До родной деревни половина дня пути, к сумеркам только добрались. Из съестного – ничего. Напились колодезной воды да спать улеглись в заброшенной избе. А утром – к могилкам. Вторуша поклон отбил у могилы.
– Оба тут?
– Один хоронил и домовины не было. Вроде братской могилы получилось, как у воинов после сечи на поле бранном.
Помолчали оба. Вторуша затем в полуразрушенную землянку семьи залез. Выбрался довольный, в руке тряпичный оберег зажат. Обычно в детстве мать ребенку делала. Оберег из кусочков ткани, ниток, в виде маленькой, в палец, человеческой фигурки. Вторуша сразу веревочку с оберега на шею нацепил.
– Сколько лет прошло, а вроде как мамиными руками пахнет. Я оберег в неволе часто вспоминал.
Путь к хутору не близкий, но вдвоем шагалось легче, а еще на постоялых дворах на ночь останавливались. Ужинали, спали. После завтрака Первуша покупал в дорогу хлеб, курицу жареную. Не тяжело нести и есть чем подкрепиться в пути. Все же за седмицу добрались. Уже на подходе из кустов выскочил волк. Как все волки – молча, пригнув голову. Вторуша зверя испугался, за старшего брата спрятался.
– Харитон, не признал, что ли? А это брат мой, на хуторе с нами жить будет. Вторуша, выйди, пусть волк тебя увидит, обнюхает.
Вторуша из-за спины старшего брата вышел.
– Нешто волк человеческую речь понимает?
– Это не простой волк, опосля узнаешь. А сейчас хутор от непрошеных гостей стережет.
Волк медленно подошел, обнюхал Вторушу. Тот замер изваянием – боязно. Вслед за волком, но с опозданием, с тявканьем выбежал щенок. Подрос Пострел, за зиму в крупного пса превратится. Кость широкая, пожалуй, во взрослом виде волку размером не уступит.
Узнав Первушу, хвостом завилял, ластится, в глаза заглядывает.
По тропинке к хутору вышли. Купава на веревке белье вывешивала сушить. Как увидела Первушу, кинулась к нему, обняла, в щеки целует.
– Говорил – не надолго. Я уже все глаза проглядела, ожидаючи.
– Получилось так. Зато брата родного, меньшого, сыскал. Не против, если у нас жить будет?
– Место есть, пусть живет.
Если бы Купава отказалась, Первуша избу в селе купил. Деньги теперь есть, да много. И не медяки, и не серебро – золото! А ему цена в их краях куда как выше, чем в Кафе.
– Вы же, наверное, оголодали в дороге, есть хотите?
– Не откажемся. А в дороге не голодали вовсе, на постоялых дворах харчились.
– Откуда же ты деньги взял? – удивилась Купава.
– Все же я ученик знахаря, болезным помогал, деньгу шальную сшиб.
– На валенки к зиме осталась мелочишка?
– Не скажу, – пошутил Первуша. – Не то ограбишь ночью. Передохнем после дороги день-два, в село пойдем, на торг. Приоденемся к зиме все, запасов на зиму купим. Как медведи в берлоге, на хуторе зимовать будем.
Купава засуетилась у печи, посудой громыхает.
– Располагайся, Вторуша. Вон та лавка у печи твоя будет.
Первуша, побывав в дальних краях, увидел много для себя нового. Во-первых, кровати широкие, правда – балдахин над ней баловство, по его мнению. На кровати широко, перина мягкая. Уж с лавкой или полатями не сравнить. Ничего, одежонку купят, плотникам заказ сделает, в избе кровати будут не хуже, чем в Кафе.
– Купава, болящие были?
– И! Каждый день.
– Что им сказала?
– К дальнему родственнику ушел, когда будет – не ведаю.
– Правильно, молодец.
Купава от похвал зарумянилась. В самом деле, хорошая хозяйка, движениями быстра, в руках так все и горит. Не ленива, сообразительна. Первуша вздохнул. Хорошая жена кому-то достанется. Дождались, пока щи сварятся и каша. Все постное, нет в хозяйстве мяса. Для Первуши сигнал – пора кур заводить, свиней, а хорошо бы еще и корову. Что может быть лучше парного молочка? А еще сметана, творог. Но если кур, гусей взять можно, то с коровой – никак, потому что летом надо было сено заготавливать. Купи ее – чем кормить? И коровник нужен. А для кур из горбыля вдвоем с младшим братом сарайчик за день-два соорудить можно, чай, не дворец. А еще корова ухода требует, а кто заниматься ею будет? У Купавы дел по хозяйству хватает – еду приготовить, постирать. А кроме того – пасека. Бортей много, за каждой пчелиной семьей пригляд нужен, уход. Благодаря меду не умерли от голода оба.
День оба брата отдыхали. А на второй втроем в село направились. На местном торгу Первуша почувствовал себя богачом, почти Крезом. Взял с собой всего несколько дукатов, а после первой же покупки – тулупа Купаве – у продавца не нашлось сдачи. Селяне, если и покупали что-то, расплачивались деньгами медными, серебро водилось у богатых. А тут – золотая монета. Продавец на зуб ее пробовал, побежал к злато-кузнецу, единственному в селе, взвесить. Там и разменял ее на серебро. А дальше покупки посыпались – по тулупу Первуше и брату, а еще зипуны на осень всем троим. Первуша пожалел, что тачку не взял. А еще по сапогам взяли на осень. Купаве из красной кожи, мягкие. Себе и брату Первуша купил свиной кожи, прочные. Еще вещи нужны – рубахи, теплые порты шерстяные или толстого сукна, Купаве теплые юбки, да всего и не упомнишь.
Еле донесли до хутора. Но радости было много. Каждый обновки примерял, особенно Купава. Следующим днем снова на торг. К тулупам на зиму шапки нужны, а еще валенки.
Заячий треух греет неважно, купили парням лисьи малахаи, а Купаве добротную шаль. А еще варежки и рукавицы, да прочего-разного. На телеге обновки везти сподручнее. Опять примерки, радостные вскрики, ну это уже Купава. Сапожки красные надела, полушубок да шаль. Со стороны посмотреть – дочь купеческая, не хуже.
Следующим днем снова на торг, ноне за провизией. Говядина вяленая, сало соленое, рыба копченая да муки мешок, опять пополнение в амбаре. А денег-то почти не убыло.
Первуша с плотниками успел на торгу договориться и следующим днем уже встречал мастеровых. Задумал он пристройку к избе поставить. Не дело в одной комнате, половину которой печь занимает, ютиться.
Спальню для парней и светлицу для Купавы. Плотников трое пришли, почитай – вся ватажка. Выслушали внимательно, кивнули. Работа привычная, почему не взяться?
– Чей материал будет? – поинтересовался старший.
– Лес ваш, доски, перевозка, работа.
– Тогда рубль серебром и два алтына при твоих харчах. За две недели сладим.
– Даю два рубля, но харчи ваши.
– Годится. Рубль вперед на материалы.
Закипела работа. Из камней небольшой фундамент, чтобы нижние венцы бревен не гнили, сырость от земли не тянули. А уж как венцы бревенчатые класть начали, за три дня стены возвели. С крышей повозиться пришлось. Добротно делали, на совесть. До дождей перекрыли крышу деревянными плашками. Прочно, а ежели маслом пропитать, десяток лет не сгниет. Пол дощатый, из струганых досок. Почти готово. Плотники за отдельную плату нашли слюдяные пластинки на оконца. Лучше, чем скобленый пузырь, но и не стекло, как у некоторых в Кафе. Дверь из старой избы в пристройку прорубили.
