— Если я доживу до старости, — мрачно ответила я.
Смешно сказать, но мысль о том, что браслет придется вернуть, огорчила меня много больше, чем необходимость его принять. В глубине души, так далеко, что я старалась об этом и не думать, мне хотелось, чтобы наши встречи вылились во что-то более серьезное. Вот только я видела — Руди нужно было совсем не это. Затянувшееся расследование пропажи Марты, к которому присоединили еще и убийство Сабины, его тяготило, и он больше думал о том, как найти преступника, чем обо мне. Мне тоже давно хотелось, чтобы все это побыстрее закончилось, а я смогла уйти из магазина иноры Эберхардт. Ненавидеть ее не получалось. Умом я понимала, что ничем, кроме появления на свет, ей не обязана, что она от меня отказалась, но нанимательница была такой внимательной и заботливой, что я начинала бояться — привяжусь к ней и не смогу покинуть. Правда, мне в любом случае пришлось бы дождаться, пока кого-нибудь примут на работу. Вторую продавщицу иноре Эберхардт пока найти не удавалось.
— Что за панические мысли? — недовольно сказал Рудольф. — У тебя один из лучших защитных артефактов. Не снимай его никогда, и все будет в порядке. Он даже с десяток шаровых молний сдержит, а на тебя всего лишь мягко попытаются воздействовать ментально, и все. В худшем случае — влюбишься, а это препятствием для долгой жизни не является. Так мы договорились?
— Нет.
— Штефани! — почти взвыл он. — Ну почему? Я так хорошо все продумал. Уверен, инор Шварц меня поддержит. Ты же к нему завтра утром идешь?
— Да, перед работой.
— Так я тоже подбегу.
Рудольф сразу повеселел, будучи уверенным, что вдвоем со Шварцем они меня уговорят. Он перестал меня убеждать принять браслет и говорил теперь о других вещах, даже шутить пробовал. Мне было совсем не смешно, идея его казалась глупой и опасной, и забыть про нее я не могла, так что попрощалась с ним довольно прохладно. До ночи было еще далеко, а в квартире делать нечего — все, что нужно, уже вымыто, вычищено, выстирано или подшито. Я бы сейчас с удовольствием почитала, чтобы хоть немного отвлечься от тягостных событий этого дня, но книг у меня не было, если не считать любовных романов, доставшихся от Сабины и усердно собиравших пыль. Помаявшись немного от безделья, я решила подумать над своими записями — вдруг что умного придет в голову? Взяла томик, раскрыла и в удивлении туда уставилась. Там были не мои заметки, там были цифры, написанные Сабининой рукой. Я не сомневалась, что это ее почерк, слишком часто видела записи в журнале. Но больше ничего почерпнуть не удалось — цифры мне ничего не говорили. Даты ли это, денежные поступления или какой-то шифр, разобраться самостоятельно я не могла. Я ломала над этим голову весь вечер, даже спать легла позже обычного, а утром взяла томик с собой к Шварцу. Может, это имеет для них какую-то важность и поможет в расследовании?
Сразу, как поздоровалась, я выложила книгу на стол перед инором Шварцем и развернула в нужном месте, а то подумает, что предлагаю насладиться чтением любовного романа в рабочее время. Но он все равно посмотрел на меня с недоумением.
— Я вчера вечером нашла, — пояснила я. — Это писала Сабина, — тут я вспомнила про свое неудачное определение матери, смутилась и дополнила: — По крайней мере, почерк похож на ее.
— Спасибо, — ответил он. — Где вы нашли эту книгу?
— В квартире Сабины, где живу сейчас.
Тут как раз в кабинет ворвался Рудольф, даже безо всякого стука в дверь, правда, поздороваться он не забыл. О чем собирался говорить, я не узнала, так как Шварц холодно его спросил:
— А не соблаговолит ли молодой человек ответить, почему он так халтурно относится к своим обязанностям?
— Это вы сейчас про что? — осторожно спросил Рудольф.
Он уже притормозил у стола и теперь внимательно меня разглядывал. Как объект своих обязанностей на предмет возможных повреждений.
— Я про книгу, которую принесла инорита Ройтер. Вы обыскивали ее квартиру. Как можно пропустить такую улику?
Рудольф возмущенно на меня посмотрел. А я поняла, что находку следовало отдать ему и что теперь Рудольфу грозят какие-то неприятности по моей вине. Раньше про это не подумала, а теперь изменить что-либо уже нельзя. Но откуда мне знать о таких тонкостях? Я виновато на него посмотрела, но он уже с увлечением изучал цифры в книге.
— Кто обращает внимание на любовные романы? — расстроенно сказал Рудольф. — Мы их перетряхнули на случай, если что вложено. Кто ж знал, что там не вложено, а написано?
— Нам повезло, что вы, инорита Ройтер, читаете любовные романы, — усмехнулся Шварц.
— Да нет же, я их не читаю, — совсем смутилась я. — Просто книгу перепутала с той, где были мои записи. Они все такие одинаковые…
— Не читаете? — удивился он. — Я был уверен, что инориты в вашем возрасте увлекаются такой литературой.
Да, увлекаются, если у них есть опора в лице любящих родителей и ждет понятное будущее. А мне голову забивать ерундой незачем. Вот поймают убийцу, а я даже не представляю, что мне делать дальше. Из магазина уйду, но куда? Набора в Академию еще долго ждать. На фабрику идти? А вдруг Рудольф прав, и после полных смен я уже не смогу учиться? А кроме этого, нас ничему не обучали. И в такой неопределенной ситуации читать любовные романы, вместо того чтобы думать о собственном будущем? Говорить этого я не стала, лишь плечами пожала. Доводы им вескими не покажутся — Регине все это никогда не мешало увлекаться романтичными историями. Она была уверена, что стоит выйти из приюта, как навстречу ей ринется любовь всей ее жизни — высокий, красивый и богатый. Мне даже страшно иногда за нее становилось. Нет, пусть встречает, главное, чтобы эта мечта еще и сволочью вдобавок не оказалась. Нелегко одинокой девушке в этом мире, в этом я уже убедилась.
— Брайнер, а что ты забыл у меня в кабинете? — Инор Шварц забрал у него книгу и с намеком кивнул в сторону двери.
— Так я по делу, — сказал Рудольф, выложил пришедшую ему в голову идею, которой осчастливил меня вчера вечером, и обиженно добавил: — А инорита Ройтер участвовать не хочет.
— Брайнер, я тебе сразу говорил, ничего не выйдет из твоих имитаций ухаживания, — ответил Шварц. — Преступник не идиот, он предпочтет выждать. Даже будучи уверен, что ты на инорите Ройтер женишься, может ничего не делать, а потом тихо устроить тебе несчастный случай уже после вашего брака. Ему и твоя вдова подойдет. Если наши рассуждения верны, ему важна не девушка, а выход через нее на рецепты иноры Эберхардт.
— Но попытаться-то можно? — спросил Рудольф, не обративший никакого внимания на выражение «твоя вдова», заставившее меня зябко поежиться.
— Попытаться можно, — согласился Шварц. — Но не обольщайся насчет результатов.
Рудольф присел на край стола, задумался, посмотрел на меня, уверился, что в одиночку не уговорит, и опять обратился к Шварцу:
— Так вы уговорите инориту Ройтер? Убедите, что это безопасно?
