– Макс, кто ты на самом деле? – прервал молчание неожиданным вопросом Андрей.
– Инструкции запрещают раскрывать данную информацию, но тебе скажу! Мы служим в одном ведомстве, и у нас общий начальник. Мое воинское звание – полковник.
Заметив, как вытянулось от удивления лицо Седова, Макс усмехнулся и подмигнул коллеге.
– Не переживай, я не претендую на главные роли. Более того, настаиваю на твоем руководстве! Ты разрабатывал операцию, общался с диверсионной группой, хорошо знаешь местность. Командуй! А я буду рядом, но немного в тени. Знаешь, всего предусмотреть нельзя. Может, со стороны я увижу что-нибудь такое, чего не заметишь ты. Для дела так будет лучше, поверь мне!
– Согласен, товарищ полковник!
– Отставить! Забудь про товарища полковника. Для тебя, да и для всех я по-прежнему Макс. Запомни – Макс! Обращайся ко мне на «ты» и строго не по уставу!
– Хорошо. – Андрей на мгновение замялся, но тут же улыбнулся и продолжил: – Хорошо, Макс! Всегда мечтал командовать полковником!
Макс ухмыльнулся и сосредоточил свое внимание на дороге. На скорости шестьдесят километров в час броневик приближался к аэродрому Волленберг…
Глава 17
После полудня погода испортилась. Небо затянули низкие свинцовые тучи, усилился ветер. Несколько раз начинал моросить дождь, вскоре, однако, прекращавшийся.
Терентьев и Воронин залегли на равнине в густой траве метрах в тридцати от колючей проволоки, за которой под маскировочной сеткой тускло блестел корпус объекта «Икс».
Особой активности вокруг него не наблюдалось. Генерал Штернхофф и остальные офицеры убыли кто куда. И сейчас, за исключением профессора Гранке и пары его ассистентов, рядом никого не было. Профессор, восседая немного в сторонке на деревянном ящике из-под снарядов, лениво раздавал указания. Его помощники периодически выныривали из чрева бомбардировщика и выкладывали на расстеленный брезент какие-то приборы. Демонтаж оборудования самолета шел полным ходом.
Эсэсовское оцепление, расставленное по периметру, расслабилось. Отчасти этому способствовала и пасмурная погода, навевавшая сон.
Терентьев и Воронин ждали сигнала. С противоположной стороны объекта метров через сто начинался небольшой перелесок. Где-то там, среди молодых елей, притаился Виктор Меньшов.
В его задачу входило в условленный момент открыть плотный беспокоящий огонь по охранявшим объект эсэсовцам. Расчет был на то, что немцы сосредоточатся на отражении внезапного нападения и ослабят внимание на других направлениях.
Терентьев атаку среди бела дня, да еще и силами всего четырех человек, считал самоубийством, о чем прямо и сообщил Седову во время их недавней второй встречи. Майор, слушая аргументы парашютиста, не перебивал собеседника и согласно кивал головой. Когда лейтенант закончил, Седов посмотрел ему в глаза и тихо произнес:
– Вы все правильно говорите, товарищ лейтенант. Днем шансы уцелеть у нас минимальны. Но, к сожалению, времени до вечера у нас уже нет. По дороге сюда я обогнал колонну армейских грузовиков. Судя по обозначениям на машинах, это батальон горнострелковой дивизии Вермахта. Я не думаю, что они едут собирать грибы. Мое мнение, что через пару часов они сменят солдат СС, задействованных в охране «нашего» объекта. К тому же профессор Гранке приступил к демонтажу оборудования. И его люди вполне могут снять бомбовый прицел «Норден» и увезти его в лабораторию Тогда все наши потуги уничтожить бомбардировщик вообще окажутся бессмысленными. Поэтому приказываю занять исходные позиции и ожидать сигнала к началу операции!
И сейчас лейтенант Терентьев, держа в одной руке автомат, а в другой вещмешок с взрывчаткой, лежал животом на влажной траве и напряженно ждал.
Сержант Воронин, наоборот, чувствовал себя перед началом операции относительно спокойно. За его плечами было участие в финской войне и солидный боевой опыт. Он понимал, что вооруженные пулеметами и хорошо подготовленные горные стрелки гораздо более серьезный противник в бою, чем тыловые охранные части войск СС.
В данный же момент времени сержант испытывал определенный дискомфорт от попадавших за шиворот капель начавшегося вновь дождя и беззвучно ругался.
И никто из парашютистов не знал, что в пятистах шагах севернее, ровно на полпути между палаточным лагерем и объектом «Икс», сидя на бронемашине с сигаретой в руках, ждет сигнала к началу акции лысый человек с флегматичным лицом, облаченный в форму оберст-лейтенанта бронетанковых войск Вермахта. Этому человеку по новому плану майора Седова, возможно, было суждено сыграть в предстоящем «мероприятии» решающую роль.
* * *
Сорока минутами ранее покрытый пылью бронеавтомобиль практически без помех въехал на территорию аэродрома Волленберг. Караульные у наспех сооруженного шлагбаума не успели и рта раскрыть, как из башни «Хорьха» по пояс высунулся оберст-лейтенант с чумазым лицом, мгновенно учинивший изумленным солдатам разнос за «неповоротливость» и «разгильдяйство»! В результате шлагбаум со всей возможной быстротой был поднят.
Оберст-лейтенант, продолжая на всю округу громогласно выражать свое мнение о часовых, скрылся внутри кузова, и броневик покатил к месту скопления своих гусеничных и колесных собратьев, находившемуся между брезентовыми палатками и изрытой воронками взлетно-посадочной полосой. «Хорьх» аккуратно заехал на эту импровизированную «автостоянку» и остановился между легким танком и шестиколесным бронеавтомобилем «Магирус».
Выбравшийся из него наружу человек был в майке (естественно, без знаков различия!), зато с офицерской фуражкой на голове. Он закурил сигарету и, вроде как без определенной цели, принялся бродить между танками и грузовиками. Свое испачканное лицо Макс (а это был он) вытер куском ветоши, и оно вновь приобрело свой естественный бледно-розовый оттенок.
Седова он высадил в километре от аэродрома возле кукурузного поля, через которое Андрей почти бегом направился в сторону леса, в котором скрывались парашютисты лейтенанта Терентьева. С майором они условились, что Макс через час будет ждать его где-то в районе палаточного лагеря. Но время пока еще позволяло осмотреться на местности, чем и занимался в данный момент теперь уже бывший механик из гаража Абвера.
Облокотившись на капот армейского вездехода, он с отсутствующим видом смотрел на проезжающие мимо грузовики с бойцами горнострелкового батальона. Насчитав двадцать три машины, Макс потер мочку уха и не спеша направился в сторону «своего» броневика.
Как и Седов, он отчетливо понимал, насколько усложнится стоящая перед ними задача, если придется иметь дело с опытными и дисциплинированными горными егерями.
«Этим ребятам, – думал Макс, – на выгрузку и обустройство понадобится не больше двух часов. Я видел в кузовах грузовиков пару легких минометов и ручные пулеметы. Нельзя ждать, пока они, образно говоря, окопаются и оборудуют свои позиции. Ведь тогда они легко и непринужденно покрошат нас в «капусту»! Поэтому операцию надо начинать как можно быстрее».
