Вот. Вот то, о чем она никак не хотела думать, что его больше нет, что он никогда уже не позвонит, они не встретятся… Как так могло случиться, что он, такой молодой и полный сил, погиб? Да как он посмел? Ведь она сделала все от нее зависящее: ушла от Димы. Разрушила его жизнь. И теперь вот она, расплата за этот тяжкий грех. Разве можно было так поступать с человеком? Который так любит ее, от которого она родила двоих детей, который всю свою жизнь посвятил только ей… Она теперь уже и не знала, кого ей больше жалеть: погибшего Саблера, брошенного мужа или саму себя. Ей было так плохо, что она завыла… Свернулась клубком на нарах и выла, скулила, вспоминая своих деток… Почему арестовали ее? Как они могли ее арестовать? Следователь сказал, что у нее нет алиби. Да какое к черту алиби, когда она после письма Сережи была сама не своя… Сначала хотела поехать к нему, чтобы поговорить, спросить, что все это значит, но ведь не поехала, села в такси, спустилась в метро и кружила уже там, в подземном лабиринте станций, плохо соображая и почему-то не желая подниматься наверх, словно стоило ей подняться, как все то, о чем она не хотела думать, обрушится на нее с новой силой и раздавит ее… Она боялась уже не столько Саблера, сколько себя, своей реакции на его письмо, на его решение…
Вдруг она подскочила на нарах. Села и схватила себя за плечи. А что, если он сам ушел из жизни? Может, узнал, что он неизлечимо болен, к примеру, да так не вовремя, когда решил начать новую жизнь… Поэтому и письмо написал… Она это узнает, непременно узнает, ведь будет вскрытие… Еще одно слово, убийственное слово: вскрытие. Словно вскроется не только тело, но и душа, и мысли… В человеке должно быть все прекрасно: и тело, и душа, и мысли… И у него было прекрасно все. Так что же случилось? И почему он написал письмо? Почему не встретился с ней и не объяснил все? Она бы поняла, обязательно поняла, ведь она так любила его… Она не услышала его голоса, лишь увидела эти черные холодные буквы на экране телефона…
Следователь объяснил ей, почему в убийстве подозревают именно ее. Потому что сразу же после того, как раздался выстрел, из квартиры Сережи вышла она, Надя Аджемова, ее узнали соседки, две или три женщины… Описали ее в точности, потому что знали и видели ее несколько раз в подъезде. Правильно, она в последнее время и не скрывалась, приезжала к Саблеру вместе с детьми, ей нравилось у него бывать уже с ними, как бы готовить их к новой для них жизни, к новому папе… Женщина, которая убила Саблера, была одета совершенно так же, как и она сегодня: голубой плащ с меховым воротником, голубой берет… Нарядно, броско… Только она, Надя Аджемова, в то время, когда убили Саблера, находившаяся в метро, может предположить, что в квартире Сережи была другая женщина, одетая так же, как Надя. И чем-то даже похожая на нее. Мастью. Она слабо улыбнулась… Масть. И чего она сегодня цепляется к словам? Масть подразумевает цвет волос… Хотя под беретом волос особенно-то не видно, тем более что концы своих волос она прячет под воротник… Кто эта женщина и за что убила Сережу? И почему она так заинтересована в том, чтобы арестовали Надю? Кто она такая? Так случилось, что Надя в своем замужестве вела довольно замкнутую жизнь, у нее и подруг-то не было. Ее подружкой был Дима… Женщина-убийца решила свалить вину на Надю. Почему? Если бы это было заказное убийство, связанное с Сережиной профессиональной деятельностью (он работал в «Гард-АСС-банке», в составе руководства), то зачем создавать двойника Нади, не проще ли застрелить его без этого дешевого маскарада? Кому могла помешать женщина с двумя детьми? Кто выиграет в случае, если она сядет за решетку? Быть может, у Димы есть любовница, которая спит и видит его одного? Но ведь у него же двое детей! Причем Сонечка совсем кроха! Да и за Димой никогда не водилось подобных связей… Он всегда после работы спешил домой, он все свое свободное время проводил в семье. Разве что Алиса? Но она и не скрывала того, что ей нравится Дима. Да вот только у нее тоже есть алиби… Адвокат успел шепнуть, что она в тот момент находилась у ее, Надиной, свекрови с детьми и никуда не отлучалась. Нет, не Алиса. Вот если бы Дима отвечал на ее чувства, тогда другое дело… Нет, здесь все чисто. Но Саблера застрелили. И сделала это женщина, которая к этому готовилась и которая наверняка имеет отношение к тому странному звонку… Она заставила Надю выйти из дома и поехать к якобы попавшему в беду Саблеру… Быть может… Да нет, никаких сомнений, это она и причастна к убийству, если не сама является убийцей… Ей надо было, чтобы Надя вышла из дома, и за то время, что она будет отсутствовать и пока ее никто не видит, а стало быть, не может подтвердить ее алиби, Саблера убьют…
Несколько раз приходила и совсем уж странная мысль: а что, если это она сама убила его? Она слышала о том, что в критические минуты жизни человек способен совершить поступок, а после о нем забыть. Ведь она хотела поехать к Саблеру, хотела увидеть его и задать вопрос, и не один, хотела посмотреть ему в глаза… Может, и поехала, и посмотрела, да только все забыла? Но тогда вопрос: где же она взяла пистолет? Ведь у нее, что называется, был мотив: Саблер бросил ее. И даже доказательство имеется: письмо, в котором он отказывается от нее… Но это письмо могла написать та женщина! И тогда получается, что Сережа не предавал ее, Надю, не бросал и любил до последнего вздоха… Она почувствовала, что впервые после всего случившегося появились слезы, что они текли по щекам, капая на грудь, переполненную молоком… Надо было сцедить молоко… Сонечка, дочка, как она там, плачет, наверное… Слез становилось больше, а дышать – труднее… Почему они держат ее здесь? За что? Как она могла убить человека, которого любила больше всего на свете? Из-за голубого плаща? Как же это глупо…
Она вдруг поняла, что зубы ее стучат не только от нервного озноба, но и от холода… Ведь у нее отобрали ее голубой плащ… Хотят найти на нем брызги крови…
Одно спасало ее от того, чтобы не биться головой о дверь камеры и не кричать от отчаяния и безысходности… Точнее, один человек. Ее муж, верный и преданный ей, как пес, Дима. Она знала, что он не спит, что он только и думает о том, как ее спасти, как вернуть домой, к Сонечке и Горке. Чувство стыда перед ним смешивалось с чувством благодарности за то, что он не бросает ее, что действует, ведь уже утром ее выпустят, пусть и под залог, какая разница, главное – увидеть детей…
Раздался лязг и грохот открываемой двери. Вспыхнул свет, и она увидела охранника. Он бросил что-то рядом с ней, после чего свет погас, словно все это ей привиделось. Она дрожащими руками нащупала рядом с собой что-то большое и мягкое, тугое и плотное. Развернула. Это оказалось одеяло. Вернее, она по запаху определила, что это ее плед, большой шерстяной плед. Должно быть, Дима привез. Она закуталась в него с головой и закрыла глаза. Она знала, что скоро согреется и немного успокоится. Во всяком случае, ей нельзя раскисать. А вдруг случится так, что уже завтра найдут настоящего убийцу и ее отпустят. Не под залог, а совсем, да еще и извинятся… Нельзя допустить, чтобы у нее пропало молоко. Жизнь продолжается, Сонечка ждет ее… И Горка…
И она уснула.
8
Дверь открыла Алиса. Юля сразу поняла, что это именно она, хотя никогда прежде не видела эту женщину. Спокойная, уверенная в себе особа, почему-то подумалось Земцовой. Сразу видно, что она знает, чего хочет от жизни. Хорошо, одновременно скромно одетая, тщательно причесанная, почти без косметики, чистая, ухоженная, с серьезным лицом и пахнущая чем-то неуловимо приятным, сладким, молочным. Голубой длинный свитер, джинсы, толстые белые носки. Волосы собраны на затылке в узел.
