Тут она заметила мигающую кнопку селектора.
– Вас ждут на собрании министров в синем зале, – сообщила секретарь. – Начало было объявлено на четырнадцать ноль ноль.
Раза поругала себя за забывчивость. Она ненавидела опаздывать, а сейчас уже двадцать минут третьего.
«Все-таки нужно поспать. На одном порошке далеко не уедешь», – сказала она себе, пролетая по светлым сводчатым коридорам Дворца в направлении синего зала.
Когда она зашла, речь держал Леголи, министр власти и наказаний, верховный судья Тоуха. Он стоял, опершись двумя руками на стол голубого мрамора, сильно наклонившись вперед и его тонкая, седая борода мелко потряхивалась в такт движениям головы.
– Простите, господа, задержали срочные дела, – громко сказала Раза и прошла на свое место, как раз напротив говорившего.
Тот сбился, выпрямился, хотел было что-то ответить, но не стал.
– Продолжайте, Леголи, – успокаивающим тоном сказал высокий и сухой Шохри, министр финансов и легко пожал ему локоть. – Вы говорили о судебном запрете, которое собираетесь наложить на некоторые приказы.
– Да, – сказал оратор, собираясь с мыслями. – Хорошо, что вы подошли, Раза. Речь как раз идет о налоговом режиме, который вы установили для Ри-Батала.
– Я не устанавливаю налоговые режимы, – резко ответила она. – Это компетенция совета и президента планеты.
Старичок протер лысину платком, поправил воротник и продолжил:
– Конечно, конечно. Я неправильно выразился. Разумеется, я имел в виду не весь режим целиком, а отдельные ставки и запреты, на которых вы особенно настаивали. В частности налог на связь и ежегодный семнадцатипроцентный сбор, которые были установлены для Ри-Батала без соблюдения соответствующей процедуры.
– Все были согласны, Леголи, – ответила Раза, нетерпеливо махнув рукой. – Если кто-то забыл поставить свою закорючку на одном из сотни бланков, то это не повод отменять указ президента. Скажите, что нужно и мы подпишем все задним числом. Бюрократическая волокита не должна стать преградой для справедливости и благосостояния нашего народа.
– В том-то и дело, военный министр, – сказал Леголи, запинаясь от волнения. – Мы не хотим подписывать это. Конфликт с Ри-Баталом создает напряженность на нашей планете. Вы прекрасно знаете, что Ри-Батальцы составляют социально значимую часть населения Тоуха и кроме того, нас связывает тысячелетняя история дружбы и…
– Хватит! – рявкнула Раза. – Наша дружба закончилась двадцать пять лет назад, когда их армия отказалась поддержать нашу экспансию в шестом сегменте. Такое не забывается.
– Мы тоже кое-что сделали, Раза, – подал голос Шахри.
– Да, – согласилась она. – Они такое тоже не забудут. Восстанавливать дружбу, значит рисковать спокойствием. Гораздо проще и надежнее держать их в узде.
– Это ваше мнение, – сказал Шахри. – Такая политика вызывает многочисленные протесты со стороны тохианцев. За последний месяц в столице прошли две крупных демонстрации в поддержку Ри-Батала.
– Когда-то это было и вашим мнением, – ответила Раза. – Ваша подпись стоит на всех указах, так же как и подписи большинства присутствующих. Прошло всего несколько лет, а вы уже идете на попятную, но хочу вам напомнить, что закон обратной силы не имеет. Мы не можем отменить его даже в том случае, если он был принят с нарушением процедуры.
Пожилые министры, не принимавшие участия в беседе, прятали глаза, стараясь не смотреть ни на Шахри, ни на Разу. Леголи снова взял слово:
– Я могу наложить временный судебный запрет на исполнение этих указов, пока высший суд не примет решение.
Он продолжал стоять, напряженный, с красным от волнения лицом.
От охватившей ее ярости, Раза со всей силы сжала зубы. Она чувствовала, как пульсирует вена на шее, качая разгоряченную адреналином кровь. Жалкие, вонючие старикашки ополчились против нее. Ничего, такое она уже проходила.
– Придется приглашать наблюдателей, Леголи, – сказала она спокойным тоном. – А наблюдатели спросят, почему вы, уважаемый верховный судья, столько лет сидели и ничего не делали.
– Я готов понести наказание, – тряхнув бородкой, сказал судья. – Я свою вину не отрицаю.
– А потом, если суд примет решение в пользу Ри-Батала, достопочтенный Шахри, посчитайте пожалуйста, сколько нашей казне придется выплатить бывшим друзьям? Насколько я понимаю, всю сумму излишне уплаченных налогов за двадцать лет, плюс пени и скорее всего еще какие-нибудь компенсации. Интересно, в курсе ли тохианцы, что их сочувствие к соседям может обернуться серьезным упадком уровня жизни.
– Придется сократить расходы, министр, – парировал Шахри. – В том числе и ваши, секретные.
Раза с трудом удержалась, чтобы не дернуться. Главный финансист уже не боится делать такие откровенные намеки. И он еще не знает о сегодняшнем транше четырехсот тысяч кредитов.
– Речь идет не обо всех налогах, а только тех, которые были наложены на Ри-Батал с нарушением закона, – вставил Леголи, пытаясь сгладить конфликт. – Остальные останутся в силе.
– Давайте расставим точки над И, министры, – сказала она, не обращая на него внимания. – Какую мы преследуем цель? Обанкротить Тоух и пустить его народ по миру? Не забывайте, господа, что помимо личной совести, на вас лежит ответственность за сотни миллионов жителей.
Некоторые из министров закивали. Раза, ободренная этой небольшой поддержкой, продолжила:
– Министр Леголи, я знаю вас, как человека глубоко порядочного. Я понимаю, вы хотите помочь тем, кто терпит бедствие. Но разве обязательно рубить с плеча? Давайте не будем кидаться из крайности в крайность. Мы можем без всякого ущерба понизить ставки, а то и вовсе отменить налог на связь и ежегодный сбор.
Судья покраснел еще сильнее и шумно задышал.
– Да, да, – сказал он. – С плеча вовсе не обязательно.
– Мы отменим эти сборы, и ваши любимые Ри-Батальцы смогут вздохнуть свободнее, – мягко сказала Раза. – И мы подадим это, как знак сочувствия к ужасной гибели Первого Рыцаря. Так что никто ничего и не заподозрит, а?
– И топливный налог, – сказал, заикаясь Леголи. – Он тоже грабительский. Ставку надо понизить как минимум вдвое.
Раза изобразила смущение и закатила глаза, словно что-то прикидывая в уме.
– А это не слишком, министр? – спросила она. – Впрочем, надо спросить у наших коллег. Лично я не против.
Министры, потеющие в строгих деловых костюмах, растерянно переглянулись.
– Можем провести голосование, – развел своими большими, тучными руками начальник транспортного ведомства, Ески. – Налог на топливо – это важная статья наших доходов. Да и принимали мы его, кажется, по всем правилам.
Тут Раза встала со своего места. Леголи сразу сел, съежившись, но все же не пряча взгляд.
