— Хафтур, — позвал его Олаф, обратив внимание на это непонятное смятение наставника.
— Кто зовет меня? — внезапно отозвался старый викинг, словно ему надели повязку на глаза.
И в самом деле, Хафтур, отбросив пустую фляжку, в тревоге огляделся по сторонам, с трудом соображая, где он и что с ним? Свет от факела отбрасывал его тень на стену, где он неожиданно для себя увидел еще одну тень.
Это не мог быть живой человек. Призрак, коварный, «мертвый странник» из царства Хель. Вот кто убивал людей в этой Башне, проклятой еще в стародавние времена.
— Хафтур! Ты узнаешь меня? — спросил призрак.
— Да, узнаю, ты... — приглядывался к нему Хафтур, угадывая знакомые черты. — Ты Кнуд, брат Гейды! Но ведь тебе отрубили голову?
— Ты бредишь, Хафтур. Никто не отрубал мне головы.
— Я сам видел...
— Это был сон, всего лишь сон, — сказал любимец князя коротышка Эпп, этот глумливый карлик с речами сумасшедшего, этот лживый прорицатель, накликающий беду на всех, кто ему не нравился.
— Вот кто убил моих товарищей! — вскричал викинг и бросился с мечом на карлика.
Мерзкий гном, однако, дерзко ухмылялся и ускользал от меча Хафтура. Он был неуловим как бесплотный дух. Но Хафтур продолжал его преследовать. Ближе, еще ближе... И вдруг викинг увидел перед собой смеющуюся Ягмиру, дочь князя.
— Ты хочешь меня убить? Но это невозможно! Я ведь та самая богиня, что помогла тебе и Олафу спастись в Хорнхофе? Помнишь меня? Помнишь мое имя? Каждый, кто противится моей власти, умирает ужасной смертью.
И Хафтур провалился в бездну тьмы.
* * *
Имя Готшалка, что назвал Дитфен, было знакомо некоторым из викингов. Чаще остальных о нем слышал свей Аскольд, кое-что — Бьерн с острова Ведер. Остальные — понемногу. По сути, никто толком ничего не знал.
Вообще это имя о чем-то говорило только тем, кто бывал в Балтике. Сама личность Готшалка была окутана завесой неких таинственных происшествий, почти легенд. Кем он был в действительности? Говорили, что раньше он был предводителем одного из венедских племен, которые входили в племенной союз лютичей. Их называли ратари. Их центр располагался в городе Ретра.
Там Готшалк вроде поссорился со своими знатными родственниками и был вынужден бежать. Скитаясь по разным землям, оказался у франков, затем у германцев. Предлагая свои услуги в качестве опытного наемника, приобрел влияние и богатство. Дитфен знал его как удачливого вожака береговых пиратов и кое-что перенял у него из тактики.
Если норманны главенствовали на море, то Готшалк наводил страх на берегах по всему побережью Балтики, исключая лишь земли свеев. У него тоже были корабли, но поймать и уничтожить флот Готшалка пока никому не удавалось. И Дитфен догадывался, в чем тут дело.
Свои пиратские корабли Готшалк выводил в море под видом купеческих судов. Когда подворачивалась возможность, он грабил торговые корабли, а команду уничтожал или продавал в рабство. Датский король Хрорик, алчный и вероломный, пару раз прибегал к его услугам. Даже свейский король, сидевший в Упсале, был вынужден признать пиратские успехи Готшалка. Он был неуловим, неопознан и неразгадан. Всякий правитель, кто хотел воспользоваться его услугами, выходил на него только через посредников. Неудивительно, что в лицо его знали лишь те, кто служил ему.
— Говоришь, он связан с Готшалком?
Викинги, сидевшие вокруг костра, ждали объяснения.
— Я готов поверить, что ошибся, но вот он, — Дитфен показал на Аскольда, — подтверждает мою догадку.
— Ты даже сказал, что он и есть Готшалк? — Рагнар смотрел в середину костра, ему казалось, что его душа подобна этому костру — что-то горит и выгорает в ней.
— Он это или не он, — задумчиво отвечал Дитфен. — Но тебе, Рагнар, следует опасаться его. Думаю, он хочет захватить твой корабль.
— «Око Дракона»? Но у него же нет ни одного корабля? Только жалкие лодчонки...
— Корабли... — сакс по-прежнему размышлял, поглаживая свою редкую бородку. — Если это Готшалк, то его корабли не так уж далеко отсюда. Они находятся у острова Рюген, в гавани Ральсвика.
— Откуда тебе это известно? — Рагнара все больше и больше удивляли познания сакса. Этот человек, казалось, знает каждую захолустную бухточку в Балтике. Все же недаром он был вожаком у разбойников. А эти люди совсем не заботятся о чистоте крови, им нет дела до титулов и званий. Ярл ты или траль, бывший монах или керл
[33] , сбежавший от своего тана
[34] — у них все равны, а вожаком избирают самого умного и предприимчивого.
— У Готшалка нет боевого флота. Его корабли — это обычные купеческие суда. Он грабит тогда, когда уверен в своем превосходстве.
— Хитро придумано, — заметил Рогнвальд.
— Совсем не так, как у нас, — кивнул Рагнар, посмотрев на башню. Там, внутри, его тайный соперник с самого детства. Олаф... Разве кто-то мог предположить, что все так закончится? Рагнар не испытывал жалости к найденышу. Но только ему всегда казалось, что у них все будет по-честному: и жизнь, и победы, и смерть, если придется. А теперь выходит, Олаф умирает из-за него? Что скажет отец, когда узнает об этом? Рагнар, как и многие не посвященные в тайну «Эйктюрмира», был почти убежден, что Олаф — внебрачный сын ярла Стейнара, и тот не признается в этом открыто лишь из-за жены.
— Какой же ты мне дашь совет? — Рагнар бросил взгляд на сакса.
— Мой совет, — помедлил, раздумывая, Дитфен, — быть готовым ко всему.
Он не стал говорить о том, что лучше всего было им вообще уплыть отсюда. Здесь они обречены. Этот загадочный Людовит, он играет с ними как кошка с мышью. А молодой норманн слишком озабочен сердечными делами, да и гордость не позволяет ему так просто отступиться. Это может закончиться плачевно. Но умереть для северян, что воды напиться. Это Дитфен знал очень хорошо.
— Дождемся рассвета, — заключил Рагнар. — И там посмотрим, что делать дальше.
* * *
Олаф проснулся, почувствовав, что лежит на полу, уткнувшись щекой в холодный камень. В голове сразу полыхнуло, как вспышка молнии: Хафтур!
Поднявшись рывком, он увидел, что викинг лежит у стены, похожий на мертвеца. Олаф бросился к нему, принявшись тормошить изо всех сил. Не мог же он убить его, когда, изловчившись, ударил в затылок рукояткой меча? Нет, кажется, дышит.
Открыв глаза, викинг тупо уставился на Олафа.
— Ты жив, Хафтур? — с облегчением спросил юноша, поднимаясь на ноги.
— Да, я жив, — пробормотал викинг, ощупывая голову. — Но меня, похоже, кто-то ударил...
