Едва она переступила порог их квартиры, огляделась и увидела хозяев и Горку с Сонечкой, так сразу поняла – в этой семье у нее проблем не будет: приличные, милые и небедные люди. Кроме того, она поняла, что трудиться и жить ей придется в тесном контакте с Надей, женщиной неработающей и всецело поглощенной своей семьей. Алисе приходилось как бы ассистировать мамаше.
Ей выделили комнату, довольно-таки уютную, с красивым видом на Москву-реку, где было все необходимое для жизни: удобная широкая кровать, гардероб, туалетный столик, телевизор… Ее комната была смежной с детской, которая, в свою очередь, примыкала к спальне хозяев. Таким образом, когда дети ночью плакали, первой вскакивала Алиса, но бывало и такое, что дети спали вместе со своими родителями. В обязанности Алисы входило также помогать хозяйке на кухне – Надя очень хорошо готовила. Но за стол супруги садились без няни – это было оговорено с самого начала. Алиса же могла есть все, что угодно, и сколько угодно из того, что имелось в доме, но отдельно от хозяев. Алису это как раз и устраивало: она не любила, когда ей смотрят в рот. Время от времени ей приходилось гладить белье и прибираться, но она не жаловалась: Аджемовы платили ей пятьсот долларов в месяц плюс питание и проживание. Алиса отказалась от квартиры, которую снимала, перевезла большую часть своих вещей домой, к маме, самое же необходимое – в квартиру, где работала. Получалось, что она очень выгодно устроилась, экономя и на жилье, и на питании. Теперь она могла позволить себе хорошую одежду, какие-то развлечения… Но все равно на личную жизнь времени почти не оставалось…
Отношения с Надей с самого начала сложились ровные, доброжелательные. Но подругами они не стали: Алиса с первого же дня решила для себя, что Дмитрий чрезмерно любит свою молодую (Наде было двадцать три года, а ее мужу – тридцать два) жену, что так любить невозможно, да и незачем. А потому почти сразу же увидела в ней соперницу. Алиса тоже была молода, всего-то двадцать восемь лет, стройная, с золотистыми длинными волосами, чуть рыжее, правда, чем у Нади. Да и вообще на месте этой Нади могла бы быть, если бы так сложились обстоятельства, и Алиса… Она считала, что судьба незаслуженно подарила Наде, этой ничего особенного собой не представляющей женщине, Аджемова. Но поскольку хозяин был патологически влюблен в свою жену и никаких перспектив в плане интрижки или романа не предвиделось, то Алиса стала находить удовольствие в том, чтобы ухаживать за Дмитрием, оказывать знаки внимания, но так, чтобы не заметила хозяйка. Ей казалось, что Надя, слишком много времени уделявшая детям, некоторым образом забросила мужа. А потому старалась сделать так, чтобы Дмитрий всегда оказывался в центре внимания. Она понимала, что это всего лишь игра, но не могла отказать себе в удовольствии немного позлить хозяйку. Она знала, что чем больше дети привязываются к ней, к своей няне, тем меньше вероятности, что ее уволят. Романа-то никакого нет и не будет! Однажды Надя прямо в лоб спросила Алису:
– Ты случайно не втюрилась в моего мужа? – и посмотрела на нее в упор, чуть не прожгла взглядом. С виду такая хрупкая, нежная, с хорошими манерами, а тут вдруг выматерилась и добавила: – Мне озабоченные не нужны, поняла?
И улыбнулась как ни в чем не бывало.
– Иди неси супницу в столовую и думай, о чем я тебе сказала…
А через неделю отреагировал на ее откровенное поведение (Алиса, накрывая на стол, поставила перед Дмитрием тарелку, в которой лежала записка; Надя в это время была на кухне и не могла этого видеть; в записке было: «Вы мне очень нравитесь») и сам Аджемов. Она играла с детьми, Нади рядом не было, и Дмитрий, устроившись в кресле, вдруг сказал:
– Знаете что, Алиса, мы ценим вашу работу, но, пожалуйста, не надо больше этих штучек… Мне бы не хотелось сложностей с женой, тем более что я ее люблю, и мне больше никто не нужен… Так что давайте забудем и станем вести себя дальше так, словно ничего не произошло…
Но Алису учить этим азбучным истинам не надо было: она забыла. Но ровно до следующего раза. Она вообще всегда старалась вести себя так, как ей было удобно.
Потом снова были записочки, стихи, маленькие символичные подарки… Порой Алиса ловила на себе откровенно насмешливый взгляд хозяйки и получала от этого почему-то удовольствие. Ей нравилась такая жизнь…
То, что у хозяйки появился любовник, первой заметила Алиса. Надя изменилась, словно спала-спала и проснулась, сбросила с себя пропахшую детской мочой и подгоревшим молоком домашнюю одежду, вымылась в духах и, тряхнув чистыми блестящими волосами, отправилась на свидание… Она стала какой-то другой, более живой, веселой, энергичной, вечно куда-то спешащей, чаще обыкновенного извиняющейся. Первый раз Алиса увидела Саблера, когда тот помогал Наде выходить из машины. Это происходило прямо во дворе их дома, почти на глазах Алисы, из чего она сделала вывод, что хозяйка ее «летит». Что она находится в том летящем, полубезумном состоянии, когда ей уже наплевать на то, доложат ее мужу о любовнике или нет. Она влюбилась в этого красивого и представительного господина, это было видно. На лице своей хозяйки Алиса теперь часто замечала блуждающую, какую-то неземную улыбку… А что Аджемов? Он был слеп, как крот, ничего не видел, ни о чем не догадывался и продолжал обожать свою женушку. Ему не было дела, конечно, до того, что корзина для грязного белья теперь полнится затейливыми кружевными штучками, бюстгальтерами и панталончиками, черными и бледно-розовыми чулочками… Молодая хозяйка пустилась во все тяжкие, и плевать хотела она на благополучие семьи, да и зачем ей о чем-то беспокоиться, если дети, равно как и муж, присмотрены беспрекословно подчиняющейся ей няней Алисой, вполне достойной особой, каких еще поискать! И никто не знает, сколько протянется еще эта волынка, пока, должно быть, Дмитрий, однажды вернувшись домой, не застанет свою блудливую жену в супружеской постели вместе с голым господином в обнимку. Интересно, он и после этого будет ее так же трепетно и страстно любить или же, густо покраснев при виде совокупляющейся у него на глазах пары, вызовет соперника на дуэль? Скорее всего, он просто уйдет, во всяком случае, попытается выйти, даже выбежать из дома, подальше от этого ужаса, этого кошмара и унижения, и вот тут-то неплохо бы услужливой няне оказаться где-нибудь совсем поблизости, да хотя бы за дверью спальни или на пути к входной двери, чтобы в нужный момент подставить ему свое теплое плечо, в которое Аджемову захочется поплакаться… Это была своеобразная мечта, в осуществление которой Алиса, правда, мало верила, но которая приходила ей на ум всякий раз, когда она сталкивалась с доказательствами измены вконец потерявшей голову хозяйки…
Вариантов завершения этой непростой, хотя и вполне банальнейшей ситуации было, на взгляд Алисы, два: Надя внезапно порвет со своим любовником (на что, к примеру, мужчине замужняя дамочка с двумя малолетними детишками, когда за окнами его шикарного авто проплывает огромное количество свободных женщин?) или же она выскочит за него замуж и бросит Аджемова, забрав с собой детей. Алисе, с интересом и даже каким-то азартом наблюдавшей за развитием событий, предпочтительнее был второй вариант: у нее появлялся шанс стать для хозяина близкой подругой, родным, почитай, человеком, и даже в том случае, если Надя предложит ей остаться с детьми и переехать вместе с ней на новое место, она не бросит Дмитрия и останется служить ему верой и правдой… У кого, как не у нее, преданной няни его любимых детей, появится шанс выйти замуж за брошенного и оскорбленного в своих лучших чувствах Аджемова? И Надя будет пристроена, и няня займет освободившееся место подле ее бывшего мужа. Чем не сказочный, устроивший бы всех участников разыгравшейся драмы вариант?
