– Няня? К ребенку? – удивляется Алла.
Ее с Пашкой сыновья, программист и хирург, не нуждаются в няне. И тут отчего-то стукнуло в ее голове «бе-да!», и она – на беду – впускает эту чертову няньку в дом, наливает ей чай и говорит женским голосом: «Я вас умоляю как женщина женщину, проясните ситуацию…»
Алла умная, вырастила детей и мужа, Алла понимает: хочешь манипулировать собеседником – напирай на то, что у вас общего. При всем неравенстве социального и материального положения у няни с Аллой есть общее: няня – женщина за пятьдесят, пострадавшая от мужчин, и уже понятно, что Алла тоже от своего Пашки… (Пашке 62. Раньше казалось, это невозможный нечеловеческий ужас – «Пашке 62», но теперь это просто «Пашке 62».)
– Умоляю как женщина женщину – о каком ребенке вы говорите?..
Если бы это была первая серия, я не стала бы томить зрителя, тут же все бы и выяснилось – вместо творога и сметаны – что у Пашки другая семья, там маленький ребенок, к которому наняли няню. Няня забыла номер дома и позвонила хозяину уточнить – и тот дал ей номер дома.
Алла быстро поняла: утро, завод, заводская суета, производственные хлопоты, летучки, совещания, вот Пашка и дал машинально свой номер дома, номер дома своей главной семьи. Няня тоже быстро поняла и из женской солидарности против «этих молоденьких шлюх» и жалости к милой пожилой Алле, которая ни сном ни духом, раскололась мгновенно и с удовольствием: и сколько лет малышу, и как зовут, и какой хорошенький… Ох, бедная Алла.
А улицу няне не нужно было уточнять. Почему? Да потому что дом новой семьи с ребенком находился на той же улице поселка Комарово.
Как Пашкин тоже друг я могу понять все: Пашкину мужскую резвость, тоску по юности, по юной Алле и юному себе, страстное желание оставаться молодым и в силе, любовь к «этой молоденькой шлюхе» тоже никто не отменял, – могу понять все, кроме подлого поселения новой семьи на той же улице, чтобы было недалеко, удобно, по дороге. Как писал Толстой, на все есть манера. Манера заводить новые семьи на нашей улице – некрасивая, фу.
Это совершенно сериальная история. Можно было бы дать первым кадром фотографию на резном итальянском комоде: счастливая семья, респектабельные Пашка с Аллой в окружении сыновей и внуков. А вторым кадром – две таблички на домах, к примеру «Зеленогорская, 12» и «Зеленогорская, 37».
Нет, правда, – как это могло остаться тайной? Уж я-то знаю толк в тайнах, как сериальный сценарист, тайны – моя стихия: потерянные дети, неожиданные миллионы в завещании (завещание – хороший повод узнать, что соседи по подъезду на самом деле дети твоего мужа… или родители)….А может быть, Пашка велел своей пассии (ну хорошо, новой семье) выходить на улицу в черных масках? Представила, как они в черных масках заходят в магазин и встают в очередь за молоком.
По привычке я обратила внимание на несоответствия, из которых могут вырасти новые сюжетные линии: почему соседи не сообщили Алле о другой семье? Из благородства, равнодушия – это не для сериала, а вот если Пашка их запугал, если они были чем-то ему обязаны – страшная тайна юности, убийство, прочее? Это неплохо.
…Это просто профессиональное – любое событие воспринимать как завязку, а так я всей душой жалею Аллу. Бедная, бедная Алла! На самом деле она не Алла, но я уже привыкла к тому, что Алла.
Если милую Аллу можно так предать, значит, любую можно… И меня… Странно, что это произвело на меня такое впечатление, правда? На человека, который написал столько сцен неожиданного появления фронтовых жен, побочных детей, оживших дедушек. А тут всего-то у немолодого бизнесмена открылась другая семья на той же улице. Но измена, предательство, неожиданный дедушка на бумаге и на экране – это одно, а рядом, в твоей жизни, – совсем, совсем другое.
Важно, что сказала Бедная Алла: «Зачем я всю жизнь была ему верна, зачем любила? Лучше бы я первая заранее ему изменила. Сейчас бы я ему – раз – а у меня тоже другая семья, тоже маленький ребенок!» Милая Алла даже в такой ситуации сохраняет чувство юмора, чего в сериалах не бывает. Ирония не для среднего ума, а сериалы для среднего ума, но в моих-то диалогах всегда есть подтекст, есть второй пласт, кому надо, считывают…
…А мой муж только что пригласил другого сценариста. Чтобы он делал мою работу, потому что моложе. Это как у дикарей: стариков сажают на ветку и раскачивают дерево, если удержится, значит, еще ничего… Я представила, как сижу на ветке, зацепившись хвостом… а еще можно плюнуть сверху на молодых, раскачивающих мое дерево, кричащих: «А ну, покажи нам, на что ты способна, старая карга!»
Если ваш муж продюсер, он не объявляет вас официально старой каргой, он просто приглашает другого сценариста, не вас. Это хуже, чем измена.
Возможно, кто-то возразит: «Это лучше, чем измена». Но если бы вы знали, что я чувствую… Да ничего особенного не чувствую, кроме того, что меня предали, выбросили, как старое драное пальто без пуговиц, вот и все (подкладку отпороли). Выбор другого сценариста означает, что отрицаются все мои качества, всё, что ему прежде было во мне дорого, всё, что было между нами и было только наше – наши хмыканья над моими шутками, наши нежные слова, которые герои говорят друг другу, только наши шутки, наше понимание друг друга, единомыслие, наша любовь.
Но ведь новый сценарист и правда моложе меня, лучше меня чувствует молодежные тренды… Моложе меня, лучше меня…
Думаю, мы можем сойтись на том, что выбор другого сценариста – это так же, как измена.
Переходим к «Откуда берутся решения».
Понятно, что измена – это главная причина начать новую жизнь. Нашлись и другие причины.
1. С одной стороны, мне не нужно писать этот сценарий, а с другой стороны, я сама не хочу.
Если нам больше 40 – а нам больше – и мы занимаемся все тем же, чем и раньше, то НАШ МОЗГ СТАРЕЕТ… Я пишу сценарий, а мой мозг с каждой написанной сценой стареет, стареет!.. От этой мысли у меня начинается дрожь. Вот так: дрр-рррр-тыр-тыр!
2. И мне пора начинать взрослую жизнь. Если не сейчас, то уже никогда. Пора начинать взрослую жизнь, потому что скоро старость.
Я имею в виду, писать сценарии сериалов – это не для вечности, это для сериалов. В лучшем случае сериал повторяют еще один раз в дневное время, какая уж тут вечность…
И мне пора бы сделать что-то для вечности. Я имею в виду прямо сейчас, а то скоро старость.
3. Если скоро старость, то нужно стараться жить как раньше, не хуже, чем когда тебе было 0–49 лет.
Я сценарист, конечно, но…
Но у меня техническое образование (и математическая диссертация, считаю, это знак качества моего мышления). Технари лучше производят операции выделения существенных признаков категоризации, быстрее устанавливают причинно-следственные связи, ловчее интерпретируют факты.
А факты таковы: если уж пришла мысль «чтобы не постареть, нужно стараться жить как прежде – работать все то же, дружить с теми же, чтобы все было не хуже, чем раньше», то фига – ничего не выйдет. Будешь вцепляться в прежнее всеми лапами, соскальзывать, удивляться царапинам, плакать, карабкаться заново, оставляя за собой дорожку слез. И зачем?! Новое – новое дело, новые друзья – нужно что-то очень новое.
