Вечером он будто случайно наткнулся на служанку Ягмиры. Та улыбнулась ему как старому знакомому и поманила за собой. Теми же окольными путями он попал в тайную комнату Ягмиры. Она уже ждала его.
— Ну, норманн, соскучился по мне?
— Ты любила кого-нибудь? — Олаф заглядывал в ее глаза, надеясь увидеть то, что ожидал.
— Что ты говоришь? Ты меня любишь, норманн?
Они не совсем понимали друг друга. Только отдельные слова, потому как девушка кое-что знала из языков скандинавов. А он немного научился понимать венедов.
— Ты любила кого-нибудь? — повторял он, оказавшись на ее ложе.
— Любила, любила! — смеялась Ягмира. — Ты сильный, да, ты сильный, норманн... но я сильнее тебя!
* * *
Заметив, что наблюдение за ним ослабло, Олаф решил выбраться из замка. Надо было только дождаться удобного момента.
Время шло, его сторож, набравшись медовухи, уснул в углу, и тогда юноша решил действовать. К нему уже начали привыкать, поэтому его появление внизу, у ворот как будто не вызвало удивления. Он видел, что вблизи ворот находится только один дружинник, а остальные сидят шагах в двадцати, в маленькой комнатке рядом со сводчатой аркой. Задушить дружинника, завладеть его оружием и проскользнуть в ворота — это могло занять всего несколько мгновений. Олаф задумался. Вот также он стоял один на один с князем в размышлял: стоит ли убивать его в этот раз?
Неожиданно кто-то довольно резко толкнул его в спину и увлек назад, в полумрак узкого коридора.
— Сумасшедший! — раздраженно зашептал ему в ухо человек, которого Олаф собрался было ударить. — Им отдан приказ убить тебя тотчас же, как только ты переступишь границы замка!
Олаф узнал Ульберта.
— Я не собирался бежать! — зло бросил Олаф.
— Разве? — Ульберта было трудно обмануть. — Ты хочешь бежать с того самого момента, как попал сюда.
— А ты - всевидящий, — усмехнулся Олаф, поправляя рубашку. — Может, еще что-нибудь знаешь?
— Да, знаю. — Ульберт оглянулся. Вроде бы они здесь находились одни. — Ты хочешь убить князя...
— Да ведь его уже убивали? — высказал Олаф свои сомнения.
— Кто?
— Гуннар. Там, у башни, он отрубил ему голову, а Рагнар сунул ее в мешок. Я видел это собственными глазами!
— Не знаю, кого убил Гуннар, но князь, насколько нам обоим известно, жив. И он — не призрак, а живой человек.
— Я не могу бежать, — напомнил Олаф. — А уж убить князя...
— Это можно сделать, — быстро проговорил Ульберт. — Но позже.
— Когда?
— Когда я буду готов к этому.
— Зачем тебе убивать князя? — недоверчиво спросил Олаф. — Он хорошо платит тебе...
— Ты не знаешь всего, — в некоторой задумчивости сказал Ульберт, глядя, как дородный венед в рваной рубашке тянет через полуоткрытые ворота свинью на веревке. Свинья упиралась, тычась грязным рылом в ворота, а мужик бил ее палкой, стараясь втолкнуть внутрь двора замка. — Скоро меня ждет смерть, если я не уберусь отсюда... И вот что, — он быстро глянул на Олафа. — Мне известно все.
— Что — все? — не понял Олаф.
— Про тебя и Ягмиру. Опасайся ее! Она приведет тебя к гибели.
— Смерть давно идет за мной по пятам. Что же мне бояться какой-то девушки?
— Эта девушка — сама смерть! — глухо проговорил Ульберт. — Уж мне ли не знать? Посмотри, нет ли у нее где-нибудь в комнате гребешка из кости.
— Что за гребешок? — усомнился сын Айнстейна.
— А такой костяной гребешок, сделанный из берцовой кости одного человека, которого я хорошо знал.
— Ты шутишь?! — смутился Олаф, покусывая губы. Он видел гребешок, которым расчесывала голову Ягмира.
— Я говорю серьезно, мой недоверчивый друг, — усмехнулся невесело Ульберт. — Этот человек, он служил у князя. Мы подружились. Он сошелся с Ягмирой, но его убили. А из кости сделали этот проклятый гребень!
— Да ты-то откуда знаешь?
— Князь сам сказал мне, напившись вина. Он не знал, что этот человек был верен мне. Сказал, что дерзкий любовник нашел свое пристанище. И он уже не первый. Понимаешь, о чем я?
— Подлая девка! — закричал Олаф. — Она еще ответит мне...
— Тише, сюда идут! Поговорим позже...
Олаф увидел Болеслава, который шел через двор в сопровождении двух дружинников. Ульберт направился к ним. Заметив свея, сын Людовита криво улыбнулся и небрежно бросил:
— Луна уходит, а солнце греет жарко, не так как в Уппланде?
— Луна еще вернется, — многозначительно обронил Ульберт. — Не вся кровь вытекла из нее...
Олаф не понял ни слова, но его удивило выражение лица Болеслава. Обычно надменное и равнодушное, оно сейчас было похоже на лицо побежденного и униженного. Хмурый взгляд, запавшие глаза. Такое впечатление, что он несколько дней провел в заточении на хлебе и воде.
Олаф действительно не знал и не мог знать всего. После смерти одного из братьев Болеслав вдруг понял, что ему остался один шаг, один только шаг и он станет полновластным хозяином замка. Но для этого нужно убить князя...
Болеслав знал: жрецы Свентовита не любят его отца, считая, что он хочет принять христианство, и таким образом отойти от старой веры их предков. Болеслав вошел в сговор с одним из влиятельных жрецов, обещавшим ему поддержку. Теперь оставалось только устранить Людовита.
Болеслав понимал, что в этом деле следует быть крайне осторожным. Малейшая оплошность, и он обречен на мучительную смерть. Сын князя никогда не обманывался насчет своего отца, сознавая всю его жестокость и коварство. Поэтому найти убийцу представлялось ему делом почти безнадежным. Его могли выдать и...
Вот тогда-то Болеславу и пришла мысль использовать иноземца. Ульберт лучше остальных подходил для этого. Он тайно встретился со свеем и пообещал богатое вознаграждение за убийство князя. Он чувствовал, что северянин тяготится своей службой и у него есть глубокие обиды на вождя венедов.
И в самом деле, Ульберт колебался недолго и принял предложение молодого княжича. Но принял его совсем не из желания получить много золота. Ульберт прекрасно сознавал, что оказался между молотом и наковальней. Если он откажется от предложения Болеслава, его убьют как свидетеля заговора. Если сумеет все же убить князя, Болеслав все равно рассчитается с ним, но не золотом. Его прикончат как убийцу князя, мучительно и жестоко. Представив народу как коварного предателя, пособника норманнов.
Существовал, правда, и еще один выбор: встретиться с Людовитом наедине и рассказать ему обо всем. Но Ульберт понимал, что за ним следят и он не мог знать, сколько людей из окружения князя вовлечено в заговор.
А его поведение может вызвать подозрение и у самого Людовита. Кому князь поверит? К тому же свей по собственному опыту знал, что князь не склонен к благодарности. Наградой у таких людей частенько становилась смерть. И обиды на князя у свея действительно имелись. Выйти из этого мертвого кольца было в ту пору пределом его желаний.
