– Да, – признался он, – не только поэтому. Я хочу пригласить
вас на ужин.
Она сделала какое-то движение, словно собираясь ему резко
ответить и отказать.
– Я знаю, знаю, – терпеливо заметил Дронго, – вы не
изменяете мужу и у вас свой взгляд на подобные вещи. Я зову вас не изменять.
Мне просто хочется посидеть с вами и поговорить.
– О чём мы будем говорить?
– Я думаю, мы найдем подходящие темы.
– Когда?
– Завтра вечером.
– Я подумаю, – ответила Дербенева, – и учтите, мне будет
нелегко решиться на подобный шаг. И я обо всем расскажу мужу.
– В этом я не сомневаюсь. – Дронго улыбнулся на прощание и
вышел из кабинета.
Глава двадцатая
Он шел по коридору, когда увидел направлявшегося к
президенту компании Евгения Петунина. Он был в светлом костюме. Петунин надел
голубую рубашку и модный широкий галстук в темно-синюю полоску. Увидев Дронго,
он остановился и мрачно кивнул ему в знак приветствия.
– Я с-слышал, что вы его застрелили? – спросил Петунин.
– Да, – ответил Дронго, – он схватил ребенка, и у меня не
оставалось другого выхода.
Петунин протянул ему руку.
– С-спасибо, – с чувством сказал он, – за наших ребят. За
Байрама, Бориса, Кима. За всех…
«Если он лицедей, то играет прекрасно», – подумал Дронго.
– Вы никому не рассказывали о том, куда вчера должен был
отправиться Геннадий Данилович? – спросил он.
– К Алле? – вспомнил Петунин. – Н-нет, я не рассказывал. Но
я п-позвонил Саше и сказал, ч-чтобы Гена был осторожнее.
– Вы позвонили Казберуку и сообщили, что знаете о возможном
визите вашего друга к любовнице? – уточнил Дронго.
– Ну д-да. Я сказал, что л-лучше не ехать…
– А он вам ничего не сказал в ответ?
– Сказал. Он с-спросил, когда п-поедет Гена. Я сказал, в
д-два, а он удивился.
«Он сообщил Казберуку, что Геннадий Данилович поедет к своей
подруге в два часа дня, – понял Дронго. Он задумался. – А ведь ему сказали, что
Ледков будет там в четыре. Почему он сразу не поехал к Алле, чтобы обеспечить
безопасность своего патрона? И почему не сообщил об этом Петунину, зная, что
тот самый близкий друг Ледкова? Как подозрительно он себя вел».
– И больше вы не звонили никуда? – спросил Дронго.
– З-звонил. Вчера вечером з-звонил Любе, но она н-ничего не
знала. Нас позвали на ужин. М-мы с женой поехали, а Гена не п-приехал.
– В Баку вы дали мне свою визитную карточку, на которой был
написан и номер вашего мобильного телефона. Вы носите его с собой?
– К-конечно.
– И звонили с этого телефона?
– Я всегда з-звоню со своего.
– Вы часто ужинаете вместе с парой Ледковых?
– Н-нет. Его жена всё в-время в Лондоне. Он ч-часто остаётся
один.
– Сабитову он не приглашал ужинать вместе с вами?
– Н-нет. Ему неудобно п-перед моей женой. Они з-знакомы с
Любой, и он не хочет, ч-чтобы его жена узнала.
– Понятно. Ещё один вопрос. У вас, у обоих,
несовершеннолетние дети?
– Д-да, – удивился Петунин, – а при чем тут они?
– Зайдите к Ледкову в кабинет и посмотрите список номеров, –
предложил Дронго, – может, какой-то номер покажется вам знакомым. Не обращайте
внимания на мои вопросы. У меня собственная теория дознания, не всегда
традиционная. Поэтому меня иногда волнуют разные вопросы, как будто не
относящиеся к расследованию. Посмотрите список телефонов, – снова сказал он. –
А я спущусь ещё раз вниз, чтобы поговорить с Эмилем Борисовичем.
Петунин, так и не поняв, какие номера телефонов он должен
просмотреть, направился в кабинет своего друга. А Дронго снова спустился вниз,
прошел к кабинету Левина, который находился рядом с кабинетом Дербеневой. В
небольшой приемной сидела пожилая женщина. Она пристально взглянула на
вошедшего. Нахмурилась. Очевидно, Левин принадлежал к тем руководителям,
которые считали секретаря не красивым антуражем, выполнявшим мелкие и личные
поручения босса, а непременным помошником и руководителем своей канцелярии.
Именно такой была женщина, царствовавшая в его приемной. Про Дронго она тоже
слышала. И поэтому разрешила ему войти к Левину, предварительно уведомив его о
появлении посетителя.
– Добрый день. – Эмиль Борисович встретил его у дверей.
Крепко пожал ему руку. Показал на небольшой приставной столик, за который сел
сам, приглашая гостя устроиться напротив. Его кабинет был небольшим, но полки
ломились от книг, а стол был завален бумагами. Здесь работали, а не пытались
произвести впечатление.
– Вы слышали, что вчера произошло? – спросил Дронго.
– Ужасно, – взмахнул руками Левин, – просто ужасно. Мне
сообщили, что в доме у Аллы Сабитовой, куда должен был приехать Геннадий
Данилович, его ждала засада. Какой-то бандит хотел его пристрелить. И
рассказали, что он даже взял в заложники девочку, требуя приезда Ледкова. И
даже успел застрелить двух или трех офицеров милиции, пока вы не появились на
месте и не пристрелили этого бандита.
– Не совсем так, – усмехнулся Дронго, – но в общем верно. А
вы знаете, что Сабитова подруга вашего патрона?
– Догадывался, – смущенно ответил Левин, – у нас не такая
большая компания, и о пристрастиях президента компании знают большинство наших
сотрудников. В этом нет ничего удивительного. Он ездит туда с водителем и
телохранителем. Разговаривает с ней через своего секретаря или поручает Игорю
найти для неё билеты куда-нибудь на курорт. В общем, все и про всех знают.
– А ваши сотрудники знают, что примерно полтора или два
месяца назад у Дербеневой пропал телефон?
– Многие знают, – кивнул Левин, – очень глупая история. Она
так и не может вспомнить, где она его могла оставить. Возможно, в такси или на
даче. Возможно, что она потеряла его на работе…
– Возможно, его украли, – в тон ему ответил Дронго.
– Нет, – возразил Эмиль Борисович, – такого просто не может
быть. Я знаю всех наших сотрудников. Никто не решится на такую пакость. И
зачем? Света сказала, что её старый аппарат не стоил больше ста долларов. А у
нас сотрудники получают неплохую зарплату.
Дронго улыбнулся.
– Вы считаете, что люди воруют только в силу своего плохого
материального положения? – спросил он. – Неужели вы не знаете, какие взятки
берут высшие государственные чиновники, имеющие самую высокую в стране
официальную зарплату.
