Папа никогда не придавал большого значения физическим подробностям и внешность несчастного обреченного описывал весьма приблизительно. Из его слабо проработанного словесного портрета кое-как вырисовывался облик высокого, бледного человека с худыми ногами (после того, как его сбил «паккард», – с одной ногой), с волосами цвета соломы, с привычкой то и дело доставать из нагрудного кармана запотевшие золотые часы и близоруко на них щуриться, а кроме того, часто вздыхать, носить запонки, подолгу простаивать перед единственным в комнате хромированным вентилятором и проливать café con leche
[305] себе на брюки.
Папин гость слушал, раскрыв рот, повесть о событиях той роковой недели: начиная с того, как Тобиас хвастался перед коллегами новой рубашкой с надписью Fiesta, а в это время лихие gente de guarandabia
[306] потрошили его бунгало в гостинице «Комодоро Нептуно», и заканчивая печальным финалом, когда Тобиас без ноги лежит пластом на жесткой койке в больнице имени Хулио Триго
[307], где пытался покончить с собой (к счастью, дежурная медсестра успела стащить его с подоконника).
– Мы так и не узнали, что с ним случилось, – завершал папа свой рассказ, глубокомысленно прихлебывая вино из бокала.
Преподаватель психологии Альфонсо Риголло скорбно рассматривал столешницу и вздыхал: «Вот паскудство» или «Не повезло ему». Потом они с папой заводили разговор о предопределении, или о женском непостоянстве, или о том, что Тобиаса могли бы причислить к лику святых, если бы не попытка самоубийства и если бы у него была высокая цель (правда, для канонизации требуется не меньше трех чудес, а Тобиас, по словам папы, совершил в своей жизни всего одно чудо: в 1979 году каким-то загадочным образом уговорил Адалию, девушку с глазами цвета океана, выйти за него замуж).
Минут через двадцать папа незаметно подводил разговор к главной теме – ради нее-то он и помянул Тобиаса Джонса. Он излагал гостю одну из своих любимых теорий – «теорию целеустремленности» – и в качестве основного вывода утверждал (с той же страстью, с какой Кристофер Пламмер произносит «Дальше – тишина»
[308]), что на самом деле Тобиас вовсе не беспомощная жертва злой судьбы, а жертва собственной «забубеннной головушки».
– Итак, перед нами простой вопрос: что определяет судьбу человека – превратности его окружения или свободная воля? Я считаю, что свободная воля, поскольку наши мысли и все, что творится у нас в голове, будь то страхи или мечты, – все это оказывает непосредственное влияние на физический мир. Чем больше вы будете думать о неудаче, о крушении всех своих планов, тем с большей вероятностью это произойдет на самом деле. И наоборот: чем больше думаешь о победе, тем больше шансов ее добиться.
Здесь папа для пущего драматизма выдерживал паузу, задумчиво разглядывая пошленький пейзажик с ромашками или просто выцветшие обои с орнаментом из лошадиных голов и стеков. Папа обожал сценические эффекты, когда в насыщенной ожиданием тишине все взоры устремлялись к нему, словно монгольские войска на разграбление Пекина в 1215 году.
– Разумеется, – продолжал он с медлительной улыбкой, – в западной культуре эту концепцию затрепали до полной неузнаваемости, разменяв на мелочи дешевой психологии и телемарафонов, когда у тебя целую ночь напролет клянчат денег, обещая в награду сорок два часа медитативной музыки, которой можно подпевать, если застрянешь в пробке. Между тем в свое время к таким вещам относились гораздо серьезнее, даже и в эпоху основания буддийской империи Маурьев
[309], около триста двадцатого года до Рождества Христова. Эту взаимосвязь понимали величайшие исторические деятели. Никколо Макиавелли рассказывал о ней Лоренцо Медичи – только называл ее «доблестью» или «предвидением». Юлий Цезарь видел себя завоевателем Галлии за десятилетия до того, как завоевал ее в действительности. Кто еще? Император Адриан, Леонардо да Винчи – безусловно. Еще один великий человек – Эрнест Шеклтон
[310]. О, и Миямото Мусаси
[311] – взять хотя бы его «Книгу пяти колец». Тому же принципу, конечно, следовали и «Ночные дозорные». Даже наш самый стильный актер Арчибальд Лич
[312] со своим цирковым опытом понимал это. Его слова цитируют в той книжечке, как ее…
