– А Вы не составите мне компанию, Фрэд?
– Спасибо, я ужинал, – он застенчиво улыбнулся и взял свою чашку с чаем.
– М-м, очень вкусно, – Маша изобразила на лице блаженство. – Рудольфио– настоящий мастер.
– Да, он хороший повар, но, как все южане, увлекается пряностями.
– Вы так считаете?
– В любом деле есть свой почерк или стиль, а профессия откладывает отпечаток на характер.
– Рудольфио слишком темпераментный?
– Крикливый оратор заглушает лиричный слог поэта или шепот влюбленного.
– Как Вы хорошо сказали, Фрэд! Вот не думала, что Вы в душе лирик.
– Моя профессия не подразумевает повествовательный тон, – абсолютно без эмоций тихо произнес портье. – Это я с Вами, дорогая Мари, так болтлив.
– Но ведь это очень интересные наблюдения!
– О, Ваш глаз много острее моего, – Фрэд поставил чашку на стол.
– Мне нужно только научиться помалкивать?
– Я бы сказал, быть лояльнее к гостям, – уголки его бесцветных губ едва дрогнули. – Сильные люди тоже нуждаются в отдыхе, а ранимы отнюдь не меньше нас с Вами.
– Фред, а чем занимается Тони? – неожиданно выпалила Маша.
– Не знаю, – уклончиво ответил портье. – Давайте-ка, я лучше Вам отрежу еще кусочек.
Глава XI. Санкт-Петербург
– Александра Сергеевна, – голос секретарши был усталым. – Может быть, пиццу заказать?
– Нет, Кристина, спасибо.
– Может быть, чаю, – не сдавалась та. – Есть немного печенья.
– Нет. Мне еще нужно просмотреть смету по рекламе.
– Но уже двенадцатый час, мосты скоро разводить будут…
– Хорошо. Я попрошу Володю, чтобы отвез тебя домой. Только потом пусть возвращается за мной.
– Спасибочки! – дверь приемной тут же захлопнулась. Коротко переговорив с водителем по телефону, Саша решилась на пятиминутный перерыв и вышла на балкон. Середина августа была жаркой. Белые ночи давно растаяли, и фонари Невского уже протянулись яркими цепочками вдоль проспекта. С Балтики потянуло свежестью и запахом дождя. Судя по темному небосводу, его заволокло тучами. Да, дождь бы не помешал. Саша закурила.
Завтра прилетает Ги. Недоброе предчувствие овладело женщиной. В который раз она проверяет документы и не может понять, с какой стороны ей ждать беды. А она будет! Что-то в душе не дает ей покоя. Интуиция предупреждает. Но что может случиться? Договоры, бизнес-план, сметы, отчеты по текущим проектам– все составлено грамотно и по форме. Новая компания еще вчера готова была открыть магазины и начинать торговлю. Возможно, лучше это сделать «с помпой», с участием важных людей и средств массовой информации. Возможно, но тревога не покидала ее.
Свет фонарей очерчивал витиеватое литье балконной ограды. Вот ведь как умели строить когда-то! Тут даже пепел не хотелось стряхивать на плиточный пол. Вдали, над заливом, полыхнула молния. Чуть позже докатился раскат грома. Саша протянула ладонь, чтобы поймать каплю дождя, но ничего не происходило. Лишь внизу, на проспекте, засуетились фигурки прохожих. Оттого, что на душе было неспокойно, хотелось какого-нибудь очищающего ливня. Еще не хотелось думать о том, что нужно тащиться в пустой номер гостиницы, где ждет одинокая кровать. Опять придется пить снотворное, чтобы провалиться в тяжелый, черный сон и не помнить сновидений. Как они истязали ее душу! Александра была готова на все, лишь бы избавиться от этого гнета. Она безумно хотела мужчину. Каждую минуту. В любом месте. Теперь у Саши уже не было никаких сомнений в том, что он как-то изменил ее психику и сексуальность. Она готова была превратиться в его домашнюю собачонку, только бы находиться рядом. Только бы он хоть изредка бросал на нее ласковый взгляд, гладил мимоходом или овладевал ею в любое время.
Второй окурок отправился в пепельницу на подоконнике, а дождь так и не начинался. То ли в шутку, то ли всерьез Саша мысленно взмолилась: «Где ты, живая вода, пролейся ливнем, смой с меня заклятье». Вместо этого одинокая капля шлепнулась на ее открытую ладонь. И все! Отчего-то промелькнула мысль о монетке, которую бросают при расставании в море или фонтан. Вот только непонятно было, кто ее бросил. Друг или враг? Кто просигналил ей таким образом, что помнит и вернется.
Россия. Непонятная страна. Столько всего переплелось в тебе! Язычество. Христианство. Буддизм. Мусульманство. Коммунизм. Сотни народностей и наций. А в душе ничего не осталось. В час тяжелых душевных испытаний люди всего мира идут к своим духовным пастырям за поддержкой. Кто знает, что происходит с нами под высокими сводами величественных соборов. Возможно, они просто навевают покой растревоженной душе, внушая безопасность своими толстыми стенами. Возможно, успокаивают, давая выговориться и снять тяжесть с души на исповеди. Возможно. Но мы заменили духовников случайными вагонными попутчиками и пьяными откровениями собутыльникам.
Саша вдруг остро ощутила свое одиночество. Конечно, у нее были дом и дочки, подруга и однокашники, интересная работа и внимательные сотрудники, но открыть кому-то душу она не могла. Приходилось все хранить в себе и мучительно искать выход. Самой. Она так и не привыкла к этой участи. Первый холодок одиночества она почувствовала еще будучи замужем. Сначала он появился от испуганного, бегающего взгляда любимого человека. Муж стал врать. Саша даже не пыталась его обличать или ловить на мелочах. Она почувствовала. Были попытки вернуть мужа. Простить. Уговорить себя. Но все напрасно.
Ворвавшийся в ее жизнь этой весной Гийом был подобен вихрю. Несколько майских дней в Бельгии! Казалось, она влюблена и будет счастлива, но сознание подсказывало Саше, что она стоит у края колодца. Бездонного и черного. Это был даже не омут, из которого кто-нибудь поможет выбраться, протянув руку. Она ничего не могла поделать со своей странной сексуальной потребностью. Возникшая как-то вдруг, она сгибала ее женскую волю и гордость. Переламывала, скручивала, порабощала. Именно поэтому Саша взвалила на себя всю работу по запуску новой фирмы. Только бы заполнить свое сознание тысячами фактов и цифр. Как можно дольше сидеть на работе и не думать о сне. Но с заходом солнца бороться с желанием становилось еще труднее. Мысли о сексуальном наслаждении, словно вампиры, вылизали из своих дневных укрытий и набрасывались на женщину. Причем все они приобретали образ Ги. Саше казалось, что ее кто-то окрикивал его голосом, протягивал бумагу его рукой, следил насмешливым кареглазым взглядом из-за портьеры.
Единственный день, когда она вздохнула свободно, освободившись от тяжкого груза, был день приезда Гийома. Целый день они были вместе, и ощущение необычайной легкости заполнило ее. Она набрасывалась на бельгийца в любом подходящем месте и получала необычное удовольствие. Даже сейчас одно воспоминание возбуждало ее так сильно, что хотелось закрыть глаза и предаться самоудовлетворению. Тут Саша вспомнила о капельке в ладони. Оказывается, она все еще стояла с вытянутой рукой.
