Спичка недовольно морщится.
– И что с того? Нельзя придумать дела поинтереснее?
– Это какого, например?
– Посадил бы ко мне вместо учителя одного из Филинов. Мы бы в карты хоть поиграли. Или в кости. Все толку больше.
Эд замахивается, чтобы дать мальчишке подзатыльник. Бить он не намерен, просто хочет обозначить свое резкое несогласие. Как показала практика, самый действенный способ. Спичка втягивает голову в плечи.
– И на что бы ты играл? – спрашивает Эд строго. – Деньги лишние появились?
– Вот если б играл, может, тогда бы и появились, – самоуверенно заявляет Спичка. Похоже, угроза оказалась не очень убедительной.
– Так бы и стал филин тебе, сопляку, проигрывать. Даже если бы проиграл, не расплатился бы.
– Еще как расплатился! Вся Гвардия уже знает, что за мной ты приглядываешь, а ты на особом счету у Джека.
– «На особом счету», – передразнивает его Сол. – Еще вопрос, хорошо это или плохо. Спорить готов, их сюда Джек отправил не только фабрику стеречь.
– А зачем еще? – спрашивает Спичка с детским удивлением. Неглупый малый, бойкий. Старше своих лет. Но все-таки ребенок. Эд криво ухмыляется.
– Чтоб я сбежать не задумал. Пока фабрика не начнет приносить Джеку деньги, он, да и не только он, будет на нее смотреть как на большое надувательство.
– А когда она начнет приносить деньги?
– Скоро, я надеюсь. Она уже приносит, но пока еще не окупила расходов. К тому же процесс пока не отлажен и без меня в любой момент все может развалиться. Понадобится еще пара месяцев, чтобы выйти на рабочий режим.
Спичка озадаченно моргает. Непохоже, чтобы он понял, что хотел сказать ему Эд.
– Кстати, – Сол достает из кармана оранжевый шар в два Спичкиных кулака размером и бросает его мальчишке: – Держи.
Спичка ловит подарок, смотрит на него с недоверчивым удивлением.
– Это что? – Он подносит шар к носу, осторожно нюхает. – Хорошо пахнет.
– Это апельсин. Такой фрукт, очень вкусный, – Спичкино удивление забавляет Сола. Украинцу из двадцать первого века странно видеть такую реакцию на самый обычный апельсин. – Надо только кожуру с него счистить. Давай помогу.
– Еще чего! – Спичка отворачивается, прижимая фрукт к груди. – Я сам!
– Ну давай.
Какое-то время парень вертит в руках оранжевый шар, пытаясь сообразить, с какой стороны ему подступиться.
– А его точно надо чистить? – наконец интересуется он.
Эд, широко ухмыляясь, кивает. Спичка бросает на него сердитый взгляд, после чего, вдохнув поглубже, вгрызается в апельсин зубами. Цедра у фрукта явно горькая – мальчишка долго отплевывается, но суть все же улавливает: подцепив кожуру в месте укуса пальцем, он ловко начинает ее счищать.
– Так, значит, – говорит он, не поднимая глаз, – Джек ждет, пока твоя фабрика заработает как следует? По-моему, ты при козырях. Ты ему нужен. А это неплохо – не припомню, чтобы Рипперджеку по-настоящему нужен был хоть кто-то.
– Это не значит, что он не хочет меня убить. Можно сказать, он хочет убить меня даже больше, чем кого-то еще.
– Почему так? – спрашивает Спичка, разглядывая очищенный от кожуры фрукт.
– Раздели его на дольки и ешь по одной, – советует Сол. – Рипперджек хочет меня убить потому, что меня нельзя убивать. Он может убить любого, стоит ему только пожелать. А меня – не может. И оттого хочет убить меня еще сильнее.
– Ну он же знает, что ты ему нужен. Что без тебя фабрика остановится. Да ты еще и гранаты делать можешь…
– И что с того? У тебя что, рассудок всегда побеждает эмоции?
– Кого побеждает?
– Хм, прости, – Эд задумывается. – Эмоции. Чувства… то, что говорит твое сердце. Ты всегда поступаешь как надо или все-таки иногда – так, как тебе хочется?
– Так, как мне хочется, – и есть как надо. – Спичка, наконец, заканчивает разделять апельсин на дольки и осторожно кусает одну из них. Та лопается, обрызгав лицо и руки парня соком. Ошарашенный Спичка, часто моргая, смотрит на Сола. Вид у него такой смешной, что Эд, не выдержав, фыркает.
– Их лучше целиком в рот класть, – говорит он. – Так и с эмоцией. Бывает, и знаешь, что лучше так не делать, а все равно делаешь.
– Ничего не понял, но ладно. Твой пельзин и правда вкусный.
– Апельсин. Ешь на здоровье. Я еще принесу.
Спичка тут же отправляет в рот еще дольку.
– Где ты достал такую вкуснотищу? – осторожно жуя, спрашивает он.
Сол пожимает плечами:
– Их возят с континента и продают здесь по соверену за фунт. А сейчас, из-за карантина, вообще по два.
Спичка застывает с открытым ртом.
– Вот так дела! Да на эти деньги можно месяц кормиться! Ты рехнулся, Эдди!
– Успокойся. Я их не покупал – это подарок. Один из партнеров решил меня задобрить, чтобы я отпустил его заказ раньше очереди. Прислал целый ящик.
– Целый ящик?! Я понял – рехнулся не ты, а он!
– Ну там кое-где уже завелась гниль, да и вообще… Короче, съесть надо быстро, пока совсем не испортились.
Спичка с готовностью подался вперед.
– Скажи, пусть принесут ящик прямо сюда. Уж я быстро с ним расправлюсь!
– Слишком много их есть тоже нельзя. От этого кожа пойдет прыщами и чесаться начнет.
Мальчишка застыл, с опаской поглядев на дольки, которые лежали перед ним.
– Не бойся, это если их много съесть. А если по чуть-чуть, тогда они полезные. Почти что лекарство.
– Если бы все лекарства были такие, я бы почаще наведывался в лазареты. Да только там все больше коровья моча, пиявки и кровопускание.
Дверь приоткрывается, и в комнату заглядывает один из посыльных, парнишка лет пятнадцати, худой как щепка, с большим кадыком и торчащими скулами.
– Мистер Сол! К вам посетитель. Сэр Сейджем Данбрелл, баронет.
Несколько удивленный, Эд встает.
– Поправляйся, Спичка, – хлопает он по плечу мальчишку. – Мне пора.
– Важная птица? – Мальчик выпячивает подбородок, скорчив надменно-аристократическую рожицу. Эд улыбается.
– Важная. Давай не скучай.
От дома до конторы – десять шагов через дорогу. У парадного входа торчит Красная Шапка, гангстер, с которым Эд познакомился еще во время Большого пожара. Вид у него угрюмый. По настоянию Сола он сменил лохмотья на наряд более приличный, но костюм-тройка и котелок смотрятся на нем примерно так же, как смотрелись бы на орангутанге. Особенно такому одеянию не соответствует лицо – темное, морщинистое, с серой кустистой щетиной, сизым переломанным носом и глубоко посаженными глазами. Никакой наряд не может скрыть истинной натуры этого человека, но формально приличия соблюдены – больше чем достаточно на этом этапе. На фабрике Накнад – кто-то вроде начальника службы безопасности: командует филинами, которые околачиваются вокруг фабрики, оберегая имущество и рабочих от посягательств других банд. Тут надо сказать, что рабочим чаще требовалась защита от самих филинов, чем от кого-то еще. Так что Красной Шапке работы хватало – приходилось осаживать особо бравых молодчиков и приглядывать, чтобы те, кто похитрей, ничего не стащили.
