– Я не «лазила», как ты выражаешься, а убирала свинарник, который ты развела. Мало того, что ты не хочешь следить за своей внешностью, ты еще и тупеешь на глазах. Будешь читать книжки. Может быть, тогда начнешь нормально говорить. Господи, ты хоть слышишь себя? «Чё, лазила»… Может быть, твоя новая подружка Лена тоже так разговаривает? Только здесь, в моем присутствии, будь любезна выбирать выражения. Поняла меня? – Лиза, сама не замечая, начала кричать.
Дашка молчала и косилась на экран компьютера – ей не терпелось узнать, как много увидела мать.
– Она нормальная, даже хорошая! – вспылила вдруг Дашка. – С ней весело! Мне она нравится!
– Да, она хорошая, а я плохая. И ненормальная. И бабушка у тебя сумасшедшая. – Лиза едва себя сдерживала. Больше всего на свете ей хотелось сейчас ударить дочь. По лицу. Чтобы след пятерни остался. – И ты хорошая. Тебе наплевать на мать. Ты готова с каждой шалавой фотографироваться. И любовницы отца тебе, конечно, нравятся больше матери.
– Я так не говорила!
– Именно так ты и сказала. Хочешь расширить свой словарный запас, читай книги. – Лиза вышла и громко хлопнула дверью.
Ее трясло. Она начала задыхаться. Не могла дышать, хватала ртом воздух, но вдохнуть не получалось. Лиза захрипела и осела по косяку.
– Мам, ты чего? Мам!
Перепуганная Дашка побежала на кухню, там что-то грохнуло, разбилось. Дашка принесла стакан воды. Лиза хотела взять, но опять закашлялась и облилась. Она сидела на полу и пыталась дышать носом, как научила ее Полина – дышать носом, если подступает тошнота, если не можешь вдохнуть. Дашка сидела рядом, не зная, что делать. Лиза легла на пол – ей казалось, что на полу дышится легче. Она не видела, как дочь убежала в комнату, не слышала, как приехал Рома, которому позвонила Даша. Он же и вызвал «Скорую». Лиза чувствовала, как кто-то переложил ее на кровать, слышала, как кто-то уговаривает ее повернуться, чтобы сделать укол. Она пыталась сказать, что на полу ей лучше и чтобы ее оставили в коридоре, но не могла, как не могла заставить себя открыть глаза. И все – провалилась.
На следующий день Лиза буквально заставила себя встать, одеться. Уже выходя, увидела себя в зеркале – чужое лицо, чужие, совершенно пустые глаза. Не она, другая женщина – худая, изможденная, страшная. Вышла на улицу – от свежего воздуха опять закружилась голова. Она уговаривала себя дойти до парка, в котором когда-то усилием воли заставляла себя возить коляску с маленькой Дашей. Сейчас бы она многое отдала, чтобы вернуться в то время. Все бы отдала. Лиза заставила себя пройти по набережной, подняться вверх по лестнице. Как говорил врач и твердила Полина – нужно гулять, давать себе физическую нагрузку. Быстрым шагом. Следить за дыханием. Лиза шла и дышала. Вскоре ей и вправду стало легче – несмотря на усталость, она почувствовала уверенность, силу. Пошла быстрее, начала работать руками. Голова прочистилась, и ей стало хорошо, легко. Она села передохнуть на лавочку, любуясь рекой, зацветшими кувшинками. По дорожкам носились велосипедисты. Лиза даже подумала, что надо купить велосипед. Или ролики? Нет, сначала бегать. Каждый день. Непременно каждый день.
Лиза сдержала обещание, данное самой себе. Если не получалось выйти утром, она выходила после обеда. Ходьба и бег отвлекали от дурных мыслей, сон восстановился. С Дашкой она практически не разговаривала, но вставала, готовила завтрак, провожала в школу, следила за тем, чтобы дочь ушла в чистых вещах. Дашка ходила тихая, мыла за собой посуду и послушно читала на ночь книжки. Лиза дала себе еще две недели, по истечении которых решила начать устраиваться на работу. На любую.
Как-то она сидела на лавочке после пробежки, восстанавливала дыхание и пила воду. И не сразу поняла, что перед ней на велосипеде проехала Даша. Дернулась, как от удара, – подумала, что показалось. Не может такого быть, чтобы Дашка… Сегодня же понедельник, а по понедельникам у нее дополнительный факультатив по русскому – она ее предупреждала, что будет приходить не раньше пяти. Говорила, что факультатив ей нравится – пришла новая учительница, яркая, как актриса, очень интересно рассказывает.
Да, сегодня понедельник, четыре часа. Дашка должна быть в школе. Чтобы успокоиться, Лиза стала дышать. И тут же увидела, как перед ней по дорожке на велосипеде проехал Рома, а за ним его эта самая новая Лена. Они ехали друг за другом, смеялись, успевали переговариваться. Даша усердно крутила педали новенького модного велосипеда и улыбалась как дурочка. Так же улыбалась и Лена. Лиза успела подумать, что Лена очень молодая. Господи, какая же она молодая! Рома их обогнал и закричал, чтобы догоняли. Предлагал доехать до кафе – посидеть и выпить кофе.
Лена с Дашей хохотали – две подружки, да и только!
Лизу они не заметили. Она сидела на лавочке до тех пор, пока не замерзла. Ее трясло, даже зубы стучали. На ватных ногах она добралась до дома.
– Как дела? – спросила Лиза у Дашки, привычно сидевшей в наушниках, уставившись в компьютер.
– Нормально, – ответила та спокойно.
– Где была сегодня?
– На факультативе. Мам, прости, у меня завтра тест по литературе. Надо готовиться.
– Есть хочешь?
– Нет, я поела. В школе.
Лиза ушла в свою комнату. Вот тогда она поняла, что бывает боль еще сильнее прежней. Когда внутренности изнутри выворачивает. Когда больно так, что не можешь даже стонать, а только мычать и выть. Лиза вышла на кухню и налила себе вина в чайную кружку. Высокие пузатые бокалы она перебила еще до переезда. Сейчас ей было абсолютно все равно, из чего пить и есть. Да хоть со сковородки горячую жареную картошку цеплять. Лизе немедленно захотелось есть. Именно картошку. Она быстро накромсала на сковороду пару картофелин, добавила чеснока и, подумав, вбила яйцо. Потом стоя ела, хватая вилкой, запивая вином из чашки. На запах из комнаты выползла Дашка.
– Мам, ты чего? – удивленно спросила дочь.
– А ты чего? – Лиза продолжала есть.
– В смысле? – не поняла Дашка.
– Ты мне ничего не хочешь сказать?
– Нет. А можно мне тоже картошки?
– Нельзя. Ты же в школе ела. Сама сказала.
Дашка молчала.
– И давно ты мне врешь? – спросила Лиза.
– Я не вру… – Дашка покраснела.
– Что ж ты сюда новый велосипед не принесла? Отсюда же удобнее ездить.
– Мам… я не хотела, чтобы ты… чтобы тебе снова плохо было… – промямлила Дашка.
– Ты наглая, бессовестная девица. Видеть тебя не могу. Ты скатилась до вранья.
Дашка в слезах убежала в свою комнату.
Лиза выпила еще кружку вина, доела картошку и только после этого позвонила Роме. Тот ответил не сразу и, судя по голосу, был в отличном настроении.
– Я тебя прошу в первый и последний раз – чтобы эта дрянь малолетняя не приближалась к моей дочери! – спокойно отчеканила Лиза.
