– Читай статью. – Морган постучал пальцем по газете. – Нам нужно познакомиться с Перригордами, даже если это ложный след. И ты должен быть в состоянии сказать что-нибудь умное. Что с твоим образованием? Ты на дипломатической службе – разве для этого не нужно знать французский?
Он надеялся, что это отвлечет внимание Уоррена. Так и случилось. Юный дипломат не на шутку обиделся.
– Конечно, я знаю французский, – ответил он, исполнившись холодного достоинства. – Слушай, я, между прочим, сдал сложнейший экзамен, чтоб ты знал, – да я уверен, ты бы с таким экзаменом не справился. Только это деловой французский. Вот спроси меня, как перевести на французский: «Дорогой сэр, подтверждаю получение 18 числа сего месяца вашего письма с приложенным векселем и счет-фактурой на сумму в шестнадцать долларов (или, скажем, фунтов, франков, марок, лир, рублей или крон) сорок пять центов (или, например, шиллингов, сентимо, пфеннигов, копеек)».
– Так что тогда с тобой?
– Да я же говорю тебе, это не одно и то же. Кроме этого, из обычного французского, не делового, я помню только какие-то глупости еще со школы. Я знаю, как спросить, подойдет ли мне эта шляпа, знаю, как выйти из ситуации, если вдруг испытаю острую необходимость посетить Ботанический сад в Париже. Но если я и зайду в Париже в шляпный магазин, то уж не за тем, чтобы какой-нибудь пучеглазый лягушатник продал мне шляпу, сползающую на лоб. К тому же я совсем запустил разговорный французский. У меня не возникало особой необходимости поболтать с милой пастушкой из деревушки под Парижем.
– Эй! – Морган, впрочем, его уже не слушал. – Вот они. Славно, она уже позаботилась обо всем.
По широкой лестнице, ведущей в кают-компанию, спускались, шагая величественно и в унисон, мистер и миссис Лесли Перригорд, облаченные в свои лучшие наряды. А между ними, рассказывая что-то по пути, шла Пегги Гленн.
Головой она достигала плеча миссис Перригорд. Чтобы казаться умнее, девушка надела свои очки в роговой оправе и не пожалела макияжа. Шелковое платье, как показалось Моргану, украшала роспись ручной работы. Пегги что-то увлеченно излагала миссис Перригорд, которая передавала nuances ответной реакции посредством движений бровей и губ. Когда эта троица спустилась по лестнице, Морган ожидал, что Пегги отойдет от них и проследует к своему столику, но этого не случилось. Она едва заметно подала Моргану какой-то знак – но тот так и не понял, что же этот сигнал значил, – а затем подошла к столику Перригордов.
Уоррен что-то удивленно пробормотал. А потом они заметили еще кое-что. Чуть позади них по лестнице, шаркая, спускался капитан Валвик. Тот тоже выглядел необычно: русые волосы аккуратно зачесаны на пробор, добродушное лицо сморщилось от напряжения – Валвик внимал. Его спутником оказался не кто иной, как мистер Чарльз Вудкок. Мистер Вудкок, который был вовсе не против, когда его называли Грозой Жуков, казался воодушевленным. Как и всегда в моменты душевного подъема, он суетился и будто норовил увернуться от чего-то. Но на самом деле ни от чего он не уворачивался, напротив, он пристально смотрел на собеседника, не сводя с его лица внимательного взгляда, и при этом, доверительно понизив голос, изливал на беднягу бурный поток слов.
– Что это задумал Валвик? – спросил Уоррен. – Похоже, все наши союзники заняты делом. Я заметил, что обычно наш громила держится от Вудкока подальше, потому что они оба болтуны, каких еще поискать. Что один, что другой: как начнут языком чесать, так ни за что не остановишь. А сейчас глянь-ка, как тихо он себя ведет. Что это у него на уме?
Морган не знал. Он лишь предполагал, что мистер Вудкок излагает капитану свою версию вчерашних событий. И уж если консервативный пресвитерианец доктор Оливер Харрисон Кайл поверил в изнасилование, то страшно представить, какие подробности сможет породить бурное воображение Грозы Жуков. Кают-компания постепенно заполнялась людьми, которые радостно гомонили, как получившие свободу заключенные, но довольный голос мистера Вудкока перекрывал прочий шум.
– Ну давайте, старина. Не забудьте рассказать своим приятелям, – попросил Гроза Жуков и хлопнул капитана Валвика по спине.
Валвик, напустив на себя таинственный вид, подошел к их столику. Пожелав всем доброго утра и отодвинув стул, он наконец произнес лишь одно слово:
– Русалка!
– Нет, – Морган мигнул, – бога ради, не надо! Довольно. Если кто-нибудь расскажет мне о том, что капитан Уистлер вчера ночью гонялся по всей палубе С за русалкой, я потеряю последние капли рассудка. Не говори! Я этого не вынесу!
– А? – Валвик уставился на него. – Што это? Йа нитшеко такоко не слышал, хотя и пыл у меня на корапле как-то юнка, так он утферштал, што отнашты фитал русалку. Это притумал мистер Футкок – йа фам сейтшас фсе расскашу. Йа пыл фынуштен еко слушать, потому што он снает мноко оп этом форе…
Валвик, просияв, уселся за стол.
– Слушайте. У меня фсе трюмы сапиты нофостями. Йа фсе фам скашу, но снатшала фашное. Капитан Уистлер хотшет фитеть нас фсех у сепя ф каюте после сафтрака и – ну и ну! – он тумает, што снает, кто преступник.
Глава 10
Действующие лица
После того как капитан заказал себе овсянку и стюард отошел от столика, Уоррен, весьма взвинченный, поставил на стол свою чашку кофе.
– Он знает, кто преступник? Надеюсь, ему в голову ничего подобного не пришло на наш счет?
Валвик отмахнулся, хихикая.
– Конетшно, нет! Фофсе нет. Йа не снаю, о тшем ретшь, но он прислал Спаркса ф мою каюту, штопы тот прикласил нас к капитану после сафтрака. Спаркс кофорит, капитан полутшил ратиокрамму. Но он не скасал мне, о тшем она.
– Любопытно, – заметил Морган.
– И это мне напомнило, и я скасал Спарксу… он ратист, фы, кстати, саметшали, што фсех ратистоф софут Спаркс? – так фот, я кофорю ему: «Спаркс, ты пыл на фахте фтшера тнем, та?» А он кофорит: «Та». А я кофорю: «Спаркс, помнишь, кокта старик полутшил перфую телекрамму о форе? Пыл токта кто с фами ф рупке?» А он кофорит: «Та». И я описал ему тефтшонку, которую мы нашли с тыркой ф колофе фтшера, и кофорю: «Спаркс, она пыла там?» (У фсех Спарксоф слапость к парышням, фот я и смекнул, што Спаркс пы запомнил такую красафитсу.) Ну и, если она там полутшала соопшение, он пы снал, как ее софут, та?
– Ловко! – одобрил Уоррен. – Здорово придумано! И кто же она?
– А ф этом проплема. Он ее фспомнил, но не снает, кто она. Там пыло несколько тшелофек, и еше кусен Спаркса, который тут пассашир. Она сашла, и там пыли люти ф отшерети, и она не сахотела штать, расфернулась и ушла. Спаркс скасал, у нее пыла ф руках стопка каких-то токументоф. Не фашно! Мы фыясним, кокта уснаем, кто пропал. Теперь то, што я хотел фам расскасать…
Стюард принес кашу. Капитан Валвик опрокинул на нее вазочку сливок, растопырил локти, склонившись над тарелкой, и принялся рассказывать, ловко орудуя ложкой.
– Ну, мы раскофорились, я потарил ему путылку скотша, и он кофорит: «Хей, капитан, моему кусену Алику это фиски пы прошлой нотшью прикотилось». Потом кофорит, што еко кусен Алик стратал от супной поли, и токтор што-то ему тал от нее, но это не помокло. И йа кофорю: «И?» И кофорю: «Нато пыло ему сайти ко мне, йа снаю сретстфо, которое пы еко срасу на ноки постафило». Оно состоит ис…
