Едва сблизившись с ним, Олаф, помня прием, показанный Хафтуром, неожиданно отклонился вправо, уходя от выпада, и сразу сделал мгновенное колющее движение навстречу. К его удивлению, противник попался на эту хитрость, и меч вошел ему прямо под ребра, в незащищенное место. Он выкатил глаза и с хрипом повалился на землю.
Олаф выдернул меч и вовремя. Прямо на него выскочил здоровенный детина в кольчуге и с топором в руках. Его голова была без шлема, и лицо, покрытое черными пятнами, как будто усмехалось оскалом зверя. Олаф схватился ним, но почти сразу понял, что с этим бойцом будет потяжелее, чем с первым. А медлить было нельзя. Нападавшие, используя численный перевес, стремились как можно скорей довести дело до конца. Олаф начал отступать назад. Детина вращал секирой, продолжая ухмыляться. Шаг, еще шаг... И детина вдруг застыл, глаза удивленно уставились на Олафа. В горле его торчала стрела, колени подогнулись, и он рухнул лицом вперед. Олаф оглянулся. Айво, прислонившись к дереву, доставал новую стрелу. Он бил без промаха, и уже трое лежали на земле, пронзенные стрелами, выпущенными из его лука...
— Рубите, колите их! — внезапно крикнул кто-то за спиной Олафа. Он готов был поклясться, что это голос Инегельда.
И действительно, викинги с драккара, поднимаясь на холм, спешили на выручку своих товарищей. Нападавшие, не ожидавшие такого развития событий, дрогнули. Рогнвальд, отбросив щит, схватил меч одного из убитых и с двумя клинками бросился в кучу врагов, сея смерть и панику. От его мощных ударов береговые разбойники падали как снопы с разрубленными черепами и рассеченными конечностями.
Схватка закончилась так же быстро, как и началась. Убегавших доставали стрелы Айво и других подоспевших викингов. Оставшихся на месте добивали без жалости. Один из разбойников, долговязый, чем-то похожий на цаплю, удивленно уставился на Ульберта:
— Как? И ты здесь?!
Ульберт не дал ему договорить и пронзил мечом. Долговязый упал на землю с расширенными от боли и удивления глазами. Ульберт огляделся. Похоже, в горячке боя никто не обратил внимания на слова этого разбойника.
А тем временем четверо викингов окружили последнего из нападавших, который ловко орудуя мечом не давал возможности быстро прикончить его. Надо было отдать ему должное. Это был, вероятно, самый лучший боец среди разбойников. Теряя терпение, Инегельд дал знак двум лучникам, которые взяли луки наизготовку, натягивая тетивы. Разбойник, сухощавый мужчина лет сорока, с редкой бородкой и в шлеме, похожем на шлем древних саксов, заметил направленные в него стрелы. Викинги, окружавшие его, по окрику Инегельда расступились.
— Не убивайте меня! — крикнул разбойник на ломаном датском. — Я укажу вам дорогу к лагерю. Там есть, чем поживиться.
Лучники замерли, ожидая, что скажет Инегельд. Тот, помедлив, кивнул, и они опустили луки. Тогда Инегельд подошел к нему и, усмехнувшись, спросил:
— Кто ты?
— Меня зовут Дитфен, — разбойник снял шлем с головы. Его светлые волосы слиплись от пота и грязи.
— Кто эти люди? — Инегельд показал на тела его соратников. Некоторые из них еще были живы, корчась в предсмертной агонии.
— Ты и сам, верно, догадался, — разбойник говорил без всякого страха, иногда вставляя слова из диалекта англосаксов. — Мы грабим корабли, которые заходят сюда.
— Как зовется эта земля? — спросил уже Рагнар, подошедший поближе и внимательно разглядывавший единственного из всех, кому боги даровали возможность уцелеть в этом бою.
— Это Готланд, — сказал Дитфен и показал рукой на северо-запад. — А там — Бирка.
— Вы грабите корабли? — Рагнар смотрел на него испытующе, немного злясь в душе на то, что вмешательство Инегельда решило исход схватки, хотя и сознавал, что мог погибнуть, так и не достигнув цели своего путешествия.
— А чем вы отличаетесь от нас? — Дитфен говорил, не отводя взгляда. — Мы грабим корабли, вы грабите корабли, и даже города и земли. Я был в Йорке в тот самый день, когда даны подошли к нему.
— Ты видел сыновей Рагнара Лодброка?
—Только издалека видел Ивара, которого вы зовете Бескостным. Мне повезло, я остался жив. С тех пор много чего повидал.
— Почему вы напали?
— У нас не было выбора, — пояснил Дитфен. — Когда утром мы увидели, что к острову подходит драккар викингов со щитами по бортам, стало ясно, что лучше переждать, спрятаться. Мы ведь рассчитывали, что это торговый корабль.
— Совсем как тот, что заходил сюда два дня назад? — Рогнвальд высился над всеми, и его руки, обагренные кровью, внушали невольное уважение и страх всем, кто видел его сейчас.
— Верно, — подтвердил Дитфен. — Мы убили всех, кто оказал сопротивление, а эти... — он показал в сторону дерева с повешенными. — Сдались нам, но это их не спасло.
— Почему вы убили их? Это ведь хороший товар?
— А зачем они нам? — удивился Дитфен. — У нас нет корабля, чтобы отправлять пленных на невольничьи рынки. — А пищи на всех не хватит. Эти люди были не способны к нашему делу. Поэтому мы принесли их в жертву. Может, и вороны Одина отведают их мяса.
— Ты веруешь в Одина? — недоверчиво спросил Рагнар, глядя на разбойника с возрастающим интересом. — Разве ты не христианин? Я слышал, что в Йорвике до прихода данов жили только христиане.
— Я верую в того бога, который помогает мне, — двусмысленно отвечал Дитфен, усмехаясь каким-то своим тайным мыслям. — Я видел, как сотни христиан лежали в поле со вспоротыми внутренностями, совсем как мои несчастные товарищи. — Он кивнул на трупы разбойников. — Какой из богов помог им? Сыновья Рагнара Лодброка пришли в Англию с именами своих богов на устах. И они помогли им. А еще скажу тебе, викинг, что Христос — бог слабых и отверженных! Воину лучше веровать в других богов.
— Как тебе удалось так быстро прийти на помощь? — Рагнар повернулся к молчаливо наблюдавшему за разговором Инегельду.
— Благодари зоркие глаза Беспалого, — показал тот на Виглифа, который вместе с остальными викингами бродил по поляне, собирая оружие и доспехи убитых. — Он увидел кого-то из вас... там, на склоне холма. И сказал мне, что надо поторопиться. — Инегельд замолчал, что-то обдумывая, затем обратился к Дитфену: — Скажи мне, где же тот корабль, который зашел сюда несколько дней назад?
— За этой скалой есть еще одна бухта. Корабль там. Они плыли в королевство свеев.
— Ты отведешь нас в лагерь, как и обещал! — резко проговорил Инегельд. — Покажешь источник воды и...
— Вы сохраните мне жизнь? — в тоне голоса Дитфена не было чего-то умоляющего. В его искореженной, запятнанной кровью невинных жертв душе не находилось места для жалости к самому себе. Он был по-своему мужественен и только хотел ясности.
— А зачем ты нам? — усмехнулся Инегельд, повторяя те самые слова, которые некоторое время назад разбойник сказал о повешенных корабельщиках. — Или ты хочешь стать рабом?
