с советником округа, который включает поселение жителей долины, а он в свою очередь обратится к общине. Мы с ним оба знаем, как должен проходить процесс компенсации. Только после того, как это будет закончено, ты и твой Персонал проведете церемонию сожаления [на ток-писин — “ток-сори”] с семьей”.
Гидеон отправился поговорить с советником, который на следующий (четвертый) день организовал встречу, в которой участвовали Ягин, сам советник, семья Билли и весь их клан. Гидеон мало что узнал об этой встрече; Ягин рассказал лишь о том, что имел место долгий разговор о необходимых действиях, что семья как таковая не имеет намерения прибегать к насилию, но что некоторые мужчины из поселения все еще очень переживают из-за Билли и очень возбуждены. Ягин сказал Гидеону, что тот должен купить побольше еды для церемонии компенсации и похорон и что достигнуто соглашение насчет денежной компенсации в 1000 кина
[10] (эквивалент примерно 300 долларов), которую компания Гидеона выплатит семье Билли.
Сама церемония компенсации проходила на следующий (пятый) день; все имело формальный и упорядоченный вид. Началось с того, что Гидеон, Ягин и остальные сотрудники компании, за исключением Мало, приехали на автомобиле в поселение жителей долины. Припарковав машину, они проследовали пешком через селение и вошли во двор позади дома семейства Билли. Традиционно новогвинейские траурные церемонии проходят под каким-либо навесом, прикрывающим головы участников; в данном случае семья натянула над двором брезент, под которым все — и члены семьи, и гости — должны были расположиться. Когда прибывшие вошли во двор, один из дядей погибшего мальчика указал им, где сесть, а потом позвал членов семьи.
